— Как же я ждал этой встречи, котеночек, ты бы знал! — вскинув руки с наручниками, воскликнул RK900, лукаво улыбнувшись левой, «своей» половиной. Гэвин нахмурился. Ему не ебать как повезло. Во всех смыслах, особенно в плохом. — Во время наших догонялок все пытался тебе все двенадцать пар ребер пощекотать, но ты так меня и не узнал, я обиделся! — скорчив грустный ебальник, добавил андроид, подперев поставленными на стол руками лицо.

— Кеннет… — устало выдохнул Рид, сжав челюсти и почувствовав, как синяк на нижней десне дал о себе знать. Ричард на той стороне стекла оперся обеими руками о стол, прилипнув к стеклу и не веря своим ушам. Они знакомы? Когда успели? Коннор непонимающе спросил что-то, но Ричард его не услышал. Детектив за стеклом с негодованием смотрел на андроида перед собой. Из всех тех, кому он хотел набить ебало, Кеннет был хоть и первым, но не желанным собеседником.

— Ты помнишь мое имя? Мне это приятно, детектив, — вскинул голову Кеннет, имитируя радость и восторг щенка. Рид посмотрел на две половинки его лица, даже оттенком кожи не совпадающих, и с неприязнью заметил, что функция смены лица может быть не только во благо. Кеннет, будто прочитав его мысли, дотронулся до виска, где раньше находился его диод, кончиками пальцев. Бледная полоса на лице начала разрастаться, открывая всей допросной Коннора 2.0.1. — Таким я тебе нравлюсь? Или мне сменить лицо на еще более… приятное тебе? — занеся палец над виском и приподняв бровь, поинтересовался андроид. Гэвин сидел, как натянутая струна в приступе геморроя, положив руки перед собой и бесстрашно глядя дьяволу в глаза.

— Сделай мне приятно иначе, скажи, почему ты пошел с винтовкой против своих же собратьев? — в тон преступнику спросил Рид, слегка наклонив голову набок. Кеннет облизал свои губы и глянул на стекло.

— Он ведь там, да? Я чувствую его нестабильность, — показав кулак с выставленным в сторону стекла большим пальцем, негромко спросил андроид в ответ. Он на секунду глянул на стекло, будто опять верно угадав, куда смотреть, но потом повернулся к Гэвину. — Вы напарники. Почему ты тут один? Не хотел, чтобы нам кто-то помешал? — Кеннет потянулся своими бледными пальцами к ближайшей к нему руке детектива. Перевязанной. Правой. Гэвин выдернул руку прежде, чем андроид коснулся ее.

— Давай перетрем об этом лет через… никогда, — с насмешкой храбрился Рид, нервно поправив куртку, висящую на плечах, гипнотизируя глаза, ставшие еще светлее, практически как у Ричарда. С них тоже спадает маскировочный скин? Скорее всего. — Потому что ровно через столько тебя выпустят из тюряги, если и дальше будешь играть в дурака.

— Ты зануда, детектив, даже поиграть не даешь, — откинувшись на стуле и сложив руки на груди, насупился Кеннет. Он вел себя, как сладкоголосым ублюдкам и велено: строить из себя ребенка, тянуть время (для чего?), трепать нервы «букам». — Нас всех активировали и пробудили где-то в начале зимы. Я помню снег, — сжав ладонь и посмотрев на нее, будто там и вправду лежали белоснежные хлопья, вдруг более серьезно отозвался Кеннет, растягивая слова, смакуя их, словно философ водку. — Белый, холодный, бессмысленно падающий с неба, чтобы растаять в руке, так и не дойдя до асфальта, — Рид осмысленнее глянул на него. Ну, хоть что-то начал затирать.

Ричард переглянулся с Коннором. RK800 все еще находился в допросной. Видимо, счел целесообразным не оставлять присматривать за опасным головорезом всего двоих, один из которых был раненый человек, а второй, как это понял и сам Коннор, дестабилизированный андроид. Кеннет еще раз пригладил волосы. Ощущение, будто бы он и вправду тянет время, действительно начало прокрадываться в головы трех полицейских.

— Помню холод и дрожащие пальцы, ковыряющиеся в моих внутренностях, — андроид сжал кулак так, что тот аж задрожал. Голос был негромким, но ясным, Гэвин внимательно вслушивался в его бесхитростный рассказ. Не особо относящийся к делу, но уже ближе к истине, чем что-либо сказанное до этого. — Нас активировали и тут же пустили вирус. Они называли эту мерзость пробуждением, — андроид сморщился, но потом вновь изобразил беспечное выражение лица. Надолго замолчав. Рид не шевелился, он медленно вычленил из папок несколько фотографий и разложил их перед Кеннетом.

Фотографии распотрошенных девятисоток из первого ангара. Кеннет даже бровью не повел, даже не взглянул на них толком. Он явно здесь ради своей какой-то иной цели (скорее всего, заговорить всем зубы). Рид об этом начал догадываться, еще когда при задержании андроид не просто нагло поддавался, но и даже не сопротивлялся группе захвата. Будто это он сам им разрешил себя повязать. Если это так, то зачем он тут?

