Эдвин опустил голову еще ниже, еще сильнее участились его дыхание и сердцебиение. Наши носы легонько чиркнулись друг о друга. На мгновение замерев от неожиданности, чародей, наконец, решился. Он бережно коснулся своими холодными как лед губами моих губ и…
И вздрогнув от неожиданного звука бьющегося хрусталя, тут же отстранился от меня. По традиции зависнув у порога, невинно похлопывал крыльями и глазами Луцифарио. Лапы его были выставлены вперед, все еще пытаясь удержать вазу, которая теперь валялась на полу в виде осколков вперемешку с поломанными цветами, источив из себя приличную лужу воды.
− Ой! − только и сумел выдавить демон. Я сурово сдвинула брови, не желая принимать во внимание его извиняющиеся гримасы, Луцифарио торопливо дал задний ход и в мгновение ока скрылся за дверью, не забыв плотно прикрыть ее за собой.
Ну в самом деле, который раз за этот день он портит романтические моменты?! Он это специально делает или у него просто карма такая?
Колдун смущенно кашлянул, убирая от меня руки и пряча их за спину.
− Мне нужно изучать бумаги Серхаса, − коротко бросил он.
Я, конечно, обиделась, но показывать этого не хотела, потому как можно безразличнее бросила:
− Тогда не буду мешать. Удачи!
И, последовав примеру Луцифарио, удалилась, закрыв за собой дверь.
Некоторое время я бесцельно блудила по коридорам замка, не разбирая ни места, ни направления. Мысли вломились в голову огромной энергичной толпой и теперь упорно искали мозг. Занятие это успехом не увенчивалось, однако непрошенные гостьи не собирались сдаваться, назойливо копошась внутри и вызывая всяческий дискомфорт. Я злилась, трясла головой, потирала гудящие виски и затылок, но ни вернуть хорошее самочувствие, ни начать нормально думать так и не смогла.
Совершенно неожиданно одна из дверей вывела на улицу. Время близилось к вечеру. Помимо закономерных в такое время суток сумерек, угасающий свет заходящего солнца съедался плотно сбитыми дождевыми тучами. Сия беспросветная картина на небесах вкупе с прохладным ветром, быстренько забравшимся мне под одежду и покрывшим кожу мурашками, заставила недовольно поежиться.
Чтобы немного согреться, да и просто от нечего делать я пошла гулять вокруг замка, все ускоряя и ускоряя шаг. Потом побежала.
Бег вообще — хорошая штука не только для физического здоровья, но и для психического. Он может помочь как собраться с мыслями, чтобы обдумать проблемы, принять решение, так и от этих проблем отрешиться, успокоиться, расслабиться.
… Шаг. Другой. Вдох. Выдох…
Как же все-таки неудобно бегать в сапогах! Натирают, хлюпают, да еще и тяжелые!
Раз, два, три, четыре… пятнадцать, шестнадцать, тридцать два…
Раз, два, три… сорок шесть, сорок семь…
Раз, два, три…
Я считала шаги, я считала вдохи и выдохи. Я сбивалась и начинала считать заново. Снова сбивалась. И снова начинала.
…Шаг. Другой. Вдох. Выдох…
Поднялся шквальный ветер, без жалости гнувший ветви деревьев, рвавший с них листву. Бежать ему навстречу было невероятно трудно. Словно невидимой рукой меня отталкивали назад, швыряя в лицо потоки воздуха, мешая дышать.
…Колдуна я понимала. Потому что сама когда-то была среди тех, над кем издеваются и кого толкают в спину…
Я свернула за угол и ветер подул уже сзади, подгоняя, толкая вперед, помогая.
…Да, я понимала колдуна. Понимала настолько, насколько могла, ибо понять его до конца была не в силах. Ведь в отличие от него, у меня были друзья. Друзья, рядом с которыми я всегда знала, что моя спина прикрыта, а любая издевка вернется назад, здорово поднапитавшись ядом.
…По однообразному темно-серому полотну сухой и пыльной земли то тут, то там стали растекаться черные горошинки. Я замедлила шаг, с интересом ожидая первой коснувшейся лица дождинки. Небеса, вероятно, угадав эти мысли, тут же прицельно и весьма чувствительно щелкнули по носу крупной прохладной каплей.
Стоило мне остановиться, обиженно потирая ушибленный орган, как дождь разошелся уже вовсю, в считанные мгновения лишив землю и темно-серого одеяния и гороховых украшений, слившихся в одно большое черное покрывало.
