Влад снова почувствовал, что брюки стали ему тесны и закурил третью сигарету. После Сокольников пробка немного рассосалась, он прибавил скорость и проехал мимо сталинской пятиэтажки, с которой у него были связаны приятные воспоминания.
В одном из ее подъездов он, как-то летом, еще только приехав в Москву, имел бурный секс прямо на подоконнике с одной прекрасной провинциалочкой, так же как и он снимающей комнату и не имеющей возможности пригласить его к себе. Весь прикол состоял в том, что летом темнеет поздно, на улице было еще светло, да и подъезд был ярко освещен, но они так страстно целовались, начиная от входной двери до ее третьего этажа, что прислонив девушку к перилам, Влад понял, что та хочет его не меньше, чем он ее. Начавшись с робкого петтинга, все закончилось бурным сексом на пыльном подоконнике. Ощущения усиливались возможностью появления на лестнице жильцов, да и в окне они были как на ладони. Оргазм был бурным и обоюдным, подоконник стал еще грязнее от пролитой спермы, но оно того стоило. И хотя Влад не мог вспомнить ни имя той девочки, ни то, почему они больше не встречались, тот секс ему запомнился на всю жизнь.
На Третьем кольце машин было еще не много и до Новослободской долететь получилось быстро. Дождь закончился, выглянуло солнце, асфальт на глазах высыхал. До начала рабочего дня оставалось минут двадцать, и Влад решил заехать на мойку. Дожди, шедшие всю прошлую неделю, привели его ласточку в непрезентабельный вид, а синоптики обещали несколько погожих деньков, которые можно было поездить на чистой машине. На мойке никого не было и, загнав машину, Влад вышел покурить, наблюдая как таджик – мойщик покрывает его «форд» густой пеной.
При взгляде на пену вспомнился какой-то сюжет, виденный по телевизору, где показывалась мойка с девушками – топлес, своими силиконовыми сиськами натирающими стекла, за которыми балдели счастливые мужики. Интересно было бы помыться на такой, размечтался Влад, вдыхая осенний воздух и жмурясь как кот от яркого солнца.
На работе было как всегда скучно, как бывает во всех проектных фирмах, где все сидят за компьютерами, уткнувшись в экран, пощелкивая клавиатурой и мышками. Поработав часок, Влад вспомнил, что директор оставил ему, уходя вчера в отпуск, ключи от своего кабинета. Ему, как главному архитектору могли понадобиться находящиеся там документы, да и отношения с директором были хорошими, ведь тот мог оставить ключи секретарше или главному инженеру, но почему-то оставил именно ему.
Сразу пришла шальная мысль воспользоваться случаем и пригласить в кабинет Ленуську, архитекторшу, работающую в его подчинении и уже побывавшую однажды у него дома со всеми «вытекающими последствиями». Редкость их встреч объяснялась тем, что Лена жила у черта на куличках, в Подольске, и хотя была разведена, имела малолетнего сына, которого надо было забирать из школы. Поэтому с ночевкой оставаться она у него не могла, а больше мест для встреч не было.
Подходить и шептаться при всех, было неудобно и, дождавшись, когда Лена пошла на очередной перекур, Влад направился следом. На крыльце перед входом, где все обычно курили, на этот раз никого не было и он, закурив, сообщил приятную новость. Ленуська поначалу засмущалась, ее обескуражило столь смелое предложение, но потом она решила рискнуть. Дождавшись, когда в коридоре не было случайных свидетелей, они быстро открыли дверь директорского кабинета и прошмыгнули внутрь. Кабинет находился на первом этаже и за прикрытыми жалюзи окнами слышался шум улицы. Закрыв дверь на замок, Влад приник к ее полуоткрытым губам, не дав задать какой-то вопрос, впрочем, после поцелуя и объятий, от которых у обоих закружилась голова, та уже позабыла, о чем хотела спросить. Присев для устойчивости на край директорского широкого стола, Влад расстегнул ей кофточку и уткнулся лицом в мягкую белую впадинку между грудями.
