— Вау! — воскликнула Катя, — Что это?

— Хранительница очага.

— Пошли домой? — я кивнул.

Статуэтку мы положили в ящик для отмывания находок, и, когда сами отмылись и переоделись в маечки и шортики, наша находка была чисто отмыта и продезинфицирована.

Катя с интересом разглядывала её. Трогала пальцами большие груди, разглядывала со всех сторон.

Лицо у статуэтки было только намечено, все пропорции искажены.

— Неужели здесь жили такие уроды? — спросила Катя.

— Что ты, Катя, это фигурка духа. Женского духа.

— Откуда знаешь? — подозрительно спросила Катя, — Ты же ничего не помнишь!

— Я помню кое-что другое, — ответил я, — такие статуэтки находили на Земле.

— На Земле? — с недоверием спросила Катя.

— Разве вам не преподавали такие вещи? — удивился я.

— Преподавали, конечно, но как-то не верится. Сколько отсюда до Земли? — я пожал плечами:

— Затрудняюсь даже представить, но у нас считалось, что гуманоидная культура должна быть распространена по всему космосу. Потому что этот вид способен к созиданию. Какой ещё вид к этому способен, Катя?

— Не знаю, мы ещё не встретили разумных, ни на одной планете. Может, знаешь, почему?

— Наверно, всякой цивилизации есть начало, есть конец. Возможно, сейчас мы наблюдаем развитие единственной цивилизации в Галактике — нашей, Земной. Пройдёт несколько миллиардов лет, и мы уйдём, может быть, из этой Галактики, найдём другую, молодую. А здесь, когда природа восстановит ресурсы, съеденные нами, возникнет другая цивилизация, культура.

— Ты рассуждаешь, как старый дед! — поставила точку в нашем разговоре девочка, — Я поставлю эту статуэтку вот на эту полку. Если она хранительница домашнего очага, здесь ей самое место.

— Катя, мы будем обедать?

— Ой! — Катя поставила Хранительницу и бросилась заказывать нам обед. Дежурные ведь смылись в неизвестном направлении.

— Тебе что? Борщ? — спрашивала меня девочка, заботясь обо мне. На второе она предложила мне картофельное пюре с котлетой, на третье — компот из сухофруктов.

— Пойдём ещё? — спросила Катя меня.

— Конечно, пойдём! — воскликнул я, — Забыла, что ли, про закат?

— Пошли тогда, поспим. Я буду теперь спать в твоей каюте, одной скучно.

— Наверху, или внизу?

— Наверху, в нашей каюте я тоже наверху сплю. Мне нравится.

В каюте мы разделись и улеглись. Поболтали немного о нашей находке, помечтали найти ещё что-нибудь, и незаметно уснули.

Мечтать, ка говориться, не вредно. Смешно было надеяться, что на одном месте будет валяться куча статуэток, или целые вазы.

Раскопав свой тупичок, пошли домой. Несмотря на неудачу, настроение у нас было превосходное.

Я предложил посмотреть закат, и девочка с радостью согласилась.

Мы стояли возле ограды, я с восхищением смотрел на дивные краски, а Катя откровенно скучала.

— Кать, ты не видишь? Смотри, какие краски чудесные!

— Ничего красивого нет, обычный закат.

— А ящерицу видишь? Вон, под куст саксаула ползёт!

— Какого саксаула? — удивилась девочка.

— Вон же растёт, кривой, как пучок железа.

— Так это и есть пучок ржавого железа.

— Откуда здесь арматура? — с удивлением посмотрел я на Катю, — Там что, остатки строений? Я говорю, куст! Ящерица легла под куст и слилась с песком. Какого цвета песок?

— Серого, — ответила Катя.

Странно, подумал я, на станции я специально спрашивал, какого цвета имеет тот или иной предмет, все отвечали правильно. Здесь же никто не видит такого великолепия.

— Тоник, то, что видишь ты, никто не видит, — сказала Катя, — Ты так восторгаешься, наверно, это действительно красиво, мне даже завидно.

— Да, Катя, мне жаль, что ты не видишь такой красоты. Дюны, к примеру, не серые, а жёлто-красные, бегают маленькие ящерки, жучки и паучки.

— Не вижу, Тонь, всё серое. Пошли домой.

Вечером мы поужинали, отдохнули, и Катя предложила посетить тренажёрный зал.

Мы попробовали позаниматься на разных тренажёрах, но пустой зал пугал своими размерами, нам было не до шуток и смеха. Помывшись в душе, поиграли в шахматы, потом сходили, попили вечерний чай и решили ложиться спать.