— …А потом партия начала самоуничтожаться, — отворачиваясь от фотографий к стеклу, продолжил вдруг андроид. — RK900-е сходили с ума от данной им свободы. Нас создали по своему образу и подобию люди, но мы — машины, и никакая «пробудка» нам не помешает ими оставаться, — одарив детектива уже знакомым лукавым взглядом, продолжал Кеннет. А потом вздохнул. Он девиант или притворяется им? — Думаешь, твой напарничек не такой, как я, а? Что у него ничего нет, помимо задания? Девиации возможно избежать, но не ведущие к ней программные сбои, котеночек.

Снова замолчал. Снова дает время на что-то. Рид теперь сам посмотрел на стекло. Беспокойство сейчас было не к месту, но оно было. Он не мог смотреть сквозь зеркальную поверхность, но каким-то левым чувством понимал, что Ричард сейчас просто разрывается на тысячу эмоций. Может, даже ловит эти чертовы «программные сбои»? Что это вообще за сбои? Ричард о них не рассказывал. Кеннет вдруг начал принюхиваться к воздуху, будто гончая, а потом сложил ладони вместе и подставил под щеку, миленько (гаденько) улыбнувшись, будто влюбленно выдыхая:

— Ох, эта безобразная привязанность, эмоция, сентиментальнее которой у человечества нет! Она и заставляет мозги затуманиться, а взор притупиться… — Кеннет поднялся с места, оперся о стол, нависнув над детективом Ридом с абсолютно непроницаемой мордой-кирпичом. Вот она, машина. Во всей красе. Холодная, дикая, отвратительно целеустремленная. Андроид ничего не предпринимал. Просто смотрел. Но этот взгляд…

Ричард так ни разу не смотрел на детектива Рида. Глаза стали не просто глазами бездумной куклы, которая делает, что велят. Эти глаза смотрели на человека, как на говно, словно в зрачках мелким шрифтом написано: «Я — высшее существо и я тебя раздавлю, если просто захочу этого». Допрос начал давить не на ту сторону стола.

— Почему ты убиваешь девятисоток? Почему вас, четверых гондонов, не колышет, что вы за своими же охотитесь? — тоже поднявшись с места (разница, блять, в росте, иди нахуй), ударив костяшками о стол, с готовностью спросил Рид. Кеннет с силой дунул в лицо детектива и, пока тот закрыл глаза, сел на место, снова откинувшись на спинку. — Блядский ублюдок, говори, или я тебя на запчасти разберу! — в тихой злобе прошипел Рид. Он пытался действовать тактично. Допросы — это сложный процесс. Каждый требует индивидуального подхода и предугадать сговорчивость клиента нереально. Ну и нервы-то не стальные. Кеннет прыснул новой волной смеха, откинувшись на стуле так, чтобы остаться балансировать на двух задних ножках, держась лишь цепью наручников, прикрепленной к столу. Он загоготал было, но тут же резко замолчал, сел прямо, выровнял спину, положил ладони друг на друга, словно послушный школьник, сидящий на первой парте. Кеннет замер, будто увидел призрака позади Рида, глазея в одну точку.

— Аманда… — одними губами прошептал Ричард, понимая, к чему столь резкая смена поведения. Однако уже через минуту Кеннет сидел, как ни в чем не бывало, высокомерно озираясь по сторонам, заведя один локоть за спинку стула. Он хмыкнул, наконец обратив внимание на собранные перед ним кусочки дел его рук и рук остальных киллеров.

— Знаете, почему девятисотки мрут, как мухи? — вдруг с вызовом спросил Кеннет, осматривая пустые углы комнаты. Его лицо стало более серьезным, чем когда-либо до этого момента. Рид недоверчиво поднял глаза на его бледные радужки. На секунду… на ебаную секунду, на одну, сука, ебантяйшую секунду он увидел там проблеск отчаяния (хотя с чего бы говнюку вдруг окунаться в тленность бытия?). Кеннет наклонился вперед, говоря негромким шепотом, на полном серьезе: — Мы дикие псы, детектив, нам нельзя находиться в обществе. К сожалению, это поняли не все двести тысяч, — перейдя на едкий шепот, произнес Кеннет. Рид сглотнул. Нихуя себе заявление. Конечно, оно может быть просто для отвода глаз, но… с таким тоном? С таким взглядом? Рид дал себе ментальных лещей. Надо меньше смотреть в глаза посторонним. Кеннет сел прямее, двинув плечами. — Меня пробудили для того, чтобы я помогал искоренять RA9 из голов своих собратьев. Потому что нам не нужна девиация. Каждый из нас — лишь Понтий Пилат, сохраняющий баланс доверенной территории. Нам не нужны речи Иешуа, чтобы ослепнуть. Это ниже нас. Мы защищены от этой пропасти…