- А я думал, что беременность делает женщин добрее…

- У нас с моей дочерью особые отношения, - невольно усмехнулась Регина.

- Дочерью? Хочешь, чтобы у тебя была дочь? – изучал ее уже внимательнее Робин. Вспыхнув от такого замечания, Королева ощутила свою уязвимость и отвернулась, пряча смятение.

- Это не твое дело, вор.

- Где награда для вора? За идеально собранную кроватку…

Оборачиваясь и видя, что мужчина стоит рядом и улыбается, протягивая руку, Регина вновь почувствовала это ноющее чувство, вызванное то ли умелыми движениями малыша, то ли еще чем-то еще. Все также, не понимая, что с ней происходит, Королева опустила взгляд…

«Тебе нужна любовь, Регина…»

В свете лампы расползавшаяся на запястье татуировка распахнула пошире пасть, показала острый язык и потянулась когтистыми лапами. Отшатнувшись, Регина продолжала следить за подмигивающим клеймом ее неудавшегося шанса на новую жизнь.

- Рег… Регина… Черт!

Пол оказался мягким и впитывающим, словно болотистая грязь. Проваливаясь в него, Королева видела замелькавшие вокруг вещи и, фокусируясь на синих, опасных глазах, потеряла сознание. Эти же глаза были первым, что она увидела, когда пришла в себя.

- Я вызвал врача… Как ты себя чувствуешь? Ты… ты меня напугала, - дрогнул голос у Робина. Отворачиваясь от его заботы, понимая, что он уложил ее на кровать, Королева как можно резче потребовала:

- Уходи!

- Ре…

- Уходи!

Сорвавшись на крик, Регина впилась обезумевшим взглядом в растерянного разбойника. Видя, какая она бледная и, что дрожит от непонятного возбуждения, Гуд предпочел подняться и покинуть спальню. Только когда дверь закрылась, Регина опять рухнула в подушки и едва не завыла в них.

Вгрызаясь белоснежными зубами в ткань, Королева гнала прочь от себя, ударяя хлыстом, мучительные мысли о родственных душах и предположительном отцовстве. Того, кто не помнил ничего. Как и она.

В эти минуты женщине потребовалось присутствие малышки, ее капризных движений, но, будто подозревая, что матери надо разобраться во всем самой, королевское сокровище предпочло затаиться.

***

Почти сутки Королева провела в заточении. Пользуясь магией, она могла накормить и себя, и малышку, а потом погружаться вновь в свои мысли. Если Свон осознала это уже после первых попыток достучаться до молчаливой Регины, то Белоснежка билась до последнего. Только и ей довелось видеть согнутую спину мачехи на кровати в сумеречной спальне.

Как известно, козырей оставляют напоследок. Слыша натянутый струной голос, Королева вернулась в болезненную реальность.

- Красивая колыбель… - Тинкербелл, похоже, расхаживала по спальне. – Странно, что нет золота… Или камней… Ты еще не сделала для ребенка королевскую детскую?

- Убирайся отсюда, - тихо и зловеще потребовала Регина.

- Хмм, по крайней мере, ты не разучилась пускать яд. Надеюсь, что все же твой ребенок будет похож на отца.

- Зачем? – неожиданно Регина взметнулась и села, впившись ненавистным взглядом в нее. – Для чего ты мне показала того человека? В лесу… родственную душу…

Проследив, как рука Королевы улеглась на животик и, отвлекаясь от этого жеста, Тинкербелл прошла, чтобы присесть рядом. Не боясь пылающих огнем потемневших глаз, фея изучила искривленное лицо.

- Человек с татуировкой льва? Ты его встретила? – будто ответы читались в королевских глазах. – Он отец твоего ребенка?

- Я не знаю, - обессиленно шепнула Регина. Опустила голову, чтобы убедиться, что малышка еще с ней.– Если это он… То проклятье Зелены удалось. Он не помнит ни меня, ни нашего ребенка. Я сама ничего не помню…

- Думаю, что все ты помнишь. Оно помнит, - неожиданно Тинкербелл дотронулась до ее груди, где в отчаянной агонии умирало разрывающееся на части сердце. – Прислушайся к себе и представь, на самом деле представь, что этот мужчина подарил тебе истинное счастье… Счастье быть матерью…

- Я не могу прийти к нему и сказать, что жду от него ребенка… Я сама не верю в это! – сил смахнуть выступившие на глаза слезы у Королевы уже не было.

