Собирая минералы на горном откосе Гай случайно наткнулся на неприметный разлом среди скал и протиснувшись внутрь обнаружил разветвленный лабиринт ходов и галерей внутри горы. Умудренный опытом, он сделал факел и отмечал свой путь, коптя чадящим пламенем на стены ходов. Один из них привел его в большую, просторную пещеру с подземной рекой, текущей в ее нижнем ответвлении, и большой порослью на одной из каменных стен странных, светящихся грибов. Обнаружив их Герметик сам не заметил как сомлел и заснул от пряного запаха, исходившего от поросли. Проснувшись спустя время, он благоразумно отошел к входу в пещеру и призадумался. Уставший от поисков в горах, Герметик очнулся полностью отдохнувшим и с огромным запасом сил, казалось способным двигать горы.

О таких подземных растениях Гай слышал от лам. Те приписывали им чудодейственную силу и способность лечить от многих заболеваний и недугов, равно как и убивать. У него до сих пор не было своего угла, где бы он мог заниматься тем, ради чего так долго учился. Гая влекло изучение элементов в природе, ее законы, возможность овладеть скрытыми силами. Персы, у которых он постигал основы алхимии, дали ему прозвище «Герметик»29. Пещера идеально подходила для задуманного и доставалась бесплатно. Обретая жилище и место для опытов естествоиспытателя можно было подумать и об ученике.

Оставив в пещере собранные минералы и коренья, и взяв с собой немного грибов, он повел в Глац порядком уставшего коня.

Проходя с жеребцом в лесу по узкой тропе между раскидистыми елями, Гай услышал шорох – на него внезапно бросились несколько лихих людей с оружием.

Выхватив из притороченных к седлу ножен меч, Герметик отбил наотмашь выпад одного разбойника и вторым ударом отрубил ему руку по локоть.

Брызнул фонтан крови, раздался дикий вой.

Сзади его схватили за шею, пытаясь задушить.

Перехватив меч за рукоять двумя руками обратным хватом, Гай, как учили его на Востоке, резко ударил им назад под мышку, проткнув нападавшего с тыла.

Пропустив мимо себя другого противника он рубанул его по ноге.

Разбойники мешали друг другу в глубоком снегу, пытаясь напасть скопом. Двое уже лежали на земле, корчась от боли.

Герметик кинулся на косматого детину с тяжелым топором в обеих руках.

Звякнули стальные пластины под плащом. Его достали копьем в спину.

– У него панцирь! Это рыцарь! – закричал детина и бросился наутек по тропе в чащу леса.

Раздался гулкий рев боевого рога. Из-за деревьев послышался топот копыт.

В воздухе пропела стрела.

Детина медленно завалился вперед в снег с торчащим под лопаткой древком.

Гая обступило несколько подъехавших всадников. От разгоряченных коней валил пар.

– Ты кто? – гулко спросил один из спасителей, одетый в тяжелую кольчугу до колен и стальной шлем, скрывавший лицо.

– Лекарь я, – ответил Герметик, отводя копье одного из всадников, упертое ему в грудь.

– Лекарь?! – рассмеялся клокочущим басом рыцарь. – Тогда я преподобный отец!

Остальные всадники хмуро заулыбались, не спуская глаз с Гая.

– Я – Олаф Бьерклунд! Служу нижнесилезскому князю за плату, – произнес рыцарь и добавил, кивнув на доходивших разбойников в снегу. – Эйнар, помоги им!

Один из всадников спешился и деловито перерезал горло умирающим.

– Ты с Севера? – догадался по акценту Герметик, оценив дисциплину и выучку людей Олафа.

– Да, мы пришли с Севера, – подтвердил рыцарь. – Поедешь с нами. В моей дружине много раненых, будешь лечить их.

Проехав со всадниками Бьерклунда по тропе через лес, они оказались на опушке, где был разбит лагерь наемников.

На открытом месте стояло с десяток строений в окружении поставленных полукольцом телег и деревянного частокола.

