Связь с основной массой заключенных осуществлялась через вольнонаемных жителей поселка, находившегося неподалеку от зоны. Целью дальнейшего противостояния, как сформулировано в официальных документах, была «борьба с советским строем и его карательной политикой». Но они же, как понял Мухин-младший, уточняли еще одну деталь, напрямую в этих формулировках с событиями не связанную. Но именно этот факт, судя по всему, дал толчок к новому противостоянию.
24 мая 1954 года из третьего лагерного отделения Степного лагеря для «разрядки обстановки» по указанию Бочкова, Губина и Самсонова были вывезены 426 человек в отделение Теректи, находившееся в 75 километрах. Стены, разрушенные накануне заключенными, полностью восстановили. Вернувшись вечером с работы, политические заключенные выдвинули требование вернуть вывезенных людей в лагерь, очевидно, полагая, что с ними хотят расправиться. Но наряду с этим были подняты и другие вопросы – о сокращении сроков приговоров и возможности свободного проживания в местах работы вместе с семьями, об освобождении семей из мест ссылки…
Сложно теперь, через многие годы, и опираясь лишь на архивные документы, составленные определенно с заданных позиций, оценивать дальнейший ход событий Мы, скорее всего, можем следовать лишь их явно тенденциозной логике. А в документах далее говорится, что заключенные продолжали не подчиняться администрации, явно находясь под воздействием украинских националистов и уголовников-рецидивистов. Правительственная комиссия полагала, что с основной частью заключенных взаимопонимание достигнуто и задача состояла в том, чтобы найти способы борьбы с конспиративным центром восстания.
… Предполагалось, что сломить сопротивление заключенных удастся без применения вооруженной силы. И опять по радио, на собраниях и в отдельных беседах передавались разъяснения московской комиссии о том, что выдвинутые требования будут доведены до соответствующих инстанций и рассмотрены в законном порядке.
Разъяснялись также, в который уже раз, последние мероприятия партии и правительства по вопросам улучшения содержания заключенных в особых лагерях и изменения законодательных актов. Мухин – старший ежедневно слушал передачи по лагерному радио, в которых диктором передавались статьи на политические темы, выступления руководителей КПСС и правительства, обращения к заключенным о прекращении неповиновения и с призывами о выходе на работу…
Исполняющим обязанности начальника лагеря подполковником Рязановым и заместителем начальника лагеря по политической работе полковником Олюшкиным был составлен план политико-воспитательной и культурно-массовой работы, в котором предусматривалось доведение до заключенных решений партии и правительства, улучшение работы клубов, библиотек, творческих самодеятельных коллективов, организация спортивных игр, вопросы производственного обучения и повышения общеобразовательного уровня заключенных. Не было главного – сообщения об освобождении и возможности воссоединения с семьями.
Да, думал Мухин-младший, размышляя над этими событиями, ну, чем не отеческая забота о людях! Вот же лицемеры! И разве с ним самим и его одноклассниками, позже – коллегами на воле занимались иначе? Те же планы мероприятий! Та же самодеятельность. В одном разница – отец и его друзья в ту пору оставались за колючей проволокой, а он – Николай и его одноклассники – по другую сторону. А вообще вся страна напоминала еще большой концентрационный лагерь с тотальной слежкой и воспитанием угодных власти людей-винтиков. Уже через много лет, будучи в отпуске на своей малой родине, Николай перелистывал страницы отцовских записей и искал закономерности в том, что случилось с его страной и народом, одними из первых провозгласивших идею борьбы за освобождение человечества и социальной справедливости, как общенациональную. Высоко взлетели в мечтах, – думал он, – и так плюхнулись! Как обмельчали и дошли до откровенного доносительства, хождения по трупам своих сослуживцев и соседей, сокамерников, обуреваемые животным страхом перед системой и желанием выжить в ней, наперекор всему. Да, цена за такое выживание для многих оказалась слишком высокой. И все это еще долго давало себя знать и в новые времена.
