— ИРРРЛАКССС?! — повысил голос чёрный. Он повернул голову, и теперь смотрел за спину белого, прямо на беглянку. Его глаза запылали ещё сильнее. — АТ НАСС К'ЛАШШ УД НИССС ЭД НОРРРМ… НОРРРМ УРРР'ЛАК! АЛАРРРН ИССС ЛАНШШШ УКШ'МАССС! ИН ЛАРРРСССС ШШИН МАРРР УТ МИССС?!

— Ил насс ут миррр «Уррр'лак»? Ишшш Иррр'лак.

Чёрный зверь разразился чем-то похожим на дикий хохот. По крайней мере, эти звуки можно было принять именно за смех, не будь они такими шипяще-рычащим:

— ИРРР'ЛАК?! УН ТАК ИССС ШИИИРРР НАРРР МИСС ТИК ЛАРРР УД МИССС, АЛАНАС УД ГАРРР ЛАССС!

— Мин ташш ут нисс маррр? Ут лисс шии… — договорить защитник девочки не смог.

Чёрный взревел и ударил белого по морде когтистой лапой. Голова голубоглазого дёрнулась в сторону, и на траву упало несколько капель тёмной крови. В следующую секунду, звери сцепились. Чёрный «волк» яростно рычал. Его удары были свирепы и точны — шерсть белого, из-за пролитой крови, постепенно окрашивалась в бордовый. Но он не уступал сородичу. Как только превосходство красноглазого уже было очевидно, голубоглазый ответил молниеносным выпадом. Встав на четвереньки, чего за весь бой не делал чёрный, он всем своим немаленьким весом нанёс удар в живот, опрокинув соперника на спину. Как только тело чёрного коснулось земли, оскаленная пасть белого оказалась в опасной близости от шеи проигравшего. Голубоглазый зверь всеми четырьмя лапами стоял на побеждённом, давя передними на грудную клетку. Чёрный тяжело и хрипло дышал.

— Ил нат мит уд насс ларрр, — с обречённостью и печалью в голосе произнёс чёрный. Он закрыл глаза и замер. — Ин лак мит наррр.

Белый некоторое время стоял неподвижно, словно о чем-то раздумывая. Затем слегка прикусил шею чёрного и лизнул того в морду.

— Мит — кагэми. Кагэми мишш сссилллан, — интонации белого было грустно-весёлыми. — Илл насс, — он поднялся с чёрного, выпрямившись в свой полный рост, и протянул тому когтистую лапу, — мит лак шшаррр. Ул тарррш, Своядж?

— Ил, — чёрный скривился, словно съел что-то мерзкое, — Своядж.

Чёрный поднялся не без помощи собрата и отряхнулся. Во все стороны полетели клочья травы и шерсти.

— Ут насс мил так «Уррр'лак», — тихо произнёс белый, положив лапу на плечо чёрного. Звери развернулись к девочке и увидели то, чего не заметили во время драки.

Девочку рвало. Она еле стояла, удерживаясь на четвереньках силой воли. Спазм за спазмом её желудок покидала немногочисленная пища и вода. Белый кинулся к малышке и, опустившись рядом, осторожно стал удерживать её. Чёрный брезгливо скривился.

— Давай, ирррл нас мит подотррри, — проворчал красноглазый, но все равно снял плод с пояса и протянул голубоглазому.

— Ил матррр, мы унтаррр эту тему, — произнёс белый, принимая плод. Он ударил когтем по кожуре, пробив её. На раскрытую лапу потекла жидкость. Аккуратно, он попытался умыть девочку, но та отстранилась.

— Мит насс урррл вода, — малышка замерла и подняла заплаканное лицо на «волка». На её лице проступили татуировки, а глаза приобрели дымчатый оттенок. Лисоволк оскалил морду, что можно было принять за улыбку:

— Видишь, ирррл насс кагэми.

— Миррр лак. Дррругие ит мисс наррр не попадают, — фыркнул чёрный, — но ит мил ррравно ир Керрр-Маррр.

Беглянка, успевшая успокоиться и умыться, внимательно смотрела на двух существ. Их шерсть больше не была покрыта кровью, раны затянулись. Ещё она заметила, что на обоих были одеты чёрные набедренные повязки, подвязанные кожаным поясом с котомками. Лапы обоих как задние, так и передние, были перевязаны чёрными лентами-бинтами.

— Кто… кха! — горло девочки саднило. Говорить было больно. Оба существа внимательно на неё смотрели. Справившись с кашлем, малышка продолжила: — Кто или что ВЫ?! И почему я вас понимаю?!

Последние слова маленькая брюнетка произнесла с нескрываемым ужасом.

