— Поступило сообщение, что в квартире номер четырнадцать в восьмом доме на Барден-драйв произошло массовое убийство, — вдруг произнес Ричард. Гэвин откинулся на спинку кресла, хмуро глядя вверх, на все так же сидящего на столе андроида. Он думал недолго, но после небольшого ночного поминания отца и раннего подъема мысли путались. Ох, чертова бессонница!
— Адрес знакомый, — как-то чересчур спокойно отозвался детектив. Ричард коротко кивнул, неутешительно вздохнув.
— Это был адрес тех, кто взял в аренду ангар, в котором было найдено двенадцать жестоко убитых андроидов серии RK900. Странное совпадение, не находите? — мигнув на пару секунд желтой полоской на диоде, расползающейся, словно мед в горячей воде, спросил Ричард. Гэвин подскочил, ударив ладонями по подлокотникам.
— Выезжаем, пока деграданты из команды Бэна не затоптали нам всю малину, — на ходу добивая свежий горький кофе, скомандовал детектив Рид.
В машине стояла режущая по ушам тишина. Было напряженно и даже немного странно, что непонятно, из-за чего возникла такая неловкость. Гэвин до белых костяшек сжал руль. Как-то все не так, как обычно. Как-то все… иначе. Что за вчерашний день могло произойти такого, что Гэвин кожей, каждой порой чувствовал приближающийся пиздец, но не видел его?
— Накидай мне портреты тех, по чью душу мы хоть едем, заебал партизанить, — вдруг выдохнул Гэвин, не сбивая взгляда с дороги, ведущей через поле. Барден-драйв находилось в относительном захолустье: слева начиналась стена парка, а справа были заброшенные заводы, либо дома, чьи жители были настолько гостеприимны, что заколотили окна и двери. Ричард терпеливо молчал, кажется, игнорируя детектива. — Ну? Чего молчишь? Давай, ты ведь всегда все раскидывал перед очередными выездами, даже в марте…
— Не успели наболтаться с Коннором, детектив? Неужто он вам не рассказал и не показал досье на каждого из подозреваемых? — глядя в окно, бесстрастно спросил Ричард.
— Бля, Рич, только не делай такое лицо, бесишь своей андроидностью. К тому же вообще твою предъяву не понимаю, — сбросив скорость перед красным сигналом светофора, чтобы метнуть взгляд на ушедшего в свои мысли андроида, отозвался Гэвин. Андроид шумно вздохнул. — Я видел пару рож, пару интересных фактов об их прошлой слегка сероватой криминальной жизни, где самым страшным было просрочить оплату штрафа за неправильную парковку. И я тебя по-человечески попросил, чтобы ты мне объяснил, чем наши клиенты отличаются, что их связывает, какие косяки за их душами, — терпеливо, пусть и сквозь зубы, проговорил Рид. Биокомпоненты RK900 будто окунули в соленую ледяную воду, а потом, не высушив, поставили на место. Теперь ему стыдно. Рид правда старался сохранять остатки вчерашнего дружелюбия. Как-то вдруг загорчило на языке. — Что с тобой на этот раз? Или Сивый что сделал? — уже более нервно уточнил Гэвин. Ричард поджал губы. Он опять перегнул, его понесло не в ту степь, как выразился бы Хэнк.
— Я могу запустить тестирование всех систем и перезагрузку модулей, которые использовались за последние сутки чаще остальных. Это позволит разгрузить сложившийся у меня эмоциональный фон, стереть данные, которые система посчитает лишними, освободит место для более полезной актуальной информации. Даете разрешение? — повернувшись к Риду и стараясь сохранить спокойствие, мягко улыбнулся андроид. То, что он предлагал, практически самоубийство его личности. Гэвин, тоже не дурак, понял в этих сложновыебанных фразах простую истину: андроид что-то у себя внутри чувствует, а нажать на кнопку, значит удалить чувства, а если совсем драматизировать (Гэвин не знал же, как устроены андроиды изнутри), то могут и удалить чего не просят. Детектив Рид цокнул языком, выворачивая руль на развороте перед мелькнувшим между впереди стоящими домами полицейскими мигалками. Сирена была еле различима из приоткрытого окна. Рид решил, что успеет выкурить пару сигарет, чтобы собраться с мыслями, поскольку со всей этой суматохой с Коннором и вдруг свалившимся в руки Ричарда Сивым, с проведыванием отца и прочими выдергивающими из колеи событиями он не успел покурить.
