– Ату! – громко выкрикивал Полковник каждый раз, когда встречал ее на станции в шикарной машине. – Моя дорогая, я уже почти забыл, какая ты красавица. Давай опустимся на землю.

Прошло восемь лет.

Был канун Рождества, и миссис Биксби стояла на станции в Балтиморе, дожидаясь поезда, который должен был отвезти ее обратно в Нью-Йорк. Только что закончившийся визит был более чем удачен, и она пребывала в радостном расположении духа. Впрочем, в те дни общество Полковника всегда оказывало на нее такое действие. Он каким-то образом возбуждал в ней чувство, будто она поистине замечательная женщина, натура тонкая, наделенная редкими талантами, очаровательная сверх меры. И как же это далеко от того, что было дома, где благодаря мужу-дантисту она чувствовала себя кем-то вроде вечного пациента, поселившегося в приемной, молча листающего журналы и редко приглашаемого для того, чтобы терпеливо порадоваться изысканно тонкой работе, которую совершали его чистые розовые руки.

– Полковник просил меня передать вам это, – произнес вдруг чей-то голос.

Она обернулась и увидела Уилкинса, Полковничьего конюха, низкорослого, иссохшего карлика с серым лицом, который засовывал ей в руки большую плоскую коробку.

– Боже милостивый! – трепетно воскликнула миссис Биксби. – Господи, какая огромная коробка! Что это, Уилкинс? Записки никакой нет? Он не передавал записку?

– Никаких записок нет, – ответствовал конюх и удалился.

Едва заняв место в вагоне, миссис Биксби прошествовала с коробкой в дамскую комнату и заперла за собой дверь. Как интересно! Рождественский подарок Полковника. Она принялась развязывать веревку.

– Уверена, там платье, – громко произнесла она. – Может, даже два. Или целый комплект красивого нижнего белья. Не буду смотреть. Пощупаю лучше и попытаюсь отгадать, что это такое. И цвет попытаюсь определить, и как оно выглядит. А заодно и сколько стоит.

Она крепко зажмурила глаза и медленно приподняла крышку. Потом просунула руку в коробку. Сверху она нащупала тонкую оберточную бумагу и услышала ее шуршание. Там был и конверт или что-то вроде открытки. Она отложила конверт и принялась рыться под бумагой, осторожно перебирая пальцами, – так насекомое шевелит усиками.

– Боже мой! – неожиданно воскликнула она. – Этого не может быть!

Она широко раскрыла глаза и уставилась на шубу. Затем схватила ее и вынула из коробки. Расправляясь, толстый мех заскользил по бумаге, производя приятный звук, шуба была так красива, что у миссис Биксби перехватило дыхание.

Такой норки она никогда еще не видела. Это ведь норка, не так ли? Ну да, конечно. Но какой великолепный цвет! Мех почти черный, без примесей. Но это ей сначала показалось, что он черный, а когда она поднесла шубу поближе к окну, то увидела, что там еще и голубой оттенок, того сочного богатого голубого цвета, какого бывает кобальтовая синь. Она быстро взглянула на этикетку. На ней было написано: "Дикая лабрадорская норка". И никакого указания на то, где она куплена или что-нибудь в этом духе. Старая хитрая лиса, постарался не оставлять никаких следов. Молодец! Но сколько же она может стоить? Даже подумать страшно. Четыре, пять, шесть тысяч долларов? Наверное, еще дороже.

Она не могла оторвать от шубы глаз. И не могла ждать, торопясь примерить ее. Скинув свое простое красное пальто, она невольно часто задышала, и глаза ее широко раскрылись. Но как приятна шуба на ощупь! А эти широкие рукава с толстыми загнутыми манжетами! Кто это ей однажды сказал, что на рукава идут меха самок, а меха самцов на все остальное? Кто-то ведь говорил ей. Джоан Ратфилд, наверное, хотя откуда Джоан может что-то знать о норке...

Великолепная черная шуба будто сама легла на плечи, как вторая кожа. Ну и ну! Вот это да! Миссис Биксби взглянула на себя в зеркало. Фантастика! Она выглядела ослепительно, блестяще, роскошно. А какое ей передалось ощущение силы! В этой шубе она могла пойти куда угодно, и люди будут суетиться вокруг нее, точно кролики. Словами не выразить, так все прекрасно!

