Заняв очередь, мы постояли, потом Катя кого-то увидела.
— Настя, привет! Ты что здесь делаешь?
— Катя? Костя с тобой?
— Да вот же он! — удивилась Катя, показывая на меня.
— Ой! — сказала Настя, и покраснела. А я заметил, что Настя очень хороша собой.
— Котя, — обратилась ко мне Катя, — пока вы стоите в очереди, я сбегаю в одно место?
Я понял, что она хочет сбегать к Сашке домой, подумал, и согласился: что ей здесь, с нами, париться?
Тем более что денёк начал разыгрываться.
— Да, Катя, сбегай, — разрешил я, и Катя убежала. Сегодня она не заплетала косички, распустила волосы, и мы с ней стали опять похожи.
Когда она убежала, я вспомнил, что деньги остались у Кати.
— Настя, — сказал я, — а мои деньги убежали…
— У меня тоже нет лишних, — покраснела Настя, — давай, я отдам тебе свои, сама потом зайду.
— Да ну, — испугался я, — лучше я пойду в другой раз. Не хочу стричься…
— Тогда что? Домой пойдёшь?
— Не хочу домой. Мама или работать заставит, или снова пошлёт сюда. Да и что я про Катю скажу?
— Костя, тогда пойдём, погуляем?
— Пойдём. А куда?
— Смотри, солнышко светит вовсю, пошли на «Купалку»? Здесь близко, мы всегда там купаемся.
— Тебе мама разрешает?
— Я же с тобой.
Я даже загордился, почувствовав себя большим мальчиком.
— Пошли! — согласился я, и мы отправились на прогулку с Настей.
На «Купалку» я ходил редко, в основном, когда дул сильный южный ветер, тогда с северной стороны было тихо и тепло. А на наш пляж ходили ребята, которые жили совсем рядом с тем пляжем, тот же Сашка Батянов, у которого калитка выходила на тропинку, ведущую на «Купалку».
Но на нашем большом пляже было много чистого и мелкого песка, а здесь был маленький пляжик, с крупным песком и каменистым дном.
Настя знала дорогу на этот пляж, провела меня переулками, потом начали спускаться по тропинке вниз. Настя была одета в простенький светлый сарафанчик на узеньких бретельках, который очень ей шёл, потому что волосы у неё были светлые, а глаза голубые.
По каменистому берегу, мы добрались до песчаного пляжа, Настя быстро скинула сарафанчик, оставшись в одних плавочках, таких же, как у меня, только белых…
Я уже было начал раздеваться, когда вспомнил.
— Настя, — прошептал я, — у меня Катины плавки…
— Ну и что? — удивилась Настя, — вон за этой скалой мальчишки вообще голышом купаются, даже ходят, с пирса ныряют. Если стесняешься в плавках…
Я покраснел, и разделся.
— Замечательно выглядишь. Тебе идут, — похвалила Настя, — намного лучше, чем чёрные трусы.
Ну, если тебе нравится, подумал я, тогда хорошо. Тем более что поблизости никого не было.
Мы пошли, искупались, совсем рядом с берегом было глубоко, мы, сначала неловко, потом, освоившись, радостно начали брызгаться, смеяться, Настя мне нравилась всё больше и больше.
Про Катю я не забывал, но думал, что она с Сашей, и начал её понимать, хотя, конечно, рад был бы, если бы она была здесь, с нами. Пусть с Сашкой, но рядом.
Замёрзнув, легли рядышком на песок. Посматривали друг на друга и улыбались.
Немного подсохнув, Настя сказала:
— Давай, я тебя расчешу, а то волосы спутаются. Тебе, правда, надо будет постричься, не понимаю этой моды на длинные волосы. Ухаживать надо, расчёсывать. То ли дело, короткие: пригладил ладошкой, и всё!
— Тебе, правда, нравятся короткие? — спросил я.
— Да, Костя, нравятся, — подтвердила девочка, доставая откуда-то гребешок.
— Тогда… давай, завтра опять пойдём в парикмахерскую?
— Давай! — обрадовалась Настя, начиная меня расчёсывать. У меня в груди поселился маленький котёнок, ласково урча. Я млел, под Настиными руками, осторожно перебирающими прядки моих волос. Может, не стричься? — мелькнула мысль.
— Теперь ты мне, — предложила Настя, и я, с готовностью, начал приводить в порядок Настины длинные волосы. Оказалось, это не менее приятно.