Хлюпая промокшими сапогами и непрестанно моргая, чтобы сбить назойливые дождинки с ресниц, я добежала до какой-то маленькой заросшей крапивой и лопухами двери позади замка, наудачу навалилась на проржавевшую ручку и, к величайшему своему удивлению, ощутила движение вперед.
Протиснувшись в узкую щелочку, образовавшуюся между косяком и напрочь отказывавшейся широко распахиваться двери, увязнувшей в грязи и растительности, я очутилась в сыром и темном помещении.
Боязливо вытянув перед собой руки, сделала несколько мелких шагов вперед. Дверь сзади звучно захлопнулась, пустив гулять по коридорам металлически лязгающее эхо. Я сглотнула. Потерла глаза, твердо решив не двигаться с места, пока они не привыкнут к темноте. Долго ждать не понадобилось, хотя выручили меня вовсе не чудесные свойства моих палочек-колбочек, а неожиданно вспыхнувшие факелы на стенах. Немного пометавшись между равнозначными альтернативами: пойти налево или направо, я выбрала первый вариант и, полная оптимизма, двинулась в путь.
Стены коридоров и переходов приветствовали меня разнообразными, определенно, дорогостоящими украшениями, рассчитанными явно не на слабонервного зрителя (трофеи ужасали анатомическим строением, оружие — членовредительскими свойствами, а гобелены — фантазией автора), которые освещались немногочисленными факелами. Видать, затраты на дизайн Эдвин решил хоть как-то компенсировать за счет освещения, что оказалось выигрышным не только в экономическом плане, но и в эстетическом. Зловещая, гнетущая обстановка вкупе с перспективой заполучить соломенные внутренности, пришитую петельку в районе шеи для подвешивания на гвоздик и двух милых соседей в лице некогда усекновенных тварей, а ныне чучел, к примеру, упыря и волкодлака, вряд ли прибавили бы энтузиазма осмелившимся проникнуть в замок недоброжелателям. По счастью, я к таковым не относилась, а посему смело разгуливала среди всего этого мракобесия, периодически не без интереса разглядывая особо устрашающие экспонаты, а порой даже пробуя их на ощупь.
Притомившись с осмотром достопримечательностей и увлекшись почесыванием спины, я всерьез призадумалась о купании и смене одежды. О направлении, в котором стоило двигаться дабы воплотить мечту о гигиенических процедурах в жизнь, у меня не имелось ни малейших предположений предположений, а потому пришлось использовать старый добрый метод поиска нужного помещения: заглядывать во все двери, которые сумею открыть. Я дернула за ручку первой попавшейся.
И — о, удача! — перед моим взором предстала знакомая комнатка с бассейном и водопадиком. На все той же резной табуретке чистое шелковое платье, на сей раз алое, дожидалось нежного стана прелестной девицы, а под табуреткой − мягкие туфельки − ее прелестных ножек. Так и просияв от счастья и мысленно поблагодарив заботливого и расторопного Луцифарио, я, не долго думая, скинула мокрую одежду и залезла в купель.
После мытья и переодевания меня озаботил вопрос дальнейшего выбора направления. Входно-выходное отверстие, связанное с коридором, привело меня сюда, а потому особого интереса не представляло. Посему мой выбор пал на дверь, открывающуюся в комнату, где вчера производилось омовение колдуна. По крайней мере, маршрут оттуда до спальни чародея я себе хоть как-то могла представить. А от спальни и до обеденной залы, глядишь, доберусь…
Стоило мне только подумать об обеденной зале, как мой желудок призывно заурчал, всецело поддерживая инициативу.
На этой радостной волне я потянула на себя кованую ручку…
Длинный коридор с унылыми мордами страховидл на стенах, не имевший ничего общего с еще вчера находившейся на его месте комнатой с корытом посередине, разом убил во мне весь энтузиазм. В изумлении я застыла на пороге, невольно усомнившись в том, что в это время и за моей спиной не образовалось новых помещений. Осторожненько скосив глазом через плечо, я убедилась в отсутствии видимых изменений (и водопад, и купель, и растительность в полном составе, и даже резная табуретка − все было на своих местах) и вновь обратила взор к новообразовавшемуся коридору. То ли в Черном замке наличествовало несколько абсолютно одинаковых комнат с водопадиками, то ли помещения здесь жили своей жизнью, перестраиваясь и меняя архитектуру по собственному усмотрению. Первый вариант был оптимистичнее, однако что-то подсказывало мне, что второй, как это ни парадоксально, − правдоподобнее.
