Марина совсем было отчаялась, когда вдруг вспомнила о своих знакомствах в ОМОНе. В том, что эта наработка выстрелит, она очень сомневалась — слишком все вилами по воде было писано в сравнении с другими ниточками, за которые она успела уже подергать.
Но, как ни странно, нашлись знакомые знакомых (как и всегда), которые тоже служили на Северном Кавказе и вспомнили тот злополучный вертолет с единственным выжившим после взрыва. Назвали примерно место и год, а дальше Марина нырнула с головой в архивы и новостные сводки. К концу июля, почти через два месяца после знакомства, она узнала, что настоящее имя Терминатора — Артем Севостьянов.
Она нашла даже контакты нескольких его сослуживцев, проживавших в Питере. Как выяснилось, с одним из них он поддерживал связь, хоть и изредка. Марине стоило больших трудов объяснить этому человеку, кто она такая и что ей нужно от Терм… Артема. В общем-то толком она и не смогла это сделать, только продиктовала свой номер телефона и попросила при возможности сообщить ему, что с ней нужно обязательно связаться.
Август перевалил за середину. Эпопея с поиском Терминатора взбодрила Марину. Она начала постепенно выползать и из депрессии, и из запоя. Даже курить стала почти как раньше — по случаю особой необходимости.
Она прошла все этапы собеседований в женском журнале «Шарм». Марина была не в восторге от идеи применять себя в этой области журналистики, но работать было где-то нужно, а в свои без малого тридцать она ничего не умела делать лучше, чем писать. И женские издания, все же, к великому счастью, были безмерно далеки от криминальной хроники.
Когда она наконец вышла на работу, заново привыкать к трудовому графику было тяжело. Привычка спать до обеда прочно въелась в жизнь и побороть ее теперь было трудно. Домой она не приходила — приползала почти буквально на четырех конечностях. Хотя сидела она весь день в офисе с кондиционером и кофемашиной, а не разгружала вагоны с рассвета до заката по летней жаре.
Лениво пошевеливая пальцами на ногах, которые за целый день в строгих туфлях (дресс-код, как-никак) затекали немилосердно, Марина потягивала виски из стакана и покуривала сигарету. Теперь на неделю ей хватало двух пачек и одной бутылки. Жизнь налаживалась, определенно. Сократить это количество еще раза в два — и можно будет на вполне законных основаниях считать себя счастливой.
Она еще раздумывала, отвечать ей на раздавшийся звонок или нет. Ведь для этого нужно было привстать и протянуть руку к подоконнику, где лежал телефон.
Все же она себя пересилила.
Номер был незнакомый, и она взяла трубку со смесью любопытства и раздражения (ну, кому она еще понадобилась после такого рабочего дня?!).
— Здравствуй, барышня, — поприветствовал мужской голос из трубки. Она бы, наверное, и не узнала его, но это устаревшее «барышня» — так за всю жизнь называл ее только Терминатор.
— Здравствуй… — эхом откликнулась Марина.
— Мне сказали, ты меня искала, — сообщил он.
— Да, — подтвердила она. И, разом опомнившись и подобравшись на стуле, начала перебирать в голове все варианты и разумные причины, по которым она могла это делать. Ведь ей придется какие-то из них назвать.
— Что-то случилось?
Странный был вопрос. Складывалось впечатление, что Марину кто-то обидел, и она искала Терминатора, чтобы он разобрался с негодяями. Так, по крайней мере, ей подумалось из-за тона, которым он это произнес.
Марина облизнула губы и, задумчиво постучав о край пепельницы сигаретой, сбросила туда ее выгоревшую часть.
— Алло! — окликнул ее Терминатор.
— Я не написала статью про маньяка. То есть про учителя, — внезапно вырвалось у Марины. Почему именно это?
На том конце провода помолчали.
— Ты искала меня, чтобы это сказать? — поинтересовался наконец Терминатор.
— Нет, — выдохнула Марина и глотнула виски. Ком внезапно подкатил к горлу. Она всхлипнула.
— Эй, ты чего? — как-то по-детски спросил Терминатор, и в голосе его послышалась теплота. От нее Марину накрыло.