Жилища представляли собой сборные рамы из кольев, на которых были укреплены в несколько слоев внахлест коровьи шкуры с небольшими вентиляционными ще-лями по бокам. Внутри каждого жилища в центре был большой очаг с дымоходом наверху. Громадные телеги с колесами из цельного среза ствола дерева, стоявшие по периметру лагеря, при переезде запрягали парой быков и перевозили груды шкур с разобранных жилищ. Телеги использовались также как защитный барьер, препятствие вокруг лагеря на случай внезапного нападения неприятеля.

Проехав через ворота, всадники спешились в одном из углов стоянки, закрепив поводья лошадей к привязи, которым служило стоящее на распорках бревно.

Гая привели в одно из жилищ, где лежали раненые воины Олафа.

В 1325 году в Нижней Силезии было неспокойно. Эти земли всегда были предметом территориальных споров и претензий между польскими, германскими и богемскими30 князьями, которые боролись за сферы своего влияния. Зачастую это приводило к вооруженным конфликтам и войнам, где использовались наемники из других мест Европы, как дружина Олафа Бьерклунда, состоявшая из датских ратников и всадников.

В жилище, куда зашел Герметик с Олафом, на шкурах и так, на соломе, вповалку лежали раненые воины. Иные совсем в плохом состоянии, изредка постанывая в беспамятстве. В воздухе стоял тяжелый запах крови и мук.

– Мне нужна горячая вода и мои сумы с коня, – сказал Гай, осмотрев раненых.

– Харальд, сходи и распорядись, – приказал Бьерклунд другому рыцарю, рыжему мрачному здоровяку, в длинной шерстяной рубахе и безрукавке из шкуры медведя, из-под которой торчала добротная кольчуга.

Харальд ушел и вскоре принесли требуемое.

Достав из кожаного мешка большой нож, Герметик обрезал грязную, окровавленную одежду около ран больных. Затем извлек коренья и снадобья, и стал тщательно перетирать их в ступке. Полученной смесью обработал раны, заставив воинов выпить часть растворенной смеси в воде.

Потом поманил Олафа наружу.

– Четверо умрут, их раны слишком тяжелые, – негромко сказал Гай. – Остальные со временем встанут на ноги. Первое время им необходим покой и хорошая еда, лучше мясной бульон.

– Мне нужен лекарь. Нашего убили в походе, – произнес Бьерклунд. – Останешься с нами.

Герметик промолчал, спорить было опасно.

– Ты чернокнижник? – спросил Олаф. – Харальд нашел в твоей суме манускрипт31 со странными знаками.

– Умеешь читать? – поинтересовался Гай.

– Нет, так и не выучился, – ответил рыцарь. – У меня есть грамотей, мне хватает.

– Я записывал названия снадобий для лечения и как их приготовить. Там нет колдовства.

– Инквизиция сжигает еретиков и ведьм, устраивая им допрос с пристрастием, – усмехнулся Бьерклунд. – Церковь по-своему умеет лечить хвори.

Над лагерем потянуло запахом жареного мяса. Послышался смех и грубое пение.

– Идем на трапезу, – позвал Олаф. – А то ничего не останется после этих ненасытных глоток.

Они вышли в центр лагеря, где над углями огромного кострища жарились на вертеле несколько туш забитых в местных лесах кабанов. С румяной корочки их боков вниз падали капли жира, шипя на углях и распространяя вокруг неописуемый запах и аромат.

– Олаф, иди к нам! – сразу крикнуло несколько воинов, расплескивая на землю, из бурдюков через край в глубокие кубки хмельной напиток.

Вокруг кострища толпилась почти вся свободная от дозора и охраны дружина Бьерклунда, за исключением часовых и раненых, ожидая своего куска дымящегося мяса и доброго глотка браги. Больше сотни воинов радостно пили, закусывали из открытых кадок солеными овощами и грибами, мочеными яблоками и прочей зеленью.

– А у нас в городе люди давно так не едят, – сглотнув слюну, неодобрительно заметил Гай, глядя на пиршество.

– Иначе воевать не заставишь, – усмехнулся Олаф. – В этом их жизнь. Пускай князь раскошеливается, если хочет больше земель и власти.

Их окружили ратники.

Кто-то сунул в руку Герметика жирный кусок дымящейся плоти, пучок зелени из кадки, ломоть ячменного каравая.