Миссис Биксби взяла в руки конверт, который по-прежнему лежал в коробке. Она раскрыла его и извлекла письмо от Полковника:

"Помню, ты как-то говорила, что безумно любишь норку, поэтому я купил тебе эту шубу. Мне сказали, что это хорошая вещь. Пожалуйста, прими ее вместе с моими искренними добрыми пожеланиями как прощальный подарок. В силу личных причин я не смогу больше видеться с тобой. Прощай и желаю удачи".

М-да... Вот оно что!

Совершенно неожиданно. И как раз тогда, когда она чувствовала себя счастливой.

Полковника больше нет. Какой ужасный удар... Ей будет его страшно не хватать.

Миссис Биксби принялась медленно поглаживать великолепный мягкий черный мех.

Выиграешь в одном, в другом потеряешь.

Она улыбнулась и сложила письмо, собираясь разорвать его и выбросить в окно, но обратила внимание, что на обратной стороне тоже что-то написано:

"P. S. Скажи, что это твоя любимая добрая тетушка подарила тебе ее на Рождество".

Губы миссис Биксби, растянувшиеся было в нежной улыбке, снова сомкнулись, будто сработала пружина.

– Он что, рехнулся? – вскричала она. – Да откуда у тетушки Мод такие деньги? Разве она может мне такое подарить?

Но если тетушка Мод не дарила ей шубу, то кто?

О господи! Разволновавшись от подарка и от примерки, миссис Биксби совсем позабыла об этом жизненно важном аспекте.

Через два часа она будет в Нью-Йорке. Потом еще десять минут – и она будет дома, а там ее встретит муж. Даже такой человек, как Сирил, хоть он и живет в своем мрачном слизистом мире корневых каналов, клыков и кариеса, станет задавать всякие вопросы, когда его жена, кружась от радости, явится после проведенного у тетушки уикенда в норковой шубе стоимостью в шесть тысяч долларов.

Понятно, в чем тут дело, сказала она про себя. В том, что этот чертов Полковник решил поиздеваться надо мной. Он отлично знает, что у тетушки Мод нет денег, чтобы купить такую шубу. И знает, что я не смогу оставить ее у себя.

Но мысль о расставании с шубой была для миссис Биксби невыносима.

– Эта шуба будет моей! – громко сказала она. – Эта шуба будет моей! Эта шуба будет моей!

Очень хорошо, моя дорогая. Она будет твоей. Но не теряй голову. Сядь, успокойся и подумай. Ты ведь умница, не так ли? Ты ведь и раньше его обманывала. Ты же знаешь: дальше кончика своего зонда он ничего не видит. Потому сиди совершенно спокойно и думай. У тебя масса времени.

Через два с половиной часа миссис Биксби сошла с поезда на станции "Пенсильвания" и быстро направилась к выходу. На ней по-прежнему было ее старое красное пальто, а в руке она несла коробку. Она остановила такси.

– Водитель, – сказала миссис Биксби, – не знаете ли вы, нет ли здесь поблизости ломбарда, который еще открыт?

Человек за рулем поднял брови и с довольным видом поглядел на нее.

– Ломбардов много на Шестой авеню, – ответил он.

– Тогда остановитесь у первого же, который увидите, хорошо?

Она села в машину и поехала.

Вскоре такси остановилось перед дверью, над которой висели три бронзовых шара.

– Подождите меня, пожалуйста, – сказала миссис Биксби шоферу и вошла в ломбард.

На прилавке сидел огромный кот и ел рыбьи головы из белого блюдца. Животное взглянуло на миссис Биксби блестящими желтыми глазами, потом отвернулось и продолжало есть. Миссис Биксби стояла возле прилавка, как можно дальше от кота, ожидая, когда кто-нибудь появится, и рассматривала часы, пряжки, эмалевые броши, старые бинокли, сломанные очки, вставные челюсти. И зачем это люди закладывают зубы, удивилась она.

– Да? – вопросил хозяин, появляясь из темного угла помещения.

– Добрый вечер, – сказала миссис Биксби.

Она принялась развязывать тесьму, которой была обвязана коробка. Мужчина подошел к коту и стал поглаживать его по спине, а кот между тем поедал рыбьи головы.

– Ну не глупо ли это, – заговорила миссис Биксби. – Я вышла из дома и забыла свою сумочку. Сегодня суббота, банки закрыты до понедельника, а мне позарез нужны деньги на уикенд. Это очень дорогая шуба, но много я не прошу. Мне бы только дотянуть до понедельника. Тогда я приду и выкуплю ее.