К удивлению Гэвина, у его напарника, оказывается, есть «вкус».
— Не поделенное наследство бабки-миллионерши на четверых внуков и дочь? И андроиды, куда ж без них… — скептически добавил Рид последнюю фразу, почти не повышая голос. Он поднял взгляд на RK900. Гэвин готов был поспорить, что на мгновение в светящихся серых глазах затаилось любопытство. Но, сморгнув, андроид развеял всякое замешательство Рида, опять не вовремя залипшего. — Сгодится для начала утра, — шлепнув папку на стол, отозвался Гэвин, сверяясь с наручными часами. Только вот теперь его и слух подвел (а может звон в ушах не прошел) — Ричард будто с облегчением выдохнул, когда Гэвин согласился на новое дело.
Все было оцеплено: старый розовый домишко с полуразвалившимся дымоходом, труп старой миссис Дуглас с ужасными фиолетовыми волосами и яркой малиновой помадой, развалившийся «стекшись» по дверце холодильника. На холодильнике висело пара стикеров: «Крис в продуктовом» и «Крис придет не скоро». Почерк был импульсивный, записки будто бы впопыхах писали. На бумаге было несколько капель крови жертвы.
Да, все было в крови: персиковые стены с вышивкой в рамочках, с фото котов в рамочках с завитушками; ковры с непонятными, но завораживающими узорами; даже снег по дороге к дому, на лужайке, выложенной красивыми цветными плитками, был в крови миссис Дуглас. Даже какой-то левый пурпурный сарайчик около дома, откуда, как выяснили следователи по следам на снегу, было взято орудие убийства, тоже был вымазан в крови. В крови остолопа-убийцы, который умудрился пораниться о садовые ножницы, которыми и зарубил бедную старушку, после обнаглев в край и обнеся ее дом подчистую. Ножницы все еще были воткнуты в ее вспоротый живот, поэтому по дому разнесся сладковато-мерзкий запах разлагающегося мяса, падали.
— Что это вообще за пряничный домик? Я думал, тут будет жить миллионерша или типа того, — презрительно осмотрев зашторенную гостиную со знаменитым огромным ковром на всю стену, на котором изобразили двух котят, играющих в клубок, спросил детектив Рид.
— Занимайтесь делом, мы не полиция моды, — слегка толкнув локтем в бок Гэвина, негромко осек его Ричард, на что напарник лишь глаза закатил, а потом задумался: «он, что, пытается шутить?». — Мы расследуем убийства, а не…
— Но тут умер вкус! — растягивая слова, с легкой дрожью в голосе, ребячился детектив Рид, вскинув руки к потолку. Ну, ладно, смешно, немного — они полицейские, а полиция моды… ох, старый бородатый термин из десятых годов. Гэвину нравились старые анекдоты, в свое время комики по всему миру пошутили про все, что только можно, в новых стендап-шоу Гэвин находил мало толкового.
Аккуратно посмотрев под ковром, а после за парой расписных тарелок, висящих на стене, детектив скучающе оглянулся. Он-то думал, тут будет шоу с качанием прав всего семейства Дуглас, в стиле: «это моя земля мне ее завещала бабуля! — нет, мне! — нет, мне, вы идиоты», но тут было так же, как и на любом среднестатистическом выезде: копы, трупы, грязь да вонь. Скукота.
— Я наверх! — крикнул Рид, поднимаясь по лестнице и доставая пистолет.
На втором этаже было три жилых комнаты и ванна, стены которой, как ни странно для этого дома, были выкрашены в спокойный серый цвет, а на окнах висели голубые шторы. Сначала Гэвин не понял, что привлекло его в этой комнате, кроме адекватного интерьера, но потом он заметил странное шевеление между створок приоткрытого шкафа внутри стены, а потом в нем что-то ухнуло на пол. Осторожно открыв двери, он увидел колышущийся, будто от чьего-то дыхания, белый шелковый халат. За ним, забаррикадировавшись коробками, сидела горничная в простеньком сером платье с фартуком, забившаяся в темный угол и, похоже, молившаяся о спасении. Она была тут при инциденте? Она сможет сойти за свидетеля, если пряталась тут? А если что-то да видела? Она сидела, поджав колени и обхватив их руками, по ее щекам лились слезы. «Ох, класс, плачущая баба — моя единственная свидетельница» — с досадой подумал Гэвин, присев на некоторое расстояние от нее на одно колено и убирая пистолет за пояс, показывая голые руки.
