Дым и пыль, оставленные взрывом, были прибиты к полу порывом ветра и из прохода, ведущего в коридор, в тронный зал вошла высокая стройная фигура, кутающаяся в бесформенное одеяние из тяжелого черного бархата с глубоким капюшоном, из-под которого злым огнем сияли зеленые глаза.
Воздух в помещении буквально загустел и стал настолько тяжелым, что пони и перевертышей буквально вдавливало в пол. Принцесса любви вскинула перед собой руки и с ее раскрытых ладоней сорвалась расходящаяся волной ядовито-розовая энергия, при соприкосновении с полом, потолком и стенами начавшая медленно разъедать камень, в считанные секунды превращая плоть в жижу.
Противник (противница?), выставив руки вперед, сложил кисти «лодочкой», а затем развел их в стороны, словно бы раздвигая занавески. К изумлению нежно-розовой аликорна, ее атака будто бы наткнулась на волнорез и обтекла жертву с разных сторон, так и не причинив вреда.
- Неплохо… - прошелестел шипящий голос из-под капюшона. – В особенности для такой соплячки.
В следующий миг изумрудный луч выстрелил из снова сцепленных рук перевертыша, но наткнулся на созданный Каденс магический щит, похожий на стену из шестиугольников.
***
Пони и минотавры, не способные снова собраться в большую группу из-за угрозы попасть под бомбардировку бочками с камнями, были вынуждены рубиться малыми отрядами, а то и вовсе в одиночку. Перевертыши, пользуясь превосходством в мобильности и наличием магии, обстреливали своих противников с разных сторон, ставя перед выбором из двух зол: получить арбалетный болт в спину или попасть под удар снаряда с неба.
Наземные силы чейнджлингов успешно сдерживали попытки прорыва к улью, воздушные же войска планомерно перемалывали вторженцев, разменивая трех-четырех своих воинов на одного-двух Эквестрийцев или Республиканцев.
Айрон Вилл, понимая, что такими темпами их разобьют раньше, нежели диверсионные группы доберутся до «Трона Серых Земель», воспользовался своей сутью духа ярости и, возглавив ближайших сородичей, своим телом пробил дорогу к ближайшему входу в логово врага. Алая дымка, покрывающая все его тело, ослабляла удары мечей, отводила метательное оружие и гасила боевые заклинания, делая быка практически неуязвимым, а порхающее в руках оружие, словно ножи в мясорубке, легко и непринужденно разделывало своих жертв.
…
Бежать по слизкому полу неровного туннеля было тяжело, а то и дело выскакивающие под ноги мелкие черви только усложняли задачу Биг Макинтоша. Темпест, надежно вцепившаяся в спину своего нанимателя, удерживала кинетический барьер вокруг маленького отряда, не позволяя большим тварям добраться до вторженцев. Если в самом начале она еще умудрялась говорить, отвешивая ехидные шуточки в попытке разрядить обстановку, то теперь от напряжения и усталости ее концентрации едва хватало на одно заклинание.
Севира, лучше остальных запомнившая приблизительный план улья перевертышей, а так же единственная, кто умел хорошо ориентироваться в лабиринте коридоров, уверенно вела своих спутников все ниже и ниже, так что у вестника Бога Пороков сложилось устойчивое ощущение, будто они давно спустились ниже уровня земли.
Внезапно ночная пегаска остановилась, так что «рыцарь порока» едва не сбил ее с ног, не в силах резко затормозить на скользком полу, да еще и с грузом за спиной. Пришлось темно-красному аликорну изгибаться и смещаться в бок, попутно приложившись плечом о стену, из-за чего единорожка чуть было не упала, а ее щит замерцал.
Ощутившие слабину черви усилили напор, заставляя магическую преграду промяться и пойти волнами.
- Что еще? – тяжело дыша, спросил Макинтош.
- Впереди большой шланг. – заявила Севира. – До тронного зала один коридор.
В этот момент из-за угла высунулась передняя часть огромного червя, тело которого занимало все пространство туннеля. Замерев перед магическим щитом, он открыл пасть, похожую на дыру в бездну, края которой усеивали острые загнутые зубы и длинным языком прикоснулся к прозрачной преграде, будто бы пробуя ее на вкус.
