Пройдя несколько постов службы безопасности на территории завода, руководитель конструкторского бюро пригласил Каммлера и сопровождавших его лиц в отдаленный цех, окруженный рядами колючей проволоки. Войдя внутрь, они оказались в большом просторном помещении, где в центре, напротив широких ворот, в окружении подвижных площадок обслуживания стоял странной формы округлый аппарат диаметром около двадцати метров, напоминающий нечто среднее между шлемом ландскнехта79 и шляпу с высокой тульей. Вокруг аппарата суетились техники и инженеры, подготавливая его к очередным испытаниям.

К свите Каммлера подошел создатель экспериментального дисколета Шуманн и поприветствовал важного гостя.

– Боевой дисколет «Хаунебу» создан для нанесения бомбовых ударов по важным индустриальным центрам и штабам противника, – начал давать комментарии по летательному аппарату его конструктор. – Приводиться в движение подъемным турбовинтовым двигателем BMW-109–028, имеющим два четырехлопастных соосных винта, мощность на валу 6900 л.с. и дополнительную тягу 1200 кгс, а также двумя маршевыми турбореактивными двигателями той же фирмы. Экипаж – один человек. Вооружение – до одной тонны авиабомб. При создании дисколета были применены научные разработки изобретателя Шаубергера по снижению трения и управлению пограничным слоем. Для этого вся верхняя поверхность летательного аппарата выполнена из нового конструкционного материала – пористого сплава алюминия и магния, люфтшвамма или аэрогубки, и по сути представляет собой единый воздухозаборник объединенной двигательной установки. Тем самым дисколет во время полета не проталкивается через воздушную среду, преодолевая сопротивление трения пограничного слоя, а втягивается в нее. Этот способ движения позволяет радикально улучшить аэродинамические условия обтекания корпуса летательного аппарата, сократить мощность двигателя для достижения значительных скоростей.

– Кстати, как там наш подопечный? – поинтересовался судьбой австрийского изобретателя Шаубергера группенфюрер.

– До августа 1944 года он работал в нашем филиале «Зондербюро-13», расположенном в Габлонце, а затем по личной директиве рейхсфюрера Гиммлера был переведен в техническую инженерную школу СС в Вене, где в их конструкторском бюро занимается, наряду с доведением своего движителя и работами по пограничному слою, рядом интересных разработок, – сообщил генеральный директор «Шкоды» Вильгельм Фосс.

– Его работы по этой тематике вместе с доктором Прандтлем имеют первостепенное значение для создания боевого диска Клауса Хабермоля на комплексе «Гигант», – добавил штандартенфюрер СС Эрих Ланге, руководивший этим подземным предприятием и присутствующий при разговоре.

– Внимательнее относитесь к работам этого талантливого самоучки, – сказал Ганс Каммлер и усмехнулся. – Хоть он и не получил официального признания от некоторых наших научных авторитетов, но идеи его во многом обогнали существующие концепции и теории.

– Какой радиус действия дисколета и его максимальная скорость? – спросил группенфюрер, вернувшись к прерванному разговору и внимательно рассматривая боевой диск, стоявший в цеху.

– Тысяча километров и тысяча двести километров в час, – ответил Шуманн.

– Какие проблемы тормозят график испытаний?

– Недоведенность подъемного и маршевых двигателей, – сообщил конструктор. – Они не развивают расчетную тягу и имеют низкий моторесурс – около тридцати лётных часов.

– Как будет обеспечена секретность летных испытаний в городской черте? – поинтересовался глава управления специальных проектов СС у ответственного от гестапо в «Зондербюро-13».

– Там, за воротами, есть большая бетонная площадка, закрытая по периметру маскировочными сетями, – показал на раздвижные секции ангара один из заместителей Каммлера. – Наружные испытания будут проводить только ночью. А гул двигателей здесь дело обычное, персонал завода и население окружающих предприятие районов на него давно уже не реагируют.

– Почему такое название присвоили дисколету? – подумав, спросил группенфюрер.

– Сотрудники «Аненербе» предложили, – улыбнувшись, пояснил руководитель специального конструкторского бюро и правая рука Каммлера штандартенфюрер СС Вильгельм Фосс, высокий статный господин. – Это оккультный термин, означающий «древо воздаяния», связанный с верованием в полярные корни арийской расы и заимствованный из древней германской мифологии.

