— Котька! — услышал я. Оглянувшись, увидел ещё одного Сашу, Павленко. Мы с ним дружили.
— Привет, Саша! — сказал я, вставая.
— Ты чё один? — оглядываясь, спросил Саша, — Где Катя?
— Катя дома, на день рождения собирается.
— К кому, к Сашке? А ты что, не захотел?
— Меня не пригласили, — грустно сказал я.
— И что? Катя пойдёт одна?! — раскрыл глаза и рот Саша, — Вы же даже на горшок вместе ходите!
— Ей Саша стал дороже брата, — сказал я, с трудом подавив дрожь в голосе. Я взял самосвал, стал набирать в кузов песок. Привезу, думаю, песок домой, и грузовик не станет переворачиваться по дороге.
Саша проводил меня до дома, спросив, не хочу ли я с ним искупаться, но я сказал, что наказан, потому что вчера заигрался здесь с Катей, домой поздно пришли.
— А мне одному купаться не разрешают, — пожаловался Саша, — и наших пацанов нигде нет.
Я посочувствовал ему и пошёл домой, таща за собой самосвал.
Мама была уже дома.
— Ты где это был? — рассердилась мама, — Я что сказала? Дома сидеть!
— Я за самосвалом ходил, крыжовник полоть буду, на самосвале траву возить. Мама, дай мне нож, буду резать сорняки, а то не могу вырвать с корнем.
— Ты что, на день рождения, не собираешься?
— Не хочу, — глядя в сторону, сказал я.
— А Катя что? Идёт? — я кивнул, отвернувшись.
— Вы поругались с Катей? — удивилась мама.
— Ничего мы не ругались. Хочет идти, пусть идёт, что, я её держать буду? Дай лучше нож.
— Возьми, только не порежься. Как это вы? Вы же всегда были вместе?
Я уже не мог сдерживаться. Чтобы мама не увидела моих слёз, я нырнул в сарай, вытер глаза, взял нож, и поторопился в сад, прихватив машину.
Устроившись там, надел перчатки, которые были мне очень велики, стал резать пучки бурьяна и складывать в кузов машинки.
Оттуда я видел, как вышла нарядная Катя, о чём-то поговорила с мамой, и ушла.
Я решительно взялся за работу, начал играть в шофёра. Скоро игра захватила меня, никто не мешал, я не знал, смотрит на меня мама, или нет, упорно сражался с сорняками.
— Костя! — услышал я мамин голос, — Иди кушать!
— Я не хочу! — крикнул я, не желая отрываться от игры.
— Ну, как знаешь, — ответила мама, — Другой раз не буду греть.
Ну и ладно, подумал я, здесь меня никто не любит, буду ночевать в халабуде.
Работал я до вечера, потом зашёл в летний душ, помылся, как мог, обтёрся какой-то тряпкой, и залез в халабуду, в которой мы всегда сидели вместе с Катей.
Теперь я был один. Зато теперь можно было лечь, свернувшись. Так я и сделал. Здесь меня и нашёл Саша, мой старший брат.
— Кот, ты, что здесь сидишь? — удивился он, — Ушла сестра, так что? От меня тоже часто Юрка убегал к друзьям, ну и что?
Я сел, привалившись к стенке, опять уткнувшись носом в коленки. Саша, Саша! Ничего-то ты не понимаешь!
— Понимаю, вы же близнецы, — вздохнул Саша, присаживаясь рядом и обнимая меня за плечи.
— Ты должен радоваться за свою сестру, а не злиться на неё.
Радоваться? Злиться? Да мне никакого дела до неё нет!
— Я здесь спать буду! — буркнул я.
— Перестань дурака валять, пошли, покушаем, я тоже ещё не ел, мама за тобой послала.
— Мама? — удивился я, — Она сказала, что больше не будет греть мне еду.
— Мне же будет, заодно и тебе дадут, покушать, — весело сказал Саша, потрепав по моей, так и не постриженной, голове.
Завтра же пойду в парикмахерскую, подумал я. Без Кати, один схожу, пусть она со своим Сашкой гуляет.
Мы выбрались из зарослей, и пошли кушать. Мама умыла меня, оттёрла руки от зелени какой-то жидкостью, и посадила за стол. Наложила пюре с жареной горячей камбалой, я начал ковыряться в тарелке.
Мама посмотрела на меня, но промолчала.
— Что-то Катя задерживается, — с тревогой сказала мама, выглядывая из окна, но тут звякнула калитка, и во двор вбежала весёлая Катя. Он забежала на кухню, с улыбкой подняла коробку:
— Вот, к чаю принесла!
