— Да, бррратья не такие. Они истинные фуррри. Истинные носители крррови Бинатанг Бесаррра, — уважительно заметил шаман.

— Вы — щенки, что лишь ступают на тррропу большой охоты, — продолжил прерванную речь старейшина, — Начиная с сегодняшней ночи, с часа Волка, начнутся ваши испытания. Как истинные сыны своей крррови, вы пррроявите свой Дух, Ррразум и Силу. И по вашим рррезультатам мы все поймём, какую же судьбу уготовил вам Бинатанг Бесаррр: сррражаться плечом к плечу с лучшими воинами, как и подобает фуррри или, — короткий взгляд на Хеседа с Гебурой, — ползать сррреди отходов садовых черррвей.

Толпа взревела радостным лаем, тявканьем и воем. Все подбадривали молодых собратьев: старшие вспоминали себя в их годы, а молодняк завидовал выпавшей чести.

— Устррремите же все свой взгляд в небо, что является последней обителью Бинатанг Бесаррра и взгляните же в его очи! — проревел Старейшина.

Все собравшиеся на площади посмотрели вверх. Небо неспешно окрашивалось в сиреневые тона. Одна за другой загорались звёзды. Когда весь небосвод был усеян белыми искрами далёких светил, над поселением загорелись два огня. Серебряные, как шкура шамана, они ярко горели в небе, выделяясь на общем фоне. Восторженный шёпот трепета прошёл среди фурри.

— Вот и настал час Волка! — голос Старейшины звучал как гром, в повисшей тишине. — Вррремя Бинатанг Бесаррра! Вррремя Мусабидже! Вррремя перррвого испытания! Бинатанг Бесаррр унсеррр!

Новая волна радостных возгласов пронеслась по поселению.

— И что теперь? — спросила малышка.

— Как и сказал Старррейшина, — шаман оскалился в улыбке, — перрррвое испытание.

Говорящий-С-Духами вышел вперёд и встал спиной к раздражённому старцу, развернувшись к удивлённому молодняку.

— Ну что, отрррыжка черррьвя, поррра пррриступать к перррвому испытанию, — Говорящий-С-Духами ударил посохом о землю.

Бледное свечение озарило ошарашенные морды щенков.

***

Шаман привёл испытуемых к отдалённому древо-дому. Позади шли старейшины и вождь. Остальные жители, вместе с гостями поселения, остались на главной площади, праздновать начало Мусабидже. Первое испытание молодые проходили без чьей-либо помощи и наблюдения. Лишь кагэми, что шли рядом с серебряным фурри, было позволено присутствовать.

— Внутррри вас ждёт испытание Духа, — подойдя ко входу в древо-дом, произнёс шаман, — Начиная с этой минуты и до перррвых лучей нового дня, вам запрррещается спать, есть и покидать дрррево-дом. Как бы неудобно вам ни было, вы должны оставаться внутррри. Ведь стойким Духом все нипочём и нет ничего, что может отвлечь их от целей и задач. Или, — старый волк усмехнулся, глядя на вождя, — искусить.

Амансиз тихо зарычал и сделал шаг по направлению к шаману, но старейшины остановили его. Говорящий-С-Духами постучал посохом по древо-дому, тем самым приглашая молодых фурри пройти внутрь. Щенки топтались на месте. Никто не решался входить первым. Хесед и Гебура посмотрели на стоящих за спиной кагэми, переглянулись и решительно потянулись к занавесу, что закрывала проход, когда их оттолкнули фурри шакалы.

— Место монгрррелов позади достойных фуррри, — тявкнул пришлый и сам отдёрнул занавесь.

Следом за ним и остальные проследовали вовнутрь, толкая и пихая братьев. Когда же у входа остались лишь кагэми-фурри, Говорящий-С-Духами преградил им дорогу посохом.

— И запомните, ваша сила в вас самих, — проговорил шаман, убирая посох в сторону.

Братья кивнули и зашли в древо-дом.

Т'эрка подошла к шаману.

— И это все?

Шаман усмехнулся, отвязал суму с пояса и, отодвинув занавесь, закинул её в древо-дом.

— Теперррь — все, — Говорящий-С-Духами направился по тропе в сторону центра поселения. — Нам остаётся только ждать. Пррредлагаю перрреместиться на главную площадь. Там нас ждёт еда, питье и ррразвлечения. Это поможет нам скоррротать вррремя.