Германия

земля Северный Рейн-Вестфалия

Флото

апрель 1995 года

На следующий день после медитации и завтрака Шелест продолжил ремонт дома в компании с приехавшими студентами. Даниэль эти дни усердно трудился на тракторе, заканчивая пахоту полей экологического центра, раскинувшихся рядом с «Коллегиум Хуманум» и приступая к посевной. Пока Данни занимался землепашеством от зари до зари, Виктор помогал Гизеле ежедневно ухаживать за лошадьми, убирая в конюшне.

На выходной день все живущие в экологическом центре поехали на экскурсию к Экстернштайну, археологическому памятнику, находившемуся на другом берегу реки Везер в пятнадцати километрах от «Коллегиум Хуманум», около Вестфальских ворот – горной гряды, в разлом которой протекала Везер в своем верхнем течении, вырываясь на Северо-Германскую низменность и следуя около Флото и далее на север до Бремерхафена, впадая в Северное море.

Экстернштайн или Эксерские камни представляли собой причудливое нагромождение ряда коллосальных столбов и глыб песчаника, тянущихся на протяжении почти километра, расположенных в северной части Тевтобургского леса рядом с городком Хорн-Бад-Майнбергом, округ Липпе.

– Издревна это место привлекало магов и колдунов для совершения своих обрядов, – начал рассказывать приехавшим из центра студентам и сотрудникам доктор Руиг. – Древнегерманские племена проводили здесь праздники, посвященные земледелию и плодородию. Пришедшие сюда просили помощи богов от стихийных бедствий и удачи в битве с врагами.

Около древнеязыческого святилища было немноголюдно.

Виктор вместе с остальными прибывшими из Флото поднялся наверх по выдолбленным в камне ступенькам, осмотрел жертвенные ниши.

– Древние считали, что это место Силы, – произнес подошедший к Шелесту доктор. – Вы не имеете предубеждений против истории наших стран?

– Вы о Второй мировой войне? – спросил Виктор.

– Да.

– Я считаю, что необходимо делать правильные выводы из прошлого, чтобы наши народы жили в мире, – заметил Шелест.

– Разумеется, – согласился Руиг. – Нельзя быть заложником политики. Меня же интересует прикладная наука и технологии на ее основе. Что вы думаете о секретных разработках Третьего рейха?

– У нас об этом много писали в научно-популярной литературе, – усмехнулся Виктор. – А какое это имеет отношение к Экстернштайну?

– Вы читали книги, которые я вам дал? – спросил доктор.

– Начал. Не так много свободного времени.

– Дело в том, что немецкая наука в Третьем рейхе иногда основывалась на несколько ином мировоззрении, отличном от общепринятых доктрин и постулатов80. Я бы назвал ее техномагией. Потому и дал вам для начала такую необычную подборку литературы. Кстати, здесь, у Экстернштайна, немецкие техномаги из «Аненэрбе» проводили свои эксперименты. Рейхсфюрер Гимлер считал, что это место с особой энергетикой и оно стало закрытой зоной с 1939 года и до конца войны. Есть и другие подобные места.

– А правда, что профессор Хавербек тоже работал в «Аненэрбе»? – поинтересовался Шелест. – Я так понял из разговора со студентами на вечерней встрече у его дома.

– Не зря советовал вам сходить туда, – пояснил Руиг. – Не у каждого бывает такая возможность. Хавербек имел отношение к «Аненэрбе», больше занимаясь вопросами правильного формирования у молодежи отношения к земле, физическому труду на ней, того, что называется основами, корнями. В «Аненэрбе» даже был отдел земледелия, занимавшийся также историческими и культурными изысканиями в прошлом германцев и других европейских народов. Это меня поначалу очень удивляло, пока я не понял всю важность данного вопроса и не начал с того же. Ведь только те государства, живущие в ладах с культурой земледелия, сельского хозяйства представляют собой здоровое общество, успешно развивающееся и в других областях – техническом, социальном. Вы не находите? Отрадно, что молодые люди, приехавшие ко мне на семинар из разных университетов, понимают это. Однако, вернемся позже к этому разговору. Меня ждут мои студенты.