«Надо попробовать Катю расчесать», — появилась мысль.
Закончив расчёсывать, друг друга, мы лежали и любовались делом рук своих, да и лицами, тоже.
— Девочки, можно к вам? — услышали мы, и, обернувшись, увидели двух девочек, подходивших к нам с пляжной сумкой. Настя посмотрела на меня, и прыснула в ладошку:
— У тебя волосы высохли, стали пышными! — я потрогал причёску.
— Это ты, Катя? — спросила меня одна из девочек, — а где Костя? Опять от него сбежала? Нехорошо поступаешь, был бы у меня такой братик, ни за что бы от него не бегала.
Я смотрел, не понимая, причём тут я. Потом дошло, и я покраснел. Девочки подумали, что мне стыдно, и спросили:
— Да, а где Сашка твой? Купается?
Настя хихикнула, озорно поглядывая на меня. Я молчал, не зная, что сказать. Это из-за плавочек меня приняли за Катю! Пацаны ведь такие не носят!
— Сашка, наверно, с Катей, — начала Настя, — это Костя.
— Костя? — недоумённо спросила девочка.
— Что ты удивляешься, Натка? Они же близнецы! Костя, встань! — попросила вторая девочка, я встал, и девочки принялись меня разглядывать.
— Не знала бы, что искать, не увидела бы разницы, — призналась Наташка, — плавки хорошо скрывают, и фигурка у него такая же, как у Кати, сзади не отличишь, волосы, опять же, длинные.
«Постригусь!» — решительно подумал я, а Настя предложила ещё искупаться.
Вторую девочку звали Ира, я потом вспомнил, где видел их, они учились в параллельном классе, но я, занятый только своей сестрой, никогда не обращал внимания на других девчонок. Оказывается, с ними тоже может быть интересно!
Мы купались, загорали, беседовали, давно пропала неловкость между нами.
Пришли пацаны, небольшой группой, устроились неподалёку, совершенно не обращая на нас внимания. Кое-кого я даже узнал, но не стал подходить, застеснялся и своего вида, и того, что я один мальчик, в окружении девчонок. Так и бабником обзовут. А мне понравилась их компания, особенно Настя. Ради неё я всё терпел, даже голод. Когда опомнились, на пляж уже легла тень.
— Ой, Котя! — Настя уже начала меня называть, как сестра, — Попадёт мне! — а я подумал, что мне ещё не попадало, как попадёт сегодня, сегодня я нарушил все мыслимые запреты: и не постригся, и не обедал, и купался один… быть мне поротому! Поэтому мы обсохли, и стали быстро собираться.
— Настя, ты, где живёшь? — спросил я.
— Здесь, недалеко.
— Тебя проводить? — спросил я.
— Не надо… — покраснела она, и я понял, что, если ещё и мальчика с ней увидят, попадёт ещё больше.
Так мы и разбежались возле перекрёстка, только Настя мне крикнула:
— Коть, если что, Катя знает, где я живу!
— Ладно, Настя, спасибо! — махнул я рукой, и побежал домой.
Дома все были в тихой панике. Мама и Катя сидели на летней кухне, Саши не было.
Увидев меня, мама не стала радоваться, а взяла полотенце, стала меня им бить. Я прятал лицо, бегая по кухне, пока Катя не бросилась между нами:
— Мама, не бей его! Это я виновата!
— Что виновата, то виновата! — согласилась мама, бросая полотенце, — Бросаешь брата! Где ты был?!
— Я с Настей гулял… — ответил я из-за Кати.
— Я была у Насти дома, — повернулась ко мне Катя, — тебя там не было. И Насти, тоже.
Я замолчал. Сказать, что на пляже были, купались? Папа придёт, покажет купание.
— Так, где были? — мама опять начала терять терпение.
— Гуляли, — опять уклончиво ответил я.
— Где гуляли?! Саша весь посёлок уже обежал!
— Мама, не надо! — вдруг вступилась Катя, — Тебе он не скажет.
— Ох, Катя! — вдруг сказала мама, — И в кого ты такая?
— Какая? — удивилась Катя, мама только рукой махнула. Тут звякнула калитка, и пришёл Саша.
Увидев меня, живым и здоровым, облегчённо вздохнул, а мне позволили идти, переодеваться. Я надел привычные трусики и майку, и вернулся. Мама уже налила мне тарелку борща, приготовила и пюре с котлетой.
Я набросился на еду, быстро опустошил тарелку. Мама радовалась моему аппетиту.
