Это странное чувство, когда за взмахом ресниц пролетает вся жизнь. Уложилась в секунду, притаилась в голове, а в это время будто путь в легкие заблокировался. Настолько тяжело далось Регине прощание с тем единственным человеком, которого она любила всем своим почерневшим сердцем.

Задыхаясь, ощущая, как быстро бегут слезы из приоткрытых глаз, Королева еще долго не могла решиться взглянуть правде в лицо. Может, боялась увидеть уезжающую машину Свон и прильнувшего к окну Генри. До дрожи в коленях страшилась заметить действие своего заклинания, от которого мальчик забывает все и отворачивается с равнодушным взглядом. А, возможно, просто не хотела осознавать, что вернулась в ненавистный Зачарованный лес, где опять, опять придется оставаться одной.

- Регина! Регина!

Ненавидя этот прорывающийся через гул звонкий голос, зная, кому он принадлежит, мисс Миллс все же обернулась. Наткнулась взглядом на подступившую Белоснежку и открыла рот, чтобы в обычной манере оттолкнуть ее и защититься едким словом. Но, заметив круглые глаза падчерицы, Регина сама осеклась.

- Что?

- Рег…

Видя, что Белоснежка без стеснения пялится куда-то ниже королевской груди, женщина опустила взгляд. На секунду Регине показалось, что ей снится страшный сон и случайно для нее выделили главную роль. Очень медленно, тягуче медленно, Королева дотронулась до своего живота, спрятанного под пальто и, будто по привычке, отложенной в подсознании, погладила себя.

- О, Боже! Регина! – вырвалось из Белоснежки.

Но сейчас для мачехи было важнее то, что она за секунду не только потеряла своего единственного, хоть и неродного, но все же сына… За эту же секунду она оказалась беременной.

- Вот так дела! – сбоку откуда-то донесся голос вдовы Лукас.

- Королева…

- Смотри…

Разрастающийся, будто рой взбесившихся насекомых, шум начал давить на виски и Регина совсем запуталась в собственных мыслях. Она также, не делая даже малейшего вдоха, продолжала смотреть, поглаживать себя по округлившемуся животу и не могла найти в себе сил, чтобы начать размышлять.

Когда все же в голове прорезался писк со словами о материнстве, Королеву будто ударили по затылку, погружая во что-то дремучее, темное и беспросветное. Последнее, что услышала Регина был жуткий крик Белоснежки.

***

В следующий раз она снова не хотела открывать глаза. Воспоминания, а вернее их отсутствие и попытка пробиться к ним, заняли так много времени, что Королева смогла только понять, что она лежит и опять, опять поглаживает себя по животу.

Убеждаясь в очередной раз, что беременность не сон, Регина приподнялась и оглядела палату в городской больнице. Прислушавшись к шорохам и голосам в коридоре, она не решилась кого-то позвать. Предпочла откинуть плед и увидеть голубую ткань пижамы, за которой был спрятан живот.

- Как я… - чувствуя, как струйки холодного пота пробираются по изгибу ее позвоночника, Королева опустилась вновь на подушку и уставилась в белый потолок. Ни единой здравой причины, кроме как колдовства, она не смогла найти. Не могла она просто так забеременеть… и не помнить, как, от кого…

От подступившей к горлу тошноты спас скрип двери, а потом и вовсе отвлекли появившиеся Вейл и Белоснежка. Если раньше, видя их сочувствующие лица, Королева едва справлялась с желанием убить этих несчастных, то сейчас, кроме страха в груди, ничего не осталось.

Распознавая в неторопливой речи Вейла какие-то недоступные для ее помутившегося сознания слова, вроде триместра, очередной недели, плода, Королева еще несколько минут просидела в забытье. Но потом, будто что-то включилось, отравляя ее застывшую кровь, заставляя сердце работать, как проклятое.

- Как… Я беременна! – выпалила она, лихорадочно сверкая глазами.

- Регина, Регина, успокойся, - на кушетку присела взволнованная Белоснежка. – Пока ты была без сознания, мы прикинули, поговорили со всеми и выяснили… Мы не были в Сторибруке целый год. Непонятно, где мы все это время были, но возможно в Зачарованном Лесу. А потом мы попали обратно домой…

- Кто… Кому это надо? – от расшалившихся чувств Королева вцепилась в свернувшийся жгутом плед.