— Ну, иди, переодевайся, — сказала мама, — кушать будешь?
— Не, я в гостях наелась, пойду, переоденусь! — и нарядная, весёлая Катя, при виде которой у меня разлилось приятное тепло в груди и животе, убежала в дом.
Съев свою порцию, я попросил чаю. Мама налила мне в кружку, в это время прибежала Катя, сразу взяла табуретку, поставила рядом с моей, как ни в чём не бывало, села рядом со мной.
— Мама, положи тортика Котьке, он так его любит!
Мама, взглянув на нас, взяла блюдце, отрезала по кусочку, мне и Саше.
— Катя, будешь?
— Налей мне тоже чаю, мам! — попросила Катя. А я смотрел на неё, хотел сердиться, и не мог. Мне так радостно было, что моя сестрёнка рядом со мной, что вся обида куда-то делась.
Вот только торт, несмотря на его запах, выгоняющий слюну, я есть не мог. Если бы купили для нас, я бы первый накинулся на него, а это был Сашкин, именинный торт, из-за него я сегодня целый день был один.
— Кушай, Котя, так вкусно! — предлагала мне угощение Катя, глядя на меня весёлыми, радостными глазами, отправляя в свой прелестный ротик, ложечкой, кусочки тортика.
— Саша меня поругал, за то, что я тебя не взяла, сказал, что так невежливо, тебя Настя, оказывается, ждала. Я уже было хотела за тобой бежать, да далеко больно. Прости меня, а, Котик?
А я её давно простил. Как только увидел.
— Котя! — капризно спросила меня сестра, — Почему не кушаешь моё угощение? Я так старалась! Ты же сказал, что не сердишься на меня? Открой рот, закрой глаза!
Я послушался, и Катя положила мне на язык кусочек лакомства. Я забыл про всё. Разжевал, запил чаем, и ещё раз обернулся, так и не открыв глаз. Мама и Саша засмеялись, а Катя, вместо тортика. подарила мне поцелуй. Я не уклонялся, не удержавшись от счастливой улыбки, а Катя обхватила меня за плечи, прижавшись ко мне, сказала:
— Ты такой хороший, Котичек! Как я скучала по тебе!
— Да, — проворчал я, тоже обняв сестру, — а прибежала, такая счастливая!
— Я же к тебе бежала, Котик! Если бы не боялась споткнуться, и упасть, ещё быстрее бы бежала!
— Неужели тебе не понравилось у Саши? — удивился я.
— Почему, понравилось, — отстранилась от меня девочка, — только у Саши было много гостей, и он должен был со всеми разговаривать, мы ни разу не остались вдвоём. Я так горько пожалела, что не взяла тебя с собой! Но там была ещё Настя, забрала бы тебя… — вздохнула Катя.
— Я тебя ни на кого не променяю! — твёрдо сказал я.
— Променяешь! — сказала Катя, — Правда, мам?
— Правда, дочка, — вздохнула мама, — разлетитесь, кто куда, и останемся мы с отцом одни. Катенька, помоги маме с посудой?
— Да, мама! — Катя не удержалась, и погладила меня по голове, потом пошла к маме, мыть посуду.
— Костя, пойдём завтра рыбу ловить? — спросил меня Саша.
— Только с Катей, — ответил я, глядя на сестру.
— Конечно, с Катей, — согласился брат, — а то опять убежит к своему Саше… — я сердито глянул на Сашку.
— Да смеюсь я, — пошёл он на попятную, — возьмём, конечно, если захочет.
— Не захочет, всё равно возьмём! — всё ещё сердито сказал я.
— Конечно! — вздохнул Саша, непонятно, почему.
Мама с Катей помыли посуду, и мама опять обратила на меня внимание:
— Костя!..
— Да, мама, стричься, — перебил я маму, — но завтра нам некогда, мы завтра с утра идём на рыбалку!
— На рыбалку? — удивилась мама? — С кем?
— Со мной, — сказал Саша.
— Ты же всегда отказывался их брать?
— Они уже большие, не будут от меня убегать. Не будете? — спросил он у меня.
— Нет, конечно! — заверил я брата.
— Не будем! — пропищала Катя таким правдивым голосом, что я сразу понял, что она что-то задумала.
После ужина мы пошли в свою комнату. В доме было холодно, несмотря на жаркий день.
Папа сегодня был на вахте, и никто не протопил печь.
Мы с Катей забрались на мою кровать, и начали играть, разъезжая на вездеходе, сделанном нам когда-то братом Вовкой, по скомканному одеялу.
