Вольный город, представителем коего являлся Торас, обещал выставить еще восемьдесят тысяч развитых быков, как пехотинцев так и возниц боевых колесниц. По всем расчетам, этого должно было хватить как на разгром сил каждого из поселений двурогих зверян, так и на победу над бандами гиен и племенами лошадей.
Оставалась опасность того, что узнав о вторжении вольные города объединятся, но этому процессу должны были помешать агенты Тораса. Кочевников за серьезных противников никто не считал, что не помешало Муфасе отдать своим шпионам приказ, передать вождям копытных предложение о союзе с целью истребления хищных псов рыщущих по равнинам в поиске легкой добычи.
Война юго-западному полуострову официально была объявлена.
(Конец отступления).
Комментарий к ОТБЫТИЕ
Жду отзывов.
========== СЕВЕРНАЯ НОЧЬ ==========
- Ненавижу ночь. - недовольно прорычал светло-серый волк, как и все вокруг одетый в шерстяные рубаху, штаны, кожаную обувку на ногах, а так же подбитый мехом короткий плащ с высоким воротником (но без капюшона).
- А что так? - поинтересовался Зазу, стоящий в одном ряду с говорливым ветераном.
- Восемь из десяти раз, эти твари приплывают ночью. - отозвался волк. - Так что если выживешь, еще успеешь меня понять.
“Какой оптимистичный взгляд на жизнь”.
Переступив с ноги на ногу, ощущая как холод исходящий от камня пробирается сквозь подошвы обувки к стопам ног, прищуриваю глаза и устремляю взгляд на север, стремясь увидеть судна врагов. Глаза Изначального, светящиеся практически у нас над головами, дают достаточно света чтобы видеть на многие сотни метров вокруг, а мелкая рябь на поверхности воды ледяного моря, ничуть не мешает обзору и даже создает дополнительные отблески…
…
Путь от южной заставы до северного побережья Рубежного королевства, занял у нас двадцать пять дней. В конце первого дня мы пришли в деревню окруженную бревенчатой стеной, где как оказалось жили потомственные северяне, предки которых были сосланы из других королевств Пентаграмы. Там нас приютили на ночь, накормили и позволили выспаться, а на утро запрягли в необычные телеги с широкими деревянными полозьями загнутыми спереди вместо нормальных колес, отправили дальше по дороге.
Стоит заметить что сани (как их назвали северяне), оказались очень удобным транспортом для передвижения по снегу, с тем лишь исключением что лично я предпочел бы ехать на них, а не везти их. Однако же, даже плохеньких лошадей или иных ездовых животных, никто нам давать не собирался, а потому приходилось день за днем набрасывать на себя сбрую из кожаных ремней и упорно шагать вперед.
Сперва члены моего десятка и я вместе с ними, радовались тому что идти приходится не по жидкой грязи и лужам. Тот факт, что кожаные подошвы обувки порой скользили по снегу, казался совершенно незначительным неудобством, тем более что все представители кошачьих народов отличались координацией и ловкостью, с которыми могли поспорить разве что белки.
Помню мы опасались, что если вдруг наступит оттепель и снег растает, нам придется тащить сани по голой земле, что будет тем еще испытанием силы и выносливости. Только вот Изначальный решил по другому: ночью шестого дня, когда караван остановился на привал и мы стали разбивать палатки, с неба затянутого тучами посыпались крупные хлопья снега. На утро, когда первые лучи солнца коснулись вершин лысых деревьев, высота снежного ковра достигала уровня моих колен.
В ближайшей деревне, куда мы добрались еще через один день, нас снабдили хорошей теплой одеждой, в необходимости которой убедились все без исключения, а так же показали удивительное изобретение называемое снегоступами. Широкие и довольно длинные деревянные подошвы, крепящиеся к стопам при помощи кожаных ремешков и железных крючков, пусть и выглядели совершенно нелепо да еще были неудобными для сколь-нибудь быстрой ходьбы (не говоря уж о беге), однако же позволяли даже тиграм и медведям распределять свой вес на большую площадь и не проваливаться в рыхлый снег. Впрочем пантеры умудрялись прекрасно обходиться и без этого, хоть и уставали из-за необходимости постоянно поддерживать себя гравимантией.