- Мы не знаем… Регина, ты только не волнуйся. Тебе вообще сейчас нельзя волноваться, - улыбнулась с одобряющей миной на лице Белоснежка. – Ты скоро станешь мамой, Регина…

Будто откликаясь на слова девушки, будущий ребенок Королевы потребовал материнского внимания и завертелся так, что от новых, или хорошо забытых старых ощущений, женщина опять осталась без воздуха. Только что-то теплое и до одури приятное растеклось в груди, заставляя мисс Миллс впервые за эти часы натянуто улыбнуться.

***

Привыкать к своему новому состоянию Регине пришлось во все последующие дни. Сбежав домой, закрываясь в своем особняке, Королева впервые в жизни осознала, как ее дом не готов к принятию нового члена семьи. Замечая расставленные дорогие вазы, дизайнерские обои, неприсобленные для грязной обуви белые ковры, Регина все пыталась вспомнить, как в этом царстве богатства и роскоши выжил Генри. И не смогла.

Если бы ей можно было пить, она бы выпила. Чувствуя жуткое желание захмелеть, Регина одним взмахом руки убрала из дома все спиртное. Забавляясь, организм продолжал издеваться и просить, то попробовать сладость на ночь, то послушать звуки природы. Тишина собственного дома перестала тяготить и дарила покой, от которого хотелось постоянно спать.

Просыпаться заставляла Белоснежка со своим ненаглядным. Каждый день они врывались в ее добровольно созданный плен и пытались заставить хоть что-то вспомнить. Но как бы Королева не старалась, какие бы заклинания не шептала, ничего не происходило. Ее рука продолжала покоиться на милом животе.

И все же желание разобраться в произошедшем пыталось переиграть материнский инстинкт. Ради имени того, кому она смогла настолько довериться, что решила от него родить, Регина подключилась к поискам зачинщика всей этой волшебной загадки.

Вылазки в город вскоре перестали ее тяготить. Жители постепенно привыкли к интересному положению мэра, и нашли даже пользу от этого. Беременность ограничивала женщину, которая все же пыталась не взрываться от столкновения с неуклюжим Хоппером, болтовни приставучего Лероя и опеки вдовы Лукас. Сдержанно Миллс кивала, обходила стороной недотеп и прислушивалась к жизни внутри себя.

- Это маленькому принцу или принцессе, - владелица кафе протянула пакет с ароматными булками и Регина, уже не стремясь поспорить со своим желанием перекусить, забрала покупку и собралась уже было идти в офис. Замечая за столиком знакомую ершистую голову, слыша звонкую речь, Королева разжала пальцы и забыла тут же о выпавшем пакете.

- Регина!

Мелькнувшая рядом Свон умудрилась утащить онемевшую Миллс за стену и только тогда Королева пришла в себя.

- Он ничего не помнит, - взгляд Свон упирался прямо в живот Регины и та ощутила жуткое раздражение и желание спрятать своего еще неродившегося малыша.

- Но ты помнишь… Почему?

- Эээ, Крюк помог. Меня бы на твоем месте больше вот ЭТО волновало, - вновь скосила глаза Свон. - Ты не знаешь, кто отец?

- Если бы знала, то нашла бы его в два счета, - выпалила с досадой Регина.

- И даже никакой догадки нет? – Свон все же заработала полный раздражения взгляд Королевы.

- Я как-то не планировала строить свою личную жизнь сразу после того, как лишусь Генри…

- Значит, тебя взяли силой?

- Свон, ты – идиотка? – ощущая пинки явно возмущенного малыша, Регина подняла руку и прикоснулась к животу. Почему-то она была уверена, что никакого насилия не было. Ребенок зародился, потому что она хотела этого.

- Ладно, экспертизу ДНК проведем потом, - в своей обычной, грубовато-несносной манере отозвалась Эмма. – Надо выяснить, кто решил повторить за тобой трюк с проклятьем…

Отмечая, как она осеклась, Королева прищурилась, изучая застывшее лицо Свон. По нему все читалось, как по открытой книге.

- Ты что думаешь, что это я притащила сюда всех? Наложила опять проклятье? Забеременела от святого духа и решила получить качественные медицинские услуги? – взвинчено уточнила Регина. После пары минут пристального внимания Эмма все же нашла, что ответить.