Зеркало издало гулкий звук, и сквозь него прошел высокий тощий парень с собранными в хвост каштановыми волосами. Одет он был совершенно обычно — сине-белая клетчатая рубашка, коричневые джинсы и красные «конверсы». В зубах он сжимал трубку, в руке — телефон.

— Привет! — сказал он. — Баки, ты выглядишь совсем живым. О, ты тоже. А как тебя зовут?

— Брок, — буркнул Рамлоу.

— А я Эндрю, — парень плюхнулся на диван, кивнул на кресла напротив, повернулся к Туу-Тикки. — Тикки, поделись табаком, а? Я все время забываю купить.

— А Эйрик не делится? — Туу-Тикки кинула Эндрю банку, которую он неловко поймал, едва не уронив.

— Эйрик курит табак, который пахнет кожей, а я люблю мягкие, — объяснил Эндрю, набивая трубку. — Стив, привет. Итак, имена, фамилии, кто останется, кто уйдет, у кого чего сколько в Мидгарде осталось и номера счетов, чтобы мне легче было перевести. Сфотографирую и отпечатки сниму я сам. Старые имена и фамилии могу оставить, но прикол будет тот еще.

— Брок Торрес, — ответил Рамлоу, развалившись на диване и касаясь коленом Баки. — Возраст… Ну, сам видишь. Дата рождения та же, шестнадцатое апреля. Денег у меня, считай, не осталось.

— Да, но тебе положена компенсация как жертве Гидры, — заметил Эндрю, — плюс «волчьи» от Росса Ри-Онна. Ты бы мог переодеться в белое? На паспорт положено сниматься в белом, так лицо четче видно.

— Ща, — Брок потрепал Баки по колену, поднялся и ушел наверх.

— Стив? — вопросительно посмотрел на Роджерса Эндрю, выпустив густой клуб дыма.

— Жертва Гидры, — хмыкнул Стив, упершись локтями в колени и сцепив пальцы в замок. Так проще думалось и легче было контролировать желание свернуть поганцу шею. — Джереми Стивен Каллахан, — хмуро ответил он, глядя на Баки.

Стив никак не мог понять, почему тот так спокойно принимает прикосновения такого, как Брок. Он, конечно, сам хотел его до мышечных судорог. Было в Рамлоу что-то звериное, притягательное. Но после всего что он узнал, после стольких лет служения врагу не мог понять, как Баки может так легко возиться с ним.

— И я остаюсь, — Стив продиктовал номер счёта, хоть и знал, что там осталось совсем немного. Но это лучше, чем побираться у этих странных существ или быть обязанным. Он всегда справлялся, справится и сейчас.

— Шантаж, принуждение, насильственные эксперименты, — перечислил Эндрю. — Жертва. Дата рождения?

— Четвёртое июля, а год? Я не знаю какой сейчас год, откуда считать.

Стив посмотрел на Баки.

— Две тысячи пятьдесят шестой, — ответил Баки. — Эндрю, пиши для Стива двадцать восьмой.

Эндрю кивнул. Улыбнулся вернувшемуся Броку.

— С тобой о чем-то Росс хотел поговорить, но я не знаю, когда наш вуфинька соберется, — сообщил он. — Да, а Гидру мы вынесли. Они такие идиоты.

— Какие? — живо заинтересовался Баки.

— Да просто феерические! — воскликнул Эндрю. — Представляешь, они друг друга повязали клятвами, эдакое тайное общество, и Эшу их по клятвам вынес просто влет! Только с компенсациями разбираться пришлось долго. Там треть младшего и среднего персонала были из-за шантажа. Где чем. Впрочем, Эшу хороший менталист.

— Как всё это странно, — Стив откинулся на спинку дивана. — Вот так вот просто взяли и вынесли Гидру? Сколько мы с ней ни бодались, всегда находился кто-то, — Стив Бросил взгляд в сторону Брока, подмечая засосы и отметины на крепкой шее, чувствуя, как собственные зубы заныли. — Быстрее, чтобы предупредить, увести в сторону. А тут вы и раз — нет Гидры! Как-то это всё… неправильно.

Эндрю поднял голову от телефона. Пожал угловатыми плечами.

— Вы боролись с ней как люди, силой. Мы — как маги, магией. Только и всего. Йодзу очень обиделся из-за Баки. А я не люблю, когда мой любовник обижен. У него настроение портится. «Сила солому ломит, но не все в нашей жизни — сила, да и солома — не все». Гидра опиралась на спертые откуда только можно магические артефакты. Естественно, что обычными путями справиться с ней было невозможно. Плюс круговая порука. Плюс искушение. Ты же не думаешь, что люди примыкали к Гидре только потому, что им нравилась идеология? Гидра давала то, чего нельзя добыть обычными средствами. Кстати, Баки, ты «Смену климата» читал?

