***

Т'эрка подошла к Зеркалу и внимательно его осмотрела. Оно было абсолютно гладким, не имело даже малейших изъянов. Малышка обошла субстанцию по кругу, провела рукой под ней не встретив сопротивления. Подпрыгнула в попытке достать верхнего края, но её сил и роста не хватило. Приглядевшись, малышка не заметила ничего, что могло бы держать его. Чёрное зеркало, служившие проходом и неким подобием портала, висело в воздухе без каких-либо приспособлений. Девочка напряжённо вглядывалась в каждый сантиметр поверхности, пытаясь уловить какой-либо пусковой механизм. Не обнаружив таковых, она поступила так же, как и другие кагэми — положила раскрытую ладонь на гладкую поверхность.

Прошла пара минут, но вокруг ничего не менялось.

— Как же ты работаешь? Давай же, мне нужно покинуть это место, — малышка хлопнула по Зеркалу, но то оставалось неизменным. — Ну же, ну! Я хочу уйти отсюда! Выпусти меня! Давай! — т'эрка сжала руки в кулак и нанесла несколько ударов. Без изменений. — Да работай ты! Мне тут не место! Я хочу домой! Я не такая, как все! Я здесь чужая! — голос малышки сорвался на крик. — Я не кагэми, я — человек!

Она продолжала бить кулаками по чёрной глади Зеркала, взывая к нему. Не замечала она, как на коже рук выступила кровь, а из глаз брызнули слезы. Юная кагэми все не прекращала свои потуги.

А что ей ещё оставалось делать? Она провела в Цитадели почти месяц. В чужом мире, без семьи и друзей. И пусть последние появились здесь, семью они ей заменить не могли. Так же как стены крепости не могли заменить ей родного дома. Что бы там ни говорили ей фурри, кагэми она себя не считала. Она была обычной тринадцатилетней девочкой. Со своими страхами, мечтами и желаниями. Родившейся и жившей среди обычных, ничем не примечательных людей. Ей не нужны были все эти фантастические вещи, происходящие сейчас с ней. Нет. Она хотела лишь одного — вернуться обратно к своей привычной жизни.

Выбившись из сил, девочка опустилась на колени, прислонившись лбом к зеркалу.

— Пожалуйста… — голос её хрипел, — верни меня домой…

В следующее мгновение, девочка повалилась в мокрый снег.

Подскочив от удивления, т'эрка огляделась. Она явно находилась не на территории кагэми. Её окружал мокрый, подтаявший снег, серые стены высоток и голые деревья. Неподалёку слышался шум дороги. На небе сияло привычное земное солнце.

Малышка улыбнулась — она была дома.

Вот только, когда она покидала свой родной мир, властвовало ещё «бабье лето», сейчас же было похоже на начало-середину весны. Неужели её не было так долго? Но ведь должен был пройти всего месяц?

Выяснить причину таких расхождений во времени следовало как можно быстрее, но для начала нужно было раздобыть зимнюю одежду, иначе холодный ветер обещал заморозить девочку до самых костей.

Стоило т'эрки только подумать о тёплых вещах, как теневые ленты, составляющие её одежду, тут же зашевелились. Сандалии преобразились в удобные сапоги, шорты с юбкой в брюки, а топ в куртку. Лишь ленты на руках остались прежними.

— Удобно, — малышка застегнула молнию на куртке по самое горло.

Девочка неуклюже выбралась из сугроба. Снег прилипал к обуви и затруднял движения. Стряхнув его с себя, т'эрка огляделась и узнала район. Стоило пройти сквозь арку ближайшего дома и она выйдет к своему двору. Малышка не ожидала, что её «выбросит» так близко к желанной цели.

Ничто более не сдерживало её и т’эрка поспешила домой.

Она пересекла привычный двор, открыла дверь подъезда и, перепрыгивая через ступеньки, поднялась на свой этаж. Вот и родная металлическая дверь. Запертая. О том, как попасть внутрь, девочка как-то не подумала. Сейчас была середина дня, а значит, отчима могло и не быть дома. Да и не хотелось, если честно, ей встречать пока отчима. Что-то внутри противилось этой встрече.