***

Чёрный зверь скривился, его уши слегка подёргивались. Всем своим видом он показывал, насколько неприятна ему девочка. Белый, наоборот, вёл себя более дружелюбно.

— Не бойся нас, Иррр'лак. Мы — фуррри.

— Кто?.. — недоуменно спросила девочка. Чувствовала она себя не так ужасно, как несколько минут назад.

— Те, кто покрррыты шерррстью, — белый вильнул хвостом, словно подтверждая достоверность своих слов. Чего-чего, а уж шерсти у этих двух зверей хватало с избытком. — В моей стае я зовусь Гебуррра. Это, — белый кивнул в сторону чёрного зверя, — мой Своядж Хесед.

— Сво..? — снова спросила малышка. Хесед покачал головой и что-то пробурчал. Он с явным скептицизмом относился к умственным способностям девочки.

— Своядж — это… как же это будет на вашем языке? — Гебура опустил уши назад задумавшись. Когтем он постукивал по кончику носа. Сейчас он совсем не походил на дикого зверя. Скорее уж на плюшевого. — А! — уши встали торчком, — брррат. На вашем это будет «брррат».

— На чьём? — не поняла малышка. Она сидела на земле, подтянув ноги к груди и обняв их.

— Ты, безмозглая Уррр'лак! На т'эрррском! — не выдержал тут Хесед. Шерсть дыбом, уши отведены назад — ещё немного, и он кинется на девочку. — Тебе что, карррдлайские черррьви выели все, что скрррывает этот жалкий куст шерррсти?! Ты — кагэми, Живущая во Тьме. Как и все здесь. Это все, что тебе положено знать!

На последнем слове фурри щёлкнул пастью, словно перекусил кому-то хребет. Та, которую братья поочерёдно называли то Ур'лак, то Ир'лак, непроизвольно сглотнула. Гебура недовольно посмотрел на брата. Он не произнёс ни слова, не сделал ни единого движения в сторону чёрного зверя, но тот резко дёрнулся, словно от удара. Хесед повёл плечами и успокоился. По крайней мере, он больше не смотрел волком на девочку.

От такого сравнения малышка улыбнулась. Как ещё мог на неё смотреть зверь, всем своим видом напоминающий помесь волка и лисицы?

Гебура радостно завилял хвостом, видя улыбку на лице той, которую решил называть Ир'лак.

Своядж его радости не разделял. Ему претил тот факт, что Гебура так унижал себя. Сейчас благородный белый зверь сидел на задних лапах, как какой-нибудь дикарь. И главное, перед кем? Перед глупой Ур'лак! Которая нигварха не знает и смеет находиться рядом с его Своядж. На это красноглазый более не мог смотреть.

— Оставайся здесь, если тебе так нррравится, Своядж, — Хесед слегка склонил голову перед братом. В его глазах снова стояла безысходность. А вот взгляд, который он перевёл на девочку, был совсем другой. Дикий, полный ненависти, на грани безумия. — А ты, знай своё место, Уррр'лак!

Хесед выплюнул последнее слово и быстро удалился прочь, в сторону небольшого леса.

Девочка не понимала значения этого слова, но одно она уяснила — слово, которым её называл чёрный фурри, было оскорблением. Так что она позволила себе ответить ему, пусть уже и в спину, обиженным и злым взглядом. Правда, к этому, все равно, примешивался страх перед огромным хищником. А то, что братья именно хищники, не подвергалось сомнению.

— Не обижайся на него, Иррр'лак. Он не со зла, — Гебура встал в полный рост и помог девочке подняться. Её ноги слегка дрожали.

— Ага. По доброте душевной, — смогла проговорить новоявленная кагэми. Она что было сил вцепилась в мохнатую лапу фурри. Без его поддержки она не смогла бы ни подняться, ни устоять на ногах. Приступ тошноты, вкупе с пережитым волнением, отобрал последнюю энергию.

— Да, — радостно произнёс зверь. Сарказма в голосе девочки, он либо не уловил, либо не понял, — именно по «добррроте душевной». Вы скоррро поладите. И он перррестанет называть тебя Уррр'лак, — уже немного тише сказал кагэми-фурри.

Гебура, понимая, что маленькая кагэми не в состоянии передвигаться сама, опустился на все четыре лапы, снова став походить на огромного пса, и помог ей забраться себе на спину. Малышка вцепилась в загривок и улеглась на широкую спину существа, погрузившись лицом в тёплую и мягкую шерсть. Фурри осторожно двинулся прочь от места их встречи и недавней ссоры с братом.

— Тебе надо отдохнуть. Я отведу тебя в наши покои, — зверь через плечо глянул на свою попутчицу. Та лишь что-то невнятно проворчала в густой подшёрсток. На морде Гебура промелькнула лёгкая улыбка.