Старейшины согласно покачали головой и устремились на звуки веселья. Вождь шёл впереди. Кагэми шли следом. Замыкали своеобразную процессию т'эрка и шаман.

— Не беспокойся за своих дрррузей, Шептунья — проговорил шаман, — Они спррравяться. Это в их силах.

Девочка лишь молча кивнула.

***

Хесед и Гебура вошли в древо-дом. Внутри помещение оказалось куда просторнее, чем казалось. В центре, в специальном углублении в земле, горел костёр. Поленья тихо потрескивали, заполняя пространство приятным запахом дыма. Вдоль стен валялись охапки трав и цветов, устилая обширное пространство древо-дома. Среди растений можно было заметить и спелые плоды местных фруктовых деревьев.

Участники испытаний разбрелись по древо-дому, осматриваясь и делясь на группки.

Трио фурри-шакалов заняли место у восточной стены, и с вызовом смотрели на собратьев. Фуррийка-койот с надкушенным ухом и её подруга со сломанным хвостом, сели в тени у юго-западной стороны. Чуть левее стояли двое самых мелких, по комплекции, участника — фуррийка-койот с разноцветными глазами и фурри-койот с кожаным шнурком на хвосте, за который та его и держала. Две пары фурри-волков, чисто-серых и светло-коричневых, облокотились на южную стену, внимательно следя за входом напротив, но и не упуская из виду других фурри. По правую сторону от входа стояли фурри-динго. Именно их т'эрка приняла за домашних собак. Это компания из четырёх самцов недобро посматривали на стоящих рядом шакалов. Неподалёку от костра неуверенно топталась троица фурриек с пятнистой шерстью бурого цвета.

Хесед и Гебура уверенно подошли к костру и сели у огня. Со всех сторон они чувствовали пристальные взгляды.

— Почему мы должны торррчать в этом месте с монгрррелами? — проворчал рыжий шакал. — Я не желаю находиться рррядом с ними.

— Не желаешь — пррроваливай. Ты знаешь, где выход, — грозно прорычал серый фурри-волк.

— Неужели ты на их сторрроне? — удивился Рыжий.

— Здесь каждый сам за себя и я не желаю выслушивать твоё тявканье все вррремя испытания, — ответил Серый.

— У него хотя бы хватает смелости говорррить то, о чём он думает, — заметил динго с пучком травы на шее.

— Не знала, что у твоего племени есть слабость к падальщикам, — усмехнулась фуррийка с надкушенным ухом.

— Скажи ещё хоть слово и я вырррву твой поганый язык! — осклабился Пучок.

— Только попррробуй тррронуть её! — заступилась за подругу фуррийка со сломанным хвостом.

Со всех сторон послышалось грозное рычание. Каждый был готов атаковать другого. Испытание только началось, а уже готовилась пролиться кровь.

Разноглазка и Шнурок забились в угол. Фуррийки с пятнистым мехом дёрнулись в сторону. Одна из них, с поясом из перьев, наткнулась спиной на Гебуру и, ахнув, пригнулась к самой земле.

— Успокойтесь, — от голоса белого фурри веяло зимней стужей. — Наша цель пррройти испытание. Перррегрррызть дррруг дррругу глотки мы всегда успеем. Или кто-то торрропится?

Кагэми медленно открыл закрытые до этого глаза и неспешно посмотрел на каждого из собратьев по крови. Все как один, сглотнули.

— Вот и хорррошо.

Гебура закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сидящий рядом Хесед злобно улыбался. Сейчас от тех фурри, что пришли в поселение с опущенными головами не осталось и следа. Перед чистокровными фурри сидела не парочка монгрелов, изгоев племени. Перед ними были кагэми. А кагэми всегда выполняли поставленные перед ними задачи, чего бы им этого ни стоило.

На некоторое время в древо-доме повисла тишина. Каждый думал о своём. Одна из пятнистых фурриек неуверенно подёргала Гебуру за локоть. Белый фурри возвёл на самочку голубые глаза.

— А как нам пррройти это испытание? — тихо спросила фуррийка, низким голосом.

На неё обернулись все присутствующие. Гебура опустил уши, дёрнул хвостом и, тяжело вздохнув, ответил:

— Я не знаю.

— Ха, — усмехнулся рыжий шакал. — Пррропал весь твой гонеррр.

— Но действительно, как нам пррройти это испытание? — Разноглазка, вместе со Шнурком, медленно подошли к костру и сели неподалёку от Хеседа.