- Мать моя кобыла. – схватив перепончатокрылую кобылу за плечо, вестник Бога Пороков сделал шаг с изнанки в материальный мир.
Они появились во все том же коридоре, освещенном вставленными в стены тусклыми кристаллами, разве что слизи на каменном полу не было и ощущение неприятного давления на уши заставило трясти головой. Темпест, не готовая к перемещению, жалобно застонав, сползла со спины «рыцаря порока», руками хватаясь за погасший рог.
Однако приходить в себя диверсантам пришлось с оружием в руках, так как им навстречу вывернула группа из четверых чейнджлингов в тяжелой броне, в руках у которых находились короткие копья с наконечниками в виде прямых обоюдоострых клинков. Перевертыши, наткнувшись на чужаков, замерли, удивленно распахнув тускло сияющие глаза, за что и поплатились: кинжал темно-красного аликорна свистнул в воздухе и вонзился в глазницу дальнего из бойцов, а Севира, метнувшись вперед с такой скоростью, что смазалась для восприятия в размытую тень, полоснула мечом по горлу ближнего из противников.
Крылато-рогатый жеребец, так же не стоявший на месте после броска, приблизился к начавшему заваливаться на пол телу чейнджлинга, захлебывающегося собственной кровью, выхватил из его рук копье и, перехватив его на манер большого дротика, со всей доступной силы метнул в следующего противника, пробивая нагрудник брони словно яичную скорлупу иглой. С последним из невезучей четверки справилась перепончатокрылая летунья, вонзившая тонкий кинжал ему под нижнюю челюсть.
- О нас уже знают. – констатировал «рыцарь порока», поворачиваясь к неуверенно поднимающейся на ноги Шэдоу, призывая из «инвентаря» пару стимулирующих элексиров.
…
Шаг влево, обломок посоха, зажатый в правой руке, отводит меч оборотня в сторону, а набалдашник обломка, зажатого в левой руке, тут же обрушился на украшенную кривым рогом голову, сокрушая кости черепа. Пинок в живот отбрасывает противника на еще двоих защитников улья, заставляя их расступиться и Капа, пользуясь шансом, ворвался в брешь, по пути втыкая острые концы сломанного древка в шеи нерасторопных перевертышей.
«Бежать-бежать-бежать… Похоже, на этот раз я с шутками перестарался. И как его теперь убедить, что Хвоя – не моя дочь?».
Размышляя на отстраненные темы, мастер рукопашного боя выпустил из хватки пальцев свое оружие и, пользуясь близкой дистанцией, на которой сложно было сражаться копьями и мечами, начал отрабатывать удары кулаками, локтями, коленями и копытами. Дополнительный стимул ему придавало злобное рычание где-то за спиной, там, где чейнджлинги пытались задержать мечника-единорога.
«Их жертва не будет напрасной».
- Любимца кобыл, мастера постельных искусств Капу еще никто не догонял! – воспользовавшись телом недавно поверженного противника как трамплином, земной пони схватил очередного оборотня за руку и, дернув на себя, совершил прыжок, красочным кульбитом перемахивая через головы подоспевшего на поле боя подкрепления. – Поцелуйте мой пушистый круп, уроды!
***
…скользящий блок левым мечом позволил отвести удар правого клинка лорд-легиона в сторону, а правый меч в это время вонзился в шею Торакса, разрезая плоть и перерубая позвонки. В тот же миг живот Шайнинга пронзила острая боль, волной жара прокатившаяся по телу.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Кровь стучала в ушах, уровень адреналина зашкаливал, зрение приобрело казалось бы невозможную четкость. Капитан дворцовой стражи видел, как в глазах противника отразились недоумение и какая-то жеребячья обида, после чего его взгляд помутился, а могучее тело, закованное в антрацитовую броню, пугающе медленно осело на пол.
Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук…
Неуверенно шагнув назад, белый единорог посмотрел вниз и увидел уже успевший стать ненавистным меч, клинок которого напоминал сегменты позвоночника. Но хуже всего было то, что почти до половины он погрузился в живот жеребца, надежно застряв в теле своей жертвы.