Но и стоять на лестничной площадке до посинения не хотелось. Малышка дёрнула за ручку двери и та, к её глубокому удивлению, отворилась. Тут же ей в нос ударил запах нечистот, грязи, алкоголя и табака. Девочка закашляла и прикрыла нос рукой. В прихожей повсюду стояли пустые бутылки из-под спиртного, рядом с которыми возвышались мешки с мусором.

Первая же мысль, посетившая голову девочке, что она ошиблась дверью. Слишком чужой и отталкивающей было это место. Не чувствовалось в нём ничего родного, что можно было назвать «домом».

Кагэми услышала возню со стороны кухни и прошла туда. То, что она там увидела, заставило её замереть на месте с широко открытыми глазами от изумления и ужаса.

За столом, в окружении бутылок и алюминиевых банок, сидел её отчим. Но мужчина, которого она видела, мало чем походил на того, с кем она распрощалась и уж тем более в нём ничего не осталось от талантливого музыканта. Заросшее, осунувшееся лицо с мутным, потупленным взглядом. Бледная кожа, проступающие вены и тёмные круги под глазами. Старая, застиранная одежда. Бывший музыкант словно постарел на пять лет.

Забулдыга переставлял нетвёрдой рукой бутылки на столе, ища в них остатки содержимого. Но вот в поле его зрения попала падчерица. Мужчина поморгал несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд и прокашлялся.

— Явилась! — голос его был хриплым и севшим. Ни капли былой мелодичности. — Где тебя только носит?! Мелкая тварь. Оставила своего любимого папочку больше чем на полгода одного и даже не поинтересовалась, как он! Где ты шлялась, паскуда?! — удар кулаком по столу. Несколько бутылок опрокинулись и медленно покатились к краю столешницы. — Ах да. Я же тебя отдал тому мужику. Ну и как, хорошо тебе было с ним? Грела его холеную постельку своим распутным телом? — видя потрясение на лице девочки, мужчина криво усмехнулся, — А зачем ещё он мог потратить на тебя столько денег? Удивлена? Этот извращенец заплатил за тебя неплохую сумму. Драгоценными камнями, представляешь? Их хватило на долго. Но недостаточно! Видишь, — он обвёл руками пространство кухни, — как мало здесь осталось вещей? Его денег было недостаточно, чтобы жить. Только существовать. Пришлось продавать вещи. С молотка ушло все! Хотя, знаешь, кое-что особо ценное, я припас напоследок.

Только сейчас кагэми заметила среди бутылок ещё один предмет и сердце её пропустило несколько ударов. Футляр со скрипкой её матери. Вот что этот отвратительный человек, опустившийся на самое дно жизни, собирался продать, ради ещё нескольких литров спиртного!

Малышка хотела броситься вперёд, вырвать столь ценную вещь из грязных рук этого мерзкого существа, в котором уже не осталось ничего человеческого. Хотела, но не могла. Шок от осознания происходящего навалился на неё, сковывая тело.

Её продали. Избавились, как и от всех вещей в этом доме. Она была не более, чем очередным способом нажиться для покупки алкоголя. В этом месте, чужом и диком, её не ждали. Здесь она более никому не нужна.

Её трясло, руки и ноги не слушались. Казалось, ещё секунда и она упадёт в обморок.

— А ведь теперь я могу ещё кое-что продать, — продолжало существо, которого даже мысленно, девочка не могла назвать «отчимом». — Если тебя купил тот мужик, значит, и другие извращенцы захотят испробовать тебя. Ты ведь не откажешь своему отцу? — мужчина протянул руку в сторону падчерицы, но та смогла себя пересилить и сделать шаг назад, тут же врезавшись спиной в кого-то. Она подняла глаза и увидела над собой непроницаемое лицо шиварца. Шрам же смотрел прямо перед собой. — А-а-а-а-а! И ты вернулся! Она сбежала от тебя и теперь снова моя! Хочешь её получить обратно — плати! Но только втрое — нет! — вчетверо больше, чем в прошлый раз! Для тебя ведь это мелочь, я прав?

Мужчина захохотал кашляющим смехом. Шиварец, не произнося ни слова, обошёл свою тайро, встав между ней и пьяницей. Ансацу развернулся к подопечной полу боком, положил руку ей на грудь и легонько толкнул. Малышка пошатнулась, и тень за спиной поглотила её.

Она уже не видела, как Ансацу, делая шаг по направлению к её бывшему отчиму, доставал из волос одну из шпилек, которая на глазах преобразовывалась в короткий клинок.