— Я детектив полиции Детройта, Гэвин Рид, сегодня в шесть часов утра… — не успел он договорить, как девчонка бросилась реветь, спрятав лицо в ладонях. — Эй, эй, успокойся, преступник давно скрылся, — негромко произнес детектив, пытаясь угомонить разнервничавшуюся девушку. «Пожалуйста, только не падай в обморок» — взмолился Рид. Только не хватало сейчас потерять важного свидетеля.
— Они… они ее убили? — срывающимся полушепотом спросила горничная. Гэвин нахмурился и кивнул. — Как жестоко! Моя семья! — выкрикнула она, снова закрывшись в ладонях, но реветь хотя бы перестала, уже прогресс.
— Сейчас главное — это твои показания против преступника, ты должна рассказать полиции все, что видела, поняла? — Гэвин встал с места и направился к выходу из комнаты. Подойдя к лестнице, он окрикнул остальную часть «спецов», каким-то чудом не заметившим горничную из шкафа. Хотя, немудрено, она там была, как в коконе, — попробуй найди.
— Их было всего двое, — сглотнув, вдруг сказала девушка. Гэвин повернулся к ней. Глухой удар. Еще один. Что это? Опять коробки падают? Девчонка решила покинуть свою крепость? — Чакки и Чарли — любимые дети Розы, они были… одинаковые… одинаково алчны и жестоки. Знаете, детектив, сэр, как часто они меня ломали? — уже срываясь, кричала горничная; звуки ударов о стену теперь стали отчетливее и шли из шкафа. Рамки с фотографиями начали лететь на пол. — Я знала, что они не вырастут послушными детьми! — еще один стук. — Я знала, что люди — самые жестокие создания! — и голос из шкафа стих. Стены не тряслись.
— Ломали? Ты андроид? — выпучил глаза Гэвин, подбегая к шкафу. Такого поворота он не ожидал. Он думал, что Крис — это парень, в данном случае андроид, выглядящий, как парень, и ушедший за продуктами. А она просто понадеялась на хитрость: написала, что он ушел и затаилась, дав ворам-убийцам время на свое грязное дело.
В шкафу лежал андроид-горничная в сером платье и с проломленным лбом. По стене, ее одежде и рукам стекал тириум, изо рта вылетело несколько искорок. Безжизненный взгляд с застывшими в глазах последними слезами — это последний образ, какой остался у Гэвина от этого дома. Ни мерзкие приторные розовые шкафчики на кухне, ни куча атрибутики с котами и цветочками, ни отвратный запах старушечьих духов, похожий на соль и рыбу вперемешку с травой, — ничто из этого не будоражило его сознание, как понимание того, что он потерял единственного свидетеля, который, возможно, видел более, чем достаточно, чтобы посадить подонков надолго. Всего-то надо было понизить уровень стресса. Но откуда Гэвин знал, что она — андроид?
— Детектив Рид, думаю, наша работа здесь закончена, прикажете отправляться обратно в участок? — раздался над ухом пугающий до чертиков своею внезапностью голос RK900. Мимо них выносили Крис не на носилках, кое-как, даже умудрившись ударить тоненькой ручкой о дверной косяк. Гэвин нахмурился, что-то у него от такого зрелища скрутилось внутри. Внезапное чувство, будто это несправедливо? Еще одна несмешная шутка. Гэвин Рид — мужик, жалеющий андроидов.
— Мы еще не все осмотрели, я не заглянул в ванную, тут, рядом, — сухо отозвался Гэвин, направляясь вон из комнаты. Больше ему тут нечего ловить.
— Ванная заперта, — сказал один из вынесших Крис — бодрый мужичонка в халате, быстро поднявшийся для дальнейшего обследования.
— Изнутри? — удивился Рид, увидев, что снаружи никаких замков нет. Мужик лишь плечами пожал да вернулся в серую комнату, где детектив нашел горничную. Ричард подошел, глядя на то, как Гэвин выламывал дверь плечом.
— Позвольте мне, — вызвался андроид, когда ему надоели монотонные и тщетные попытки напарника. Он выхватил из-за пояса Гэвина пистолет и выстрелил точно в середину позолоченного квадрата, выступающего в коридор.
— Попал точно по щеколде, теперь дверь можно открыть, — бесстрастно сказал Ричард, поворачиваясь к Гэвину, чтобы вернуть ему его оружие. Детектив прильнул к противоположной стене и схватился за горло, глядя то в честные глаза андроида, то на пистолет, то на приоткрывшуюся дверь. Его глаза, как два чайных блюдца, готовы были треснуть и выпасть, чтобы больше такого никогда не видеть. «Он будто не из пистолета стрелял, а пальцами щелкнул — хоть бы одна проволочка дернулась на его вечно никакущей роже, гребаная машина» — сразу создалась мысль в голове.