— Я не написала эту чертову статью! — прокричала она в трубку сквозь прорывавшиеся рыдания. — Я струсила! Я слабая, никчемная трусиха! Я обещала! Я обещала во всем разобраться! Ему обещала, тебе обещала! Я не сдержала слово! Это малодушно и низко! Они сломали его жизнь! Все отобрали! Ни за что, просто так! Потому что он оказался в неправильном месте в неправильное время! А я знала это — и смирилась! Я ничего не сделала! Из-за таких, как я, они продолжают творить все это! Из-за тех, кто, как я, знает, но молчит!
— Эй-эй! Не надо! — приговаривал Терминатор в перерывах между ее рыданиями. — Успокойся, не надо!
Ее телефонная истерика длилась, наверное, с полчаса. Как он выдержал все это — непонятно. Она то выкрикивала что-то, то захлебывалась рыданиями. Это все лезло из нее, будто гной из наболевшей раны, которую по какой-то причине очень долго не удавалось вскрыть.
— Он умер, Марина, — сказал ей Терминатор, когда она выплакалась и начала успокаиваться. Мариной он назвал ее впервые. — Он умер, и ему уже ничем не помочь. От восстановленной справедливости ему уже не станет легче. Мы сделали все, что могли. Все, что было в наших силах, пока он был еще жив. А теперь он мертв — и ему все равно. А тебе — жить. Не мучай себя и не лезь на рожон, не ищи справедливости — ты не найдешь ее. А вот собственную смерть — можешь. Он попал в игру сильных мира сего, мы им не чета. Прими это — и успокойся. Живи.
Марина достала из пачки новую сигарету и щелкнула зажигалкой, прикуривая.
— Спасибо, — сказала она в трубку дрожащим от рыданий голосом. — Спасибо тебе большое… Артем.
Странно, Александр не раз говорил ей что-то подобное, но это не шло впрок. Да, слова были другие, но смысл-то похож.
Так в чем же было дело? Что такое было в этом Терминаторе… Артеме… Тёме… — Марина только теперь поняла, как перекликаются его имя и прозвище, и это почему-то заставило ее улыбнуться — что в нем было такого, что дало ему возможность снять с ее сердца этот камень, а другим не давало?
— Не за что, — откликнулся он, усмехнувшись. — Если надо — обращайся.
— Да я бы с радостью, — пошутила Марина. — Но найти тебя очень уж сложно.
— Есть такое, — согласился он. — Я первый раз за лето в город выбрался. С того момента — в первый. Дела надо с отъездом на Кольский утрясти. Приезжаю к товарищу, а он мне: «Тебя женщина искала». Я не поверил сначала, думал — ошибка. А оказалось — ты.
— Звучит так, как будто я — ошибка, — поддела его Марина. Ее язвительность возвращалась к ней, а значит, настроение приходило в норму.
— Нет, — рассмеялся в ответ Артем. И больше не нашелся, что сказать.
— Это твой номер телефона? — спохватилась Марина. Искать его второй раз теми же силами было бы невыносимо.
Искать второй раз… Марина вдруг ясно поняла, что даже не сомневалась в возможности этого.
— Нет. Это моего товарища. У меня и мобильника-то нет, — признался он.
— Почему? — опешила Марина. Нет, о том, что мобильника у Артема не было, она уже знала все от того же товарища. Но сам факт его отсутствия ставил ее в тупик.
— Да мне и звонить-то некому, — как-то очень просто ответил он. — Меня никто не ищет. А если мне кто-то нужен, я знаю, как найти.
Никто не ищет, как же! Марина поняла, что начинает злиться, вспоминая все те многочисленные тупики, в которые она уткнулась, пока пыталась понять, как с ним можно связаться, и плеснула себе еще виски — для успокоения.
— Кстати, а как ты меня нашла? — спросил Артем, и ей почему-то показалось, что в голосе его проскользнуло смущение.
— О, это журналистская тайна! — тоном важным и загадочным протянула она и отхлебнула виски.
— Хорошо, — быстро согласился он. — Тайна — так тайна.
Повисло молчание. Марина поняла вдруг, что ее последние фразы были довольно… кокетливы, и теперь раздумывала, насколько это уместно.
— Теперь я смогу выйти на связь только перед отъездом, — объявил вдруг Артем.
