– Решено, – подвел черту Конрад. – Прямо сейчас и уйдем. Хайнц, прихвати порошок.

В туннеле и забоях у всех были веревки, горняцкие фонари и кирки. Это не вызывало подозрений у охраны, присутствовавшей здесь. Обыскивали только после изнурительной двенадцатичасовой смены на выходе из главной штольни25 перед посадкой в грузовики для отправки в концлагерь.

После обеда Альтманна разыскал горный мастер из работавших в военно-строительных отрядах.

– Вы закончили тот штрек, о котором я говорил? – спросил он Конрада. – Сегодня там должно быть все сделано.

– Херр мастер, разрешите, я возьму еще людей? В штреке надо убрать породу и строительный мусор, – попросил Конрад, у которого с мастером сложились неплохие отношения.

– Хорошо, – кивнул тот. – Только давайте быстрее.

Очутившись в технологическом штреке вчетвером с инструментом и нехитрым припрятанным снаряжением для побега, извлеченном из тайника – одной из куч песка, узники огляделись и прислушались к окружающему.

В подземелье стоял круглосуточный производственный гул. Слышалась работа горнопроходческого оборудования, стучали пневматические молотки. Издали глухо до-носились команды капо и просто человеческая речь. Постоянных постов охраны внутри горной разработки не было, только на узловых местах готовых участков подземного сооружения и у входа, да изредка проходили патрули, и то не везде. Еще были надзиратели работ и стукачи из числа заключенных, привлеченных к подземным работам.

Осмотрев стену штрека, Альтманн нашел свою, наскоро замазанную трещину.

– Берем с собой кирку, лопату, обязательно обрезки досок из вон той кучи. Перевяжите их веревкой и прихватите еще бухту, я у инструмента видел. Жаль, что нет еды и воды, но найдем. Верю в это, – сказал Конрад. – А теперь пробивайте лаз.

Особых усилий прилагать не пришлось. Известняк поддался под ударами кайла и вскоре все стояли у темного прохода, таившего за собой пугающую неизвестность.

– С Богом, – сказал Альтманн, увлекая за собой остальных. – Фонари будем использовать по очереди для экономии, не растягивайтесь.

Первые шаги дались с трудом, но после некоторого времени четверка приноровилась и вошла в ритм, перемещаясь по неровному природному тоннелю, изгибавшемуся в разные стороны. Стали попадаться разветвления, сделали короткую остановку.

– Быстро натираем подошвы ботинок, – сказал остальным профессор и забрал от Хайнца Вельде мешочек с негашеной известью, добытой на стройке в подземелье. – Если эсэсовцы пустят за нами в пролом собак, то это отобьет им нюх.

Не задерживаясь, группа продолжила свое движение по ходу, который местами представлял собой узкие, кривые лазы, настоящий «шкуродер», где можно было перемещаться только ползком или боком, проталкивая перед собой инструменты и нехитрую поклажу. Со временем ход стал разветвляться в разные стороны, словно они находились в гигантском термитнике. Конрад понял, что вся гора, как он и предполагал, по крайней мере, участки с меловыми отложениями, источены водой в виде лабиринта ходов.

Шли по наитию, в противоположную от пролома сторону. Так продолжалось с час другой, по внутренним ощущениям беглецов.

Впереди посветлело.

Альтманн первым приблизился к небольшому пролому и выглянул наружу.

Они находились на обратном склоне горы, почти у ее основания. Перед ним, ниже на проселочной дороге, стояли два военных грузовика, от которых в разные стороны разбегались эсэсовцы с овчарками.

– Какие шустрые, – выругался Конрад, вернувшись к остальным. – Опоздали. Они оцепили гору.

– Что будем делать? – спросил Гельмут Ридль.

– Попытаемся прорваться в другом месте, ближайшей ночью. Здесь очень открытый склон, – ответил профессор. – Эсэсовцы не смогут оцепить весь массив. Для этого надо очень много солдат.

– Они настойчивые. Будут ждать, пока мы обессилим от голода и сами выползем наружу, – мрачно заметил Хайнц Вельде.