Но не будем забегать вперед. Читателю, очевидно, хочется узнать о том, чем же закончилось восстание в Степлаге и как это событие отразилось на дальнейшей судьбе отца Мухина. А потому продолжим наше повествование о тех уже отдаленных от нас и не всем известных временах. С 1 по 5 июня 1954 года продолжались массированные радиообращения к бастующим, которые говорили сами за себя и не требовали комментариев. Вот одно из них: «Заключенные третьего лагерного отделения, мужчины и женщины! Ознакомившись в течение семи суток с положением дел в лаготделении и условиями вашего содержания, я как начальник Главного управления лагерей МВД СССР, считаю, что повода для того, чтобы вести себя так, как вы это делаете, нет. За последнее время заключенным предоставлены льготы. Принят ряд мер, направленных на улучшение условий их содержания. Это правительственные акты большой политической важности, первостепенного политического значения. Они свидетельствуют о великой жизненной силе советского строя, о дальнейшем укреплении могущества нашего социалистического государства.
Эти важные политические документы говорят о величайшей заботе нашей Коммунистической партии и Советского правительства о вас, временно изолированных от общества, ваших жизненных интересах, ваших правах и вашем будущем…
Вы сами являетесь свидетелями проведения в жизнь таких важнейших правительственных актов, как освобождение в 1953 году более 50 процентов всех заключенных по амнистии, как введение зачетов рабочих дней, получения зарплаты и другого, а также являетесь свидетелями освобождения из-под стражи ваших товарищей по лагерю в результате пересмотра дел.
Следовательно, это не обман, что пытается вам внушить кучка дезорганизаторов, как Слученков и другие, а действительность.
Вместо благодарности нашей партии за заботу о вас вы поддались на провокации авантюристов и уже три недели учиняете беспорядок.
Небольшая группа хулиганов, вооруженная палками, железными тросами, ножами, запугивает вас – большинство честно работавших – и принуждает вас голосовать за демагогические резолюции, разыгрывать единодушие, они требуют продолжать неповиновение лагерной администрации, немедленного и в первую очередь пересмотра дел именно только заключенных вашего лаготделения, снижения сроков наказания всем осужденным на 25 лет, введение зачетов рабочих дней до 5, оплаты труда наравне с вольнонаемными рабочими и приезда в лагерь члена Президиума ЦК КПСС или секретаря ЦК КПСС.
Для них никакого авторитета не существует.
Комиссия Бочкова, Губина, прокурора Самсонова, видите ли, обманула их, оказывается, тем, что заделала силами самих заключенных сделанные дезорганизаторами проемы в женскую зону и хозяйственный двор и хотела тем самым обезопасить вашу коллективную ответственность за возможное расхищение материальных ценностей, которые хранятся на складах.
Уверены ли вы, что ценности, ответственность за охрану которых вы морально взяли на себя, в безопасности? Безусловно, нет. Вряд ли Слученков, Иващенко и другие им подобные заработали своим честным трудом средства на папиросы «Дюбек», «Казбек», которые они ежедневно курят, как высокооплачиваемые работники.
Они кричат о беззаконности в лагере, о произволе, за который при установлении прокуратурой Союза виновные понесут наказание, а сами грубо попирают статью 127 Конституции СССР, которая гласит: «Гражданам СССР обеспечивается неприкосновенность личности. Никто не может быть подвергнут аресту, иначе как по постановлению суда или санкции прокурора»…
Комиссия МВД и Прокуратуры СССР не хочет жертв, как об этом твердят авантюристы. Поймите, что мы являемся представителями нашей Коммунистической партии, задачи которой состоят в том, чтобы построить коммунистическое общество путем постепенного перехода от социализма к коммунизму, непрерывно повышать материальный и культурный уровень общества, воспитывать членов общества в духе интернационализма и установления братских связей с трудящимися всех стран, всемерно укреплять оборону Советской Родины от агрессивных действий ее врагов.
