Том же куда-то запропастился, после пятого бокала я его потеряла из виду. Как и Ника. Но это даже к лучшему. Не могу спокойно смотреть ему в глаза.

Холодный вечер встретил меня на веранде, куда я вышла подышать свежим воздухом. Духота помещения и выпитое вино спазмом сдавливали горло, грозя вывернуть наизнанку желудок и подталкивая всё его содержимое наружу. Поэтому я сбежала. Выдержала несколько льстивых улыбок и поздравлений по пути, и сбежала. Подышать. Прийти в себя.

Вот только последнего мне сделать не дали.

Хлопнула дверь, ведущая на веранду, выпуская в вечерние объятия ещё одного человека. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это. Аромат его туалетной воды намертво врезался в память. Ведь это я посоветовала Мел купить ему именно эту марку.

Сердце болезненно ухает в груди, когда я слышу тихие шаги в мою сторону. Так и хочется крикнуть: не подходи! Убирайся из моей жизни и из моего сердца! Но вместо этого я лишь глубже вдыхаю и произношу:

- Ты сделал Мел предложение, - не спрашиваю, а просто констатирую свершившийся факт. Голос звучит ровно, хотя в душе он беснуется и кричит от бессильной ярости. – Поздравляю.

Слишком сухое вышло поздравление, но мне плевать. Уж лучше так, чем показать свою боль.

Облокотившись на перила веранды, прикрыла глаза, стараясь не ёжиться от пронизывающего насквозь взгляда Ника.

А он просто стоит и молчит. Хотя, чего я ожидала? Оправданий: «мол, Лекс, прости, это не то, что ты думаешь?» Заверений, что несмотря на это, мы будем и дальше продолжать сгорать в объятиях друг друга? Извинений?

Вряд ли. Тогда чего мне от него ждать?

Наверное, я была готова к чему угодно, но только не к тому, что он подойдёт ко мне и прижмёт к себе так порывисто, так сильно, что воздух с шумом вырвется из лёгких, опаляя грудную клетку и горло.

- Я просто хочу вычленить тебя из своего сердца. – В его шёпоте, что тёплым воздухом касается моего уха, слышатся нотки безысходности. - Но у меня ничего не выходит. Чёрт, почему у меня не получается? Тебя стало слишком много. Ты стала слишком многим для меня.

Кажется, что-то внутри меня хрустнуло. Так громко и надрывно, что, казалось, его слышно за много миль вокруг.

- Ник… - Озноб прошелся по коже, вызывая мурашки. И это не от вечерней прохлады. И даже не от слов Ника. Это от страха, что буквально парализовал меня.

Да, я до одури боялась услышать именно эти слова. Сама же пыталась вырвать из сердца и души эти чувства, эти эмоции, что топили меня, не давали спокойно жить и дышать. Старалась изо всех сил, но всё тщетно. Особенно сейчас, когда он так непозволительно близко и произносит то, что не должен был произносить. Никогда.

И сейчас, в этот самый момент я не знаю, что мне делать. А Ник будто не видит моего состояния, зарывается носом в затылок и тихо выдыхает:

- Лекс, подари мне эту ночь.

А я стою, оглушенная его словами и стуком собственного сердца

- А как же Том? – всё же выдавливаю из себя. И сама пугаюсь. Мой голос выдаёт меня с головой. Всё безразличие и вся холодность – исчезли, будто и не я до этого была само спокойствие. Теперь в голосе отчётливо слышна дрожь и страх.

- Том с завтрашнего дня станет твоим на всю оставшуюся жизнь. А в эту ночь я хочу, чтобы ты стала моей. Всего лишь на одну ночь. – Чувствую, как он едва заметно усмехается. И слышу горькое: - Так сказать, прощальный свадебный подарок.

Сама виновата. Самой и расплачиваться.

Вырываюсь из его объятий и разворачиваюсь, чтобы высказать всё прямо ему в лицо, но вместо это сдуваюсь, точно воздушный шарик. Мне не выстоять. Я слишком слаба. Слишком зависима от него.

Послать бы всё к чёрту и нырнуть в омут с головой, да только обстоятельства против нас. Всё против нас.

- Прости. Я… не могу.

Каждое слово точно тиски сдавливает горло. Потому что боль вновь нарастает, разрывает на части. Потому что сердце крошится острыми осколками, царапая душу. И мне остаётся только одно.

Вырваться и бежать. Бежать куда глаза глядят. Мимо Ника, который даже не попытался остановить, мимо шумных гостей, которые не замечают моего состояния. Мимо пустых комнат и равнодушных стен, мимо отчаянных стонов и приглушённого шёпота, раздающегося из подсобного помещения. Мимо всего этого сумасшествия…

Я бы пробежала и дальше, если бы не знакомый до боли голос, что раздался как раз в тот момент, когда я практически миновала место уединения кого-то из гостей. Точнее, я думала, что это гости.

И лучше бы я вообще не обратила внимание на этот голос. Лучше бы сделала вид, что не заметила. Но я заметила. И вошла.

Тёмное помещение встретило меня бессвязным шёпотом и шлепаньем влажных тел. Приглушённым стоном и уже совсем несдержанным:

- Том…..

- Том?

Свет вспыхнул внезапно. Я даже не успела дотянуться до выключателя. Это сделал Ник.

Он стоял за моей спиной и так же, как и я, изумлённо рассматривал представшую картину.

Задранное до талии платье Мел, её тонкие ножки в чёрных чулках, обхватывающие торс мужчины, разместившегося между её ног и до этого момента ритмично вбивающегося в податливое тело. Знакомая спина и приспущенные штаны. Капельки пота на шее, что обвивают чужие руки с красными, в цвет платья, ноготками…

Всё говорило само за себя. Эти двое явно не просто беседовали здесь. Они, мать его, трахались!

Моя лучшая подруга и мой жених.

- Лекс…

Каково это, когда мир рушится? Разваливается на части прямо на твоих глазах? Всё теряет краски, и точно плохо сложенная мозаика - рассыпается. Отдельные куски словно камни падают сверху, грозя похоронить тебя под своими обломками. Обломками будущего счастья… обломками любви.

Считала ли я себя оправданной? Нет. Я чувствовала себя оплёванной, хотя сама же несколько раз спала с лучшим другом своего жениха. Но делать это втайне – одно, а узнать – оказывается, совсем другое. Теперь ясно, что бы испытал Том, узнай о моей измене. Крушение собственного мира.

- Лекси, родная… Я сейчас всё объясню…

Какие идиотские слова, как же от них больно и противно! Зачем? Зачем он вообще говорит это? Зачем смотрит на меня этим затравленным взглядом?

Рывок мимо меня и звук удара – выводят из оцепенения. Мел что-то кричит и кидается на катающихся по полу мужчин, яростно сцепившихся друг с другом. Точнее это Ник молотит Тома, а тот даже не защищается. Я же продолжаю стоять на месте и пытаюсь собрать себя воедино. Ни черта не получается. Из меня будто всю жизнь вынули, оставив одну оболочку, которая не может чувствовать. Лишь двигаться.