– Или просто пустят газ, – оптимистично пошутил Франц Диц.

– Удача благоволит дерзким! – отмахнулся Конрад. – Вперед, не раскисайте!

Они еще с пару часов плутали в горном лабиринте, проходя порой и через большие карстовые гроты26, пока опять не вышли к узкому пролому в другом месте горы.

Раздвинув кусты, закрывающие пролом на внешней стороне откоса, беглецы увидели парные патрули, неторопливо бродящие по периметру оцепления.

Уже смеркалось.

Рядом, под горой, был отчетливо слышен лай собак.

– Псы нас учуют, если пойдем ночью, – сказал Франц. – Шел бы дождь…

– Мы не пытались идти в ту сторону, – заметил Альтманн, показав направление. – Надо попробовать.

– И что это даст? – спросил Гельмут.

– Там лесной массив и есть селение.

– В деревне нас точно будет ждать засада.

– Сверху течет небольшая речка. У меня появилась идея, – ответил профессор. – Надо проверить, другого выхода нет.

Они стали искать один из таких путей.

Внезапно беглецы спугнули нескольких зверьков, которые издавая свист опрометью кинулись от них в ответвление хода.

– Стойте! – скомандовал Конрад. – Это сурки. Надо найти их гнездо, они живут большими семьями. Там может быть зерно, припасы на черный день.

Так и оказалось.

После недолгих поисков узники обнаружили кладовку зверьков в одной нише, где вперемешку лежало зерно, сухие грибы, засохшие яблоки, пожухлые побеги растений. Потеряв брезгливость еще в концлагере, они все поделили и быстро съели.

Пить захотелось еще больше.

В одном из гротов беглецы нашли воду, текущую с каменного свода в некое подобие углубления-чаши. Вода оказалась очень жесткой. Во рту появилась неприятная оскомина, но выбора не было. Напились все до отвала, так как фляг с собой не было.

Блуждая дальше по лабиринту ходов и галерей, они случайно вышли в большой карстовый грот.

Все притомились и присели немного передохнуть от гонки последних часов.

Королевство Богемия

Нижне-Силезское княжество

Большая Совиная гора

декабрь 1325 года

Дул холодный, пронизывающий до костей, ветер с мокрым снегом.

В эту пору в здешних горах было особенно пустынно. Крестьяне из редких деревенек и хуторов, завершив еще осенью земельные хлопоты, сидели в своих хижинах не высовывая носа, а дикое зверье, нагуляв жир за лето, спало по норам до теплой поры. Только разбойники да волки рыскали по занесенным снегом дорогам и тропам в поисках одинокого путника или заплутавшего всадника.

Гай Герметик, возвращался в Глац27, ведя по тропе своего уставшего коня. Он был несколько месяцев в Совиных горах, собирая образцы минералов и целебные коренья еще с осени, но задержался в отдаленной деревне, оказывая помощь хворым и требующим утешения.

Жизнь помотала его по белу свету. Еще подростком, рано потеряв родителей, он прибился к пилигриму28, побывал с ним на Ближнем Востоке и в Азии. Жил в горном монастыре, учась у китайских лам. Постигал искусство врачевания у арабов, изучал тайные книги мироздания магов в Персии.

Это был хорошо сложенный, высокий мужчина с правильными чертами лица, с длинными волосами и короткой, темной бородой. В скитаниях и путешествиях он научился постоять за себя, никогда не расставаясь с мечом.

В дороге он питался цза́мбой, смесью варенных муки, злаков, орехов и выпаренного мясного бульона, научившись этому у странствующих тибетских монахов. Пил простую воду, если была возможность, из горных ручьев или из ключа. Монахи говорили, что также полезна талая вода, капающая со льда, если нет ключевой. Он не отказывался от еды, если предлагали, но крестьянам и так приходилось туго. Отдав князю и его сборщикам податей с натурального хозяйства бо́льшую часть своего урожая, они ютились вместе со скотиной в своих хижинах на земляном полу, влача жалкое существование.