— Читал, — кивнул Баки. — Ты имеешь в виду тот склад… как их… Черт, забыл название.

— Венаторов, — подсказал Эндрю. — Да, примерно.

— Перевел? — требовательно спросил Брок, уставившись на Баки.

— Начал, — ответил тот.

— Почитаешь. Ну или перескажешь.

Баки кивнул.

— Баки, — Стив не знал, с чего начать. Хотелось поговорить, решить что-то, но наедине, без всех этих непонятных людей и нелюдей, без Брока, на которого хотелось смотреть, не отрывая взгляда. Хотелось обозначить своё место. — Нам бы поговорить.

— Поговорим, — пообещал Баки. — Непременно.

— Но сначала фото, отпечатки пальцев и пироги, — сказал Эндрю.

— Пироги готовы, — ответила Туу-Тикки. — Все как ты любишь, с лесной черникой.

Эндрю сфотографировал Стива и Брока, протер экран телефона и попросил их приложить пальцы к зеленому квадрату в нем.

— Дня через три-четыре сделаю, — пообещал он. — Все будет.

Баки встал, опираясь на плечо Стива, и потянул его за собой.

— Прогуляемся на холме, — оповестил он остальных.

Стив брёл рядом. Ему впервые не надо было никуда бежать, ничего ни за кого решать, не впрягаться из-за чужой предприимчивости. Впервые — свобода. Полная или относительная, он ещё пока не понял, но свобода. Она манила открытыми перспективами и пугала. Потому что раньше всё решали за Стива, а сейчас он может стать кем угодно. Но кто нужен Баки, его Баки и был ли он когда-то его?

— Здесь мирно, — Стив вдохнул полной грудью. — Словно в сказку попал или сплю, там, в лаборатории, а в мозгах ковыряются, разглядывают под микроскопом. И ты живой.

— Мирно, — согласился Баки, прислоняясь к высокой сосне и вытягивая из кармана сигареты. — Я поэтому и решил остаться. Потому что мирно. Хаоситы правду говорят — в Мидгарде уровень агрессии зашкаливает, и это ненормально. Я устал. Хочу покоя. И Брок хочет, раз остается.

Он закурил и вкусно затянулся.

— Брок, — повторил Стив. — Почему именно он? Это благодарность?

К Баки хотелось прикоснуться. Тогда, в сороковых, это казалось неправильным, да и нужен ли такому, как Баки Барнс, доходяга-друг? А потом война и снова некогда, снова неправильно рассказать о чувствах, признаться. А теперь Брок.

— Нет, — уверенно сказал Баки. — Из благодарности я принял волка, с которым не знал, что делать. А вот остальное… — он посмотрел на Стива и как-то странно улыбнулся. — Стиви, пока ты лежал во льдах, я жил. Хреново, больно, очень больно, но жил. И в последние пятнадцать лет Брок делал все, чтобы эта жизнь была не такой хреновой. — Баки затянулся, разом докурив до фильтра, потушил окурок о подошву и сунул в карман. — Не люблю здесь сорить, — объяснил он. — Ты — мое прошлое, понимаешь? Детство, юность, молодость. Бруклин. Немного войны после Бухареста, потеря руки, исследования в Ваканде, от которых я сбежал. А Брок — это настоящее. Горячая вода вместо ледяной после миссий, пропущенные обнуления, то, как он вбивал в меня пути отхода на случай провала «Озарения». То, как я его ждал там, в Бухаресте. Как он пришел ко мне и ткнулся мордой в грудь. Как сцарапывал с себя ошейник и сожрал яблоко. Как мы катались по городу. Я машину из-за него купил, все не мог собраться, а он мне дикую индейку поймал. Брок — это здесь и сейчас, понимаешь? Ты все хотел вернуть того, довоенного Баки, только я давно уже не тот. Слишком многое случилось, слишком многое пережито. Да, я восстановился, Эндрю правильно говорит, но я не Баки Барнс из Бруклина. Ни фига. Не Зимний Солдат, конечно, хотя навыки все при мне. Я другой. Во мне есть и Баки из Бруклина, и Зимний Солдат, но больше всего меня самого. Здешнего. Нынешнего. Туатта, хотя совсем немного. Брок это понимает. Он уже полгода здесь, он бегал все это время на четырех лапах и перекинулся только для тебя. Он… я полагаюсь на него больше, чем на себя. Потому что командир всегда обо мне заботился. Даже когда я сам жопу себе подтереть не мог.