Станцию мы обошли, проверили все данные. Но, так как мы остались вдвоём, разница в показаниях оказалась минимальной, поэтому Катя перевела всё обеспечение на автоматический режим.

Мы легли спать, погасили свет, оставив крохотный зелёный ночник.

Катя поворочалась наверху, повздыхала, и слезла вниз. Бросила ко мне на кровать подушку, одеяло, и улеглась рядом со мной.

— Я так мечтала остаться с тобой вдвоём, — сказала она, — но никогда не думала, что будет так тоскливо.

— Вот ты рядом со мной, чего никогда не могло быть, когда здесь были все ребята и Василиса, и всё равно не хватает ребят, постоянной ходьбы, беготни, даже ссор.

— Да, Катенька, давай обнимемся, представим, что всё, как прежде, а мы просто спрятались от всех.

Катя хихикнула, мы обнялись, уткнувшись носами.

— Тоник, как тебя по-настоящему зовут? Саша? Саш, расскажи про отношения мальчиков и девочек у вас, на той Земле.

— Да такие же отношения, — пожал я плечами, — как и здесь: воюют, дружат, любят и ненавидят, всё, как везде, мы обычные люди, Катя.

— Да я не о том…

— О том, Катя, нам ещё рано говорить. Когда вырастем, я тебе всё расскажу. Будем спать? Или рассказать сказку?

— Сказку, — надула губки девочка, — ты же старший… на двести пятьдесят лет старше! Дедушка, расскажи сказку!

Я рассказывал сказки, которые мог вспомнить, или просто о жизни на Земле, или весёлые истории из жизни детей или внуков, Катя потихоньку засыпала в моих объятиях, а мне казалось, что мы дома, у моей мамы, что мы братик с сестричкой, утром она нас разбудит, и… я заснул.

Утром Катя разбудила меня, когда уже в каюте было светло.

— Я пойду к себе, умоюсь, — сказала она, — будем делать зарядку? — я кивнул, начав сильно зевать.

— Просыпайся! — засмеялась Катя, и ушла. Пришлось вставать. Пошёл, смыл сон, сделал все утренние процедуры. Не успел одеться, как зашла Катя. Она тоже была в маечке и трусиках:

— Пошли в спортзал! — потащила она меня.

В спортзале мы встали напротив друг друга и Катя начала мне показывать упражнения. Немного размявшись, я предложил:

— Катя, давай играть в пятнашки?

— Это как? — замерла Катя, а я хлопнул её по плечу, и с криком «пятна!», побежал от неё.

Катя, с негодующими воплями погналась за мной. Недолго я бегал, Катя быстро меня запятнала.

Настал мой черёд бегать за хохочущей, вёрткой девочкой. Я успел запыхаться, когда смог до неё дотронуться, и тут же увернулся, и припустил от неё, откуда только силы взялись! Бегали до изнеможения, когда уже, от хохота не было сил, я свалился на маты и сдался. Катя тоже свалилась рядом, тяжело дыша.

— Какую весёлую игру ты придумал! — радовалась она.

— Не придумал, а вспомнил.

— Всё равно умница! — я не спорил. Отдохнув, опять пошли мыться от пота.

В кают-компании мы взяли овсяную кашу с клубникой и чай с пирожными. Кушали, радостно глядя друг на друга.

— Сегодня пойдём на раскопки? — спросила Катя. Я подумал.

— Катя, у меня есть одно дело. Помнишь, ты говорила о вездеходе? — Катя кивнула, облизывая ложку.

— Я хочу посмотреть на него.

— Давай посмотрим отсюда. — я кивнул:

— Да, сначала посмотрим на экране.

Прибравшись за собой, мы развернули широкий экран, Катя понажимала на значки, и в каюту въехал вездеход. Был он красного цвета, высокий, на четырёх гусеницах.

«Краулер», — всплыло откуда-то название этого чуда. Посмотрел, как он управляется, что за энергетическая установка.

Энергетическая установка оказалась маленьким ядерным преобразователем энергии.

Я открыл описание. Установка представляла собой круглый цилиндр, метр в высоту и полметра в диаметре. Внутри стояли активные стержни, погруженные в поглотитель, который преобразовывал энергию альфа, бета частиц, и гамма излучения, в электроэнергию. Инверторы и выпрямители преобразовывали её в несколько видов напряжений. В каждом гусеничном элементе стоял двигатель постоянного тока.