Иногда от центральной дороги по которой продвигался наш караван, вправо и влево отходили более узкие тропы, по которым регулярно ходили зверяне, ездили сани и телеги, неподалеку виднелись следы животных. Рубежное королевство вообще оказалось довольно густо заселено, но большинство местных обитателей предпочитали жить на территории находящейся в промежутке начинающимся в двух днях пути от южной границы, заканчивающимся в пятнадцати днях ходу от южной заставы. Таким образом, только последние шесть дней дороги, процессия двигалась по снежной пустыне где ориентирами были только деревянные столбы время от времени отмечающие маршрут (лесистая местность закончилась еще раньше, словно бы кто-то специально вырубил деревья).
К северному побережью караван пришел в два раза большим, нежели выходил из южного форта, что объяснялось тем, что в каждой из встречных деревень к нам присоединялись местные жители. Кроме того, на снегу были отчетливо видны следы снегоступов, а так же колеи от полозьев саней, из-за чего можно было сделать вывод, что мы далеко не единственное пополнение гарнизона крепостей.
Ледяное море мы увидели на закате, когда поднялись на очередной снежный холм: по небу плыли рваные облака, снежное покрывало расстилалось во все стороны насколько хватало глаз слепя непривычных к подобному зверян яркими отблесками, а в нескольких тысячах метров впереди нас виднелась идеально гладкое водное зеркало, своим оттенком напоминающее огромную лужу крови.
Справа и слева залив зажимают в своеобразные тиски два каменных утеса, на вершинах которых возведены каменные трехэтажные широкие здания с плоскими крышами и маленькими дозорными башенками (именно там обитают основные силы северного дозора). Все побережье залива оказалось заковано в камень, а сам берег поднят на высоту двух-трех метров над уровнем воды, что не позволяло плотам и лодкам найти удобное место для высадки.
…
- Готоввся! - трубный голос сотника из числа ветеранов, заставил меня вынырнуть из собственных воспоминаний.
- Готовься! - выхватив стрелу из колчана, окунаю ее наконечник обмотанный тряпицей в ведро с горючим составом (те же действия выполнили и мои подчиненные, которых включая меня теперь набирается на полный десяток).
Тем временем лучи света, струящиеся от фонарей установленных на вершинах дозорных башен, сфокусировались на медленно заплывающих в залив паромах. Четыре прямоугольных судна, на бортах которых стояли высокие грузные силуэты зверян, при помощи вёсел и шестов двигались точно по центру водоема, оставаясь на одинаковом расстоянии от двух крепостей, вне зоны досягаемости их стрелков.
- На что они надеются? - не выдержал Копа, задав вопрос всем окружающим и никому конкретно.
- Если бы мы знали. - отозвался говорливый волк. - Может быть от неудачных образцов нежити избавляются, а мы это по глупости своей за вторжение принимаем.
- Поджигай… Целься… пли! - голос командира прокатился по побережью гулким эхом, а в следующую секунду в ночное небо взмыли сотни, а может быть даже тысячи стрел с пылающими огнем наконечниками.
Вскинув лук, накладываю стрелу на тетиву, оттягиваю ее почти до уха и напитав древко гравимантией, отпускаю снаряд в полет. Немигающим взглядом наблюдаю, как стремительно уменьшающийся огонек уносится в сторону приближающихся паромов чтобы удариться в поднятый щит противника. Руки же уже выхватывают следующую стрелу, которая опускается наконечником в ведро, затем погружается в огонь маленькой треногой жаровни, а после этого накладывается на тетиву лука.
“Раз - извлеч стрелу. Два - окунуть ее в горючее. Три - поджечь стрелу. Четыре - наложить стрелу на тетиву и прицелиться. Пять - выстрелить”.
Ведя этот нехитрый счет, раз за разом повторяю один и тот же цикл вместе со своими напарниками. Справа и слева от нас, в том же темпе, размеренно отправляют стрелы в полет другие десятки защитников рубежа. Голос командира разносится эхом над побережьем, ему вторят голоса десятников (в том числе и мой собственный).