«А презерватив у тебя есть?», – вспомнила свою мысль Леночка, как всегда этим вопросом убив всякую романтику. «Есть», – промычал Влад из- под ее роскошного бюста, уже освободив его от мешавшего лифчика. В полумраке зашторенного кабинета, под звуки шагов в коридоре все действо казалось опасным и поэтому более соблазнительным, чем обычно. Сняв с Ленуськи джинсы и трусики, Влад начал ласкать ее внизу, моментально увлажнившуюся от охватившего желания. Она сама раздела его, расстегнула брюки и приникла губками к уже торчащему из них члену. Долго он этого не мог выдержать, сел на стул и, надев презерватив, насадил Ленуську на себя. Она сдавленно застонала и стала сама медленно двигаться на нем, с каждым разом впуская его в себя все глубже и глубже, постепенно убыстряя темп. Белая грива ее крашенных волос колыхалась от каждого прыжка, падая на лицо.
Через какое-то время, чтобы оттянуть близящийся финал, Влад приподнял ее, и разложив прямо на покрывавших стол бумагах, встал между раскинутых белых ножек, обутых в кожаные сапожки и долго, с удовольствием вспахивал ее разгоряченное лоно, одновременно смяв руками ее колышущиеся от ударов груди. Потом, нагнувшись, поймал губами сосок и, держа его во рту как кляп, застонал от наслаждения, пронзившего все его существо.
После, отдышавшись, убрав следы преступления и приведя себя в порядок, они довольные и счастливые осторожно, по очереди вышли из кабинета и разошлись по своим местам, с новыми силами взявшись за работу.
Обедать Влад обычно ходил в ближайшее кафе вдвоем с главным инженером или с Денисом – вентиляционщиком, молодым парнем, недавно женившимся и живущим с молодой женой в Солнцево. С ним можно было поболтать на любые темы и, несмотря на разницу в возрасте, никакого барьера не существовало. Влад вообще ощущал свой возраст лет на двадцать пять – тридцать, по крайней мере, внутренне, и легче находил общие темы с более молодыми, чем со стариками, с которыми кроме их болезней и работы обсуждать было нечего.
На этот раз Денис за обедом сел на своего любимого конька. Он не любил всяких «хачиков» и среднеазиатов и в который раз убеждал Влада, что их надо всех «мочить» а может даже пора вступать в РНЕ. Влад был более миролюбив и, хотя его тоже раздражала наглость и бесцеремонность гостей из стран бывшего СНГ, был за то, что их просто надо всех отправить на родину поднимать свою экономику. Потом, когда принесли горячее, они с удовольствием переключились на обсуждение прелестей миловидной белокурой официантки с вызывающим декольте, подначивая друг друга, кому она больше улыбается и с кем бы та предпочла уединиться в подсобке.
Денис, разглагольствуя, какой он примерный семьянин, настаивал, что придется отдуваться Владу, на что тот только посмеивался, но никаких активных действий не предпринимал. Такие авантюры могли пройти только в кино, в реальной жизни он в них не верил.
После обеда работать не хотелось, и Влад залез в интернет. Посмотрев новости о погоде и надвигающемся очередном финансовом кризисе, он открыл свою страничку на сайте знакомств. Фото он разместил там несколько, но одна ему особенно нравилась, там он был похож на Тарзана, вылезающего из морской пены на красную скалу, и была сделана на необитаемом острове в Таиланде прошлой зимой. Остальные были скромнее, там он был прилично одет, но каждая была сделана в разных странах, в которых побывал за последние десять лет. Путешествия были любимым хобби Влада, больше всего ему нравилось посещать новые страны, изучать их достопримечательности, природу, изучать нравы их жителей, кухню и обычаи. Как архитектору ему было интересно воочию увидеть те шедевры знаменитых зодчих, которые он студентом изучал в строительном институте на истории архитектуры. Путешествие он воспринимал как один растянутый оргазм, это было его второе после женщин любимое удовольствие.
Всего за свою жизнь он побывал более чем в двадцати странах дальнего зарубежья, не считая СНГ, был в Египте, Израиле, Иордании, Таиланде, но особенно ему нравилась Европа, которую объездил почти всю, в основном на поезде и автобусе, так как летать самолетом не любил, да и просто побаивался. Поэтому самолетом он добирался только в те страны, куда иначе и попасть нельзя. Обычно он старался напиться еще в аэропорту, чтобы не чувствовать так остро страх за свою жизнь, когда самолет взлетал, дрожа всем своим корпусом, передавая эту дрожь вжавшимся в свои кресла пассажирам. Но ко времени посадки алкоголь уже выветривался, и садиться приходилось на трезвую голову, молясь всем богам.
