— Я, Саша рос все эти двадцать лет, не зная своего отца. Мама рассказывала, что когда-то в детстве я был смертельно болен. И медленно умирал у нее на руках. Мама жила со мной вдвоем, Алдо сразу сказал, что никогда не женится, но сына воспитать поможет. И в один из тоскливых беспросветных вечеров он вдруг появился, заявив, что прибор, который он принес собой, сейчас совершит чудо, и я стану здоровым. Долго колдовал над колыбелькой, затем выпрямился, сказал, что теперь все будет хорошо. А потом предупредил, что у него есть еще одно срочное дело, спросил, где здесь близко есть приют для сирот и ушел. Больше я никогда его не видел. Мама рассказала мне потом, когда я подрос, что наутро вышли местные газеты, пестревшие заголовками о похищении мальчика из приюта, о погоне, о перестрелке с полицией, в которой похититель погиб. И фото похитителя. Моего отца.

Еще он оставил письмо для меня на столе, предупредив, если он не вернется, чтобы открыли его на мое двадцатилетие.

— То есть… — Саша ожесточенно дернула себя за волосы, стало больно, зато от резкой боли она начала хоть что-то соображать, — Алдо смог изменить прошлое, но сам не вернулся. Она понимающе покачала головой, — не смог. Его убили полицейские. Что это за история с похищением?

— Мы не знаем. Брак с мамой ведь был неофициальным. Мама не имела права на информацию. Так вот. Неделю назад мы открыли письмо в положенный срок. Там оказался ключ от банковской ячейки. В банковской ячейке я обнаружил дневник отца. Он вел его много лет. Там было и про Орден, и про Зеркало, описание плана по моему спасению и вашу роль в этом плане. И мечты… как мы с ним встанем во главе Ордена. Заканчивался дневник словами: «Я иду, сынок».

— А еще, еще там было вот это, — Алессандро раскрыл ладонь, на которой лежал перстень с зеленым камнем.

— Чего вы хотите? — хриплым от возбуждения голосом спросила Саша.

— Я хочу сказать вам спасибо, — спокойно сказал Алессандро, — если бы вы не помогли моему отцу, меня бы не было на свете. Не знаю, почему из прошлого выбрались вы, а отец нет, и если честно, знать не хочу. Желтый камень, как я понимаю, остался где-то в прошлом вместе с моим отцом?

Саша с облегчением осторожно кивнула.

— А зеленый теперь достанется мне. Я буду работать на Орден.

Мать Алессандро подошла к Саше и протянула ей маленькую иконку, на которой была изображена Мария с младенцем на руках.

— Это твое. Когда у тебя будут дети, эта иконка будет защищать их. Спасибо тебе.

Проводив семью Морани, Саша стала быстро, перескакивая с одного на другое рассказывать мужу, что с нею произошло, пока он спал.

Оба вздрогнули от громкого требовательного звонка телефона. В окошечке высветилось «куратор». Подумав секунду, тихим, словно больным, голосом, подняв вверх руку, призывая Игоря к тишине, она ответила:

— Да, слушаю.

— Саша? С вами все в порядке? Сегодня стало известно, что синьор Алдо Морани исчез ночью. Его никто не видел, и телефон его недоступен. Я позвонил в ваш отель, но там мне сказали, что вы вернулись только под утро. Что происходит?

Безмятежно зевнув прямо в трубку, Саша закатила от восторга глаза:

— Не знаю, Илья. Мы были вчера на выставке, Алдо тоже там был. С охраной. Весь такой важный. Мы пообщались с ним немного, но о своих планах он нам не рассказывал.

Саша не беспокоилась, что кто-то расскажет Илье о ночном путешествии. Она всегда сможет подправить воспоминания охраны и Марата с помощью перстня.

Услышав, как в трубке запиликал отбой, Саша повернула к Игорю торжествующее лицо.

— Орден в панике. Сначала от инфаркта умер Риффальди. Теперь Алдо исчез. А с ним исчезло Зеркало прошлого и перстень с желтым камнем!

Игорь ласково обнял ее за плечи и начал быстро складывать вещи в дорожную сумку.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь, Саша. Мы уезжаем домой.