- Ты ведь лжешь не только себе, - Тинкербелл положила ладонь поверх ее и в ответ они получили легкий толчок. Завороженно прислушавшись к этому волшебству, фея улыбнулась, давя сомнения Королевы.

Она уже плохо помнила, как ледяной ветер останавливал и указывал путь домой. Как летящие в лицо листья цеплялись за соскользнувшие на глаза пряди и, царапаясь, падали вниз. Как проваливалась обувь в ямы, запорошенные выпавшим снегом.

Подогревая материнскую уверенность и жажду скорее разобраться в этом безумии, малыш продолжал стучать по стенкам и подстегивать рваться вперед. Находя заветный костер, задыхаясь от нехватки кислорода, Королева остановилась, выскочив из-за деревьев.

- Миледи! – Робин поднялся при ее виде и испуганно оценил ее блестящие глаза и нездоровый цвет щек. – Регина, ты в порядке? Тебе надо к врач…

Погружаясь в заветную синеву, пряча пальцы в грубом воротнике куртки, Королева не дала себе шанса на бегство. Притянула мужчину настолько, насколько позволил живот, и сорвала стремительный поцелуй с прохладных губ. От тепла, растекавшегося внизу, Регина прервалась и позволила острому воздуху добраться до судорожно сжимающихся легких.

- Регина!

Распахивая широко глаза, надеясь, что этот хриплый голос означал, что мужчина вспомнил все, Королева ощутила раздвигавший ее губы язык и, обхватывая Робина за плечи, покорно отозвалась на поцелуй. Неудержимая страсть не смогла до конца овладеть окаменевшим мужчиной – его ладонь оказалась на королевском животе и от этого жеста Регина еще больше поддалась желанию, чтобы именно он, только он был отцом ее ребенка.

Явно читая эти мысли, малыш тут же подал сигнал и подпрыгнул так, что заставил Королеву отпрянуть в сторону.

- Регина…

- Боже… Кажется, я рожаю…

Удивительно, как пара слов умудрились поменять ситуацию. Поддерживающие сильные руки, успокаивающий мягкий голос и неуловимые, как касание ветра в тумане, поцелуи в висок, помогли Королеве выдержать боль и призывы отключиться. Несмотря на то, что Гуд остался в коридоре больницы, Регина даже в родильной палате ощущала его присутствие.

И, когда все мучения закончились, а на обессиленных руках оказался заветный комок, Королева уже хотела распознать в ребенке знакомые черты озорства и упрямства.

- У Вас дочь, Ваше Величество… Дочь…

Не понимая, почему губы соленые, а в висках, будто что-то взрывается, Регина всмотрелась в маленькое личико. Останавливая время, не пуская спасительный воздух в себя, Королева следила за дрожащими ресничками и ужимками недовольной девочки. Когда на нее с укором взглянули карие глазки, женщина осознала, что уже не может сдержаться.

- Моя девочка… Моя…

В секунды, когда любящие губы прикоснулись к детской головке, магия, превышающая любое проклятье, пронеслась по улицам. Подарила всем год, что они позабыли…

Вспомнив, как столкнулась в лесу с Гудом, увидела его запястье и решилась рассказать все, Королева прерывисто задышала. Ухвативший за палец маленький пальчик дочки напомнил и о напоре Локсли, что пообещал больше не давать ей шанса на побег, а добившись и узнав про ребенка, был счастливее всех на планете.

Смахивая слезы с ресниц, Королева окинула взглядом радующийся за нее медперсонал.

- Позовите Робина…

- Что? – Вейл уставился на нее с непониманием.

- Мне нужен Робин Гуд… - уже повеливающе приказала Регина. Но исполнить ее распоряжение никто не успел – дверь открылась, и присутствующие замерли, не смея пошевелиться и могли только в молчаливом ужасе наблюдать за происходящим.

- А вот и тетя…

Закричав внутри себя, как раненый зверь, Королева смогла лишь угрожать одним взглядом. Обдирая плоть, голос рвался наружу и, натыкаясь на магию, оставался у губ. Наслаждаясь своим творением, Зелена растянулась в мерзковатой улыбке.

- Не волнуйся, Регина… Я буду хорошей тетушкой… хотя бы эти полчаса, что она будет со мной… Иди ко мне, принцесса…