— Ебаный андроид, — с недовольством выплюнул Рид, доставая сигарету из пачки. Последнюю, черт возьми. — Потом ведь все истерики и непонятки опять по кругу проходить будем, а? — недовольно задал риторический вопрос Гэвин.
Ричард снова сымитировал нервный глубокий вздох. Приятно было слышать о какой-никакой заботе, слушать, как детектив Рид говорит не о Ричарде, а о них обоих, как о команде. «Будем проходить… вместе?» — будто на вкус пробуя эту мысль, подумал андроид.
— Так, все, выметывайся, дальше пойдем пешком, я в этих дворах пока проскочу вечер наступит, — сверяясь с наручными часами и притормозив у киоска с книгами, отозвался раздраженно Рид. Похоже, выкинув из своей головы «проблемы» Ричарда и сосредоточившись на работе, перемалывая в мозгу ту немногую информацию, которую успел подцепить в участке. Ричарду нравилось, как горели делом глаза его напарника. Поймав себя на этом, андроид поправил горлышко водолазки. Она хоть и прилипала к шее, как прошлая рубашка (успешно изодранная Сивым на лоскутки и подмятая под себя, как подушка), но не давила, не душила, даже несмотря на то, что андроидам дышать необязательно, а задушить их невозможно. В бардачке вдруг зазвонил телефон, судя по мелодии и сильной вибрации, совсем старая раскладушка. — Передай трубу, — протянув ладонь, всматриваясь в собственный телефон, нормальный, без кнопок, не глядя попросил Рид. На небольшом экране было немного сложно разглядывать мелкие шрифты или фотографии подозреваемых (или, скорее, уже пострадавших), но, пока Гэвин в линзах, у него зрение, как у орла.
Ричард дернул ручку бардачка, и первое, что он схватил, был совсем не рабочий телефон его напарника, а звякнувшая полупустая баночка с таблетками без рецепта или опознавательных этикеток.
— Что это? — покрутив банку в руках, тут же спросил Ричард. Гэвин раздраженно повернулся к нему и замер, чуя запах жареного, посмотрев на, похоже, очередной раскрытый о нем секрет. Ричард выскочил из машины, на ходу открывая банку и беря одну из таблеток на язык.
— Верни, сука! — с криком вылетел из машины Рид, подбегая к уже попробовавшему на вкус белую пилюлю Ричарду. Андроид в шоке выплюнул отраву в траву, раскрыв рот от удивления и резко ударившей по вискам боли. Язык словно покусала стая ос, он почернел, растекаясь будто чернильными пятнами. Гэвин тяжело дышал, вырывая банку из рук напарника. — Нахуй ты лезешь, куда не следует?
— Это наркотики, сэр, — негромко и ошарашенно произносит Ричард, качая головой, будто не веря. Нет, не может быть, чтобы его напарник, детектив полиции, этот человек, помогавший разобраться Ричарду в себе… наркоман? RK900 посмотрел на Гэвина, будто на предателя, на пару минут внутри него все будто легло под гидравлический пресс. Рид сжимал банку в руке, опустив глаза в землю, словно мальчишка, которого отец застукал за употреблением веществ, и теперь этот мальчишка силится выдумать из воздуха оправдание. — Как давно вы принимаете? — осторожно спросил Ричард, прижав ладонь к щеке и подперев локоть второй рукой, придавив живот, из которого, кажется, вот-вот начнет выливаться поток негодования, морали, злости и отчаяния. Андроид будто заново взглянул на напарника. Тем не менее он не давил, старался разговаривать с Гэвином, игнорируя тот факт, что он может быть под кайфом. — Вы обращались в госнаркоконтроль? Вам подобрали бы нарколога, вы…
— Это не наркотики, Ричард, — устало зажав переносицу пальцами и зажмурив глаза, отозвался детектив, все так же опустив голову. — Послушай, до того, как мы в принципе познакомились, у меня было сложный период в жизни, поэтому… психолог прописал мне пить эту бурду перед сном, по одной в день, пока не закончатся, — звякнув для убедительности банкой, отозвался Гэвин, а потом добавил более уверенно: — Это не могут быть наркотики, поскольку мне эту банку выписал квалифицированный врач, знающий свое дело, — подняв глаза, полные уверенности, произнес Гэвин, глубоко вздохнув. — Да, не хотел я, чтобы кто-то, особенно ты, узнал про эту хуйню… — спрятав банку и руки в карман, глядя в сторону, негромко добавил Рид. Ему было стыдно не столько признаваться в том, что у него в жизни, оказывается, было более одной «проблемы», сколько от собственной рассеянности. Почему он хоть раз может не разбрасывать свои вещи, особенно такие личные, где попало?