Оставалось еще одно дело. В эту минуту Саша шла по подземному коридору лабиринта Кампуса. Впереди в неярком свете покачивалась в такт ходьбе мужская спина. Хантер. Хантер привел ее сюда, отключив перед этим все камеры на пути. После своего выздоровления он прошел обучение, все проверочные тесты и работал теперь в службе безопасности Кампуса. Саша позвонила ему, едва они с Игорем приземлились в аэропорту Москвы. Узнав, что ей требуется помощь, Хантер без колебаний и расспросов согласился помочь. Сейчас он стоял перед серым облаком и потрясенно молчал. Украдкой оглянувшись на него, Саша, шагнула вперед, рассчитанным движением выливая жидкость в Зеркало.

Неяркое октябрьское солнце светило сквозь толщу почти прозрачной воды, набегающей беспорядочными волнами на маленький песчаный пляж. Саша, стоя на уступе скалы, круто обрывающейся вниз, смотрела задумчиво на эти волны и размышляла о людях, которые когда-то здесь жили.

— Саша! Посмотри! — донеслось до нее. Она нехотя повернула голову. Пора идти.

Саша с мужем Игорем вот уже неделю были в Италии. Оформляли документы. Они действительно получили «баснословные деньги» после ювелирной выставки. И решили купить летний домик в Италии, недалеко от моря. Сегодня Павел, которого они попросили о помощи в покупке, привез их посмотреть небольшой коттедж, одиноко стоящий между скал над морем. От ближайшего захолустного городка к коттеджу вела неширокая, местами требующая ремонта, дорога.

Едва ступив на участок. Саша сразу поняла, что это именно то, что она хочет. Коттедж, весь обвитый диким плющом, прилепившийся к скале, состоял из трех комнат на втором этаже, а на первом расположились кухня, столовая и гостиная, объединенные общим пространством. Там был и закопченый камин. Саша легко представила, как в холодные вечера будет греть руки, протягивая их к горящим поленьям. Небольшая площадка за домом была вся засажена фруктовыми деревьями. Дальше, вниз к пляжу, шли полустершиеся каменные ступени. Дом выглядел давно заброшенным, нежилым и оттого казался печальным.

— А кто здесь раньше жил, Паша?

— Какой-то старик. Один. Сам вел хозяйство и даже держал коз, представляешь?

— Он умер? Давно?

— Да не умер он, просто исчез. Поэтому у дома такая низкая цена. Местные говорят, мистическое место. Родственники долго добивались в суде признания старика умершим, потом долго оформляли наследство. Потом долго пытались продать. И сейчас пытаются. Цена, по-моему, вполне приемлемая для вас, ремонт сделаете, а летом соберемся здесь семьями? Да? Или вы тоже боитесь мистики?

Саша засмеялась. Вот мистики она как раз совсем не боялась.

— А как это-пропал? Совсем исчез? Никаких следов?

— Ну, да. Утром был в деревне, покупал что-то. С кем-то поболтал, с кем-то поздоровался. И все. Больше его никто не видел. Покупки лежали дома. Нераспакованные.

— А это что? Вон там?

— Это? Я думаю, сарай. Дровник.

У Павла зазвонил телефон, и он отошел к обрыву — там связь была лучше.

— Что скажешь? — Игорь нагнулся, сорвал сухой стебелек и, пожевав немного, сплюнул — на вкус стебелек был горьким.

— Здесь замечательно! А ты?

— Мне тоже нравится. Только бабушке не спуститься по этим ступеням к морю — высоко.

— Уж как-нибудь! Ты плохо думаешь о моей бабуле!

Говоря так, Саша продолжала обходить участок, заглядывая в самые потаенные уголки.

— Ой! — вырвалось у нее, когда она увидела небольшую металлическую дверцу с поржавевшими петлями. Дверца вела в никуда. То есть прямо в скалу. Как будто элемент дизайна.

— Игорь, иди скорее сюда! — смеясь, позвала Саша мужа, — здесь вход в пещеру с сокровищами!

— Как? Опять? — Игорь бросил собирать дрова, выпавшие из поленницы в сарае и подошел к жене.

Вдвоем они с трудом открыли жутко скрипящую дверь, ведущую в почти квадратный темный грот. А в глубине грота…

Вдвоем, непроизвольно взявшись за руки, они смотрели на вытянутое вверх, визуально безупречное нечто, которое переливалось и волновалось поверхностью, и каждую секунду колебалось, словно по нему скользили невидимые волны.