В последнем отчаянном усилии Лиля оттолкнула нападавшего, кинулась наутек, но тут же споткнулась и упала. Маленький оказался тут как тут, Лиля замахнулась на него сумочкой, но он увернулся и жадно цапнул ее за ногу.

– Отстань от нее, гнида! – раздался голос, и Лиля, находясь в каком-то отупении, все же разглядела, что к ним подбегает вовсе не второй хулиган, а какой-то незнакомый парень с портфелем.

Вот он подскочил, пнул этого гада и заорал на Лилю:

– Чего сидишь, дура? Беги!

Она заелозила по траве, пытаясь подняться, однако в это время откуда ни возьмись снова появился тот «клоун» с бутылкой. Рот у него был в крови – видно, кто-то из девчонок навернул сумкой!

– А ты откуда взялся, защитничек? – рявкнул он и вдруг ударил бутылкой о ствол дерева, держа ее за горлышко. И заржал: – Что, не нравится? Заиграло очко?

Это была «розочка», знаменитое хулиганское оружие.

Лиля с ужасом смотрела, как ее спаситель пошел прямо на хулигана. Тот замахнулся «розочкой», но парень выставил вперед портфель, а потом швырнул этим портфелем в нападавшего. Тот начал падать, но потащил за собой противника. Лиле казалось, на земле варится какая-то каша-мала, но вот из путаницы тел вырвался спаситель. Однако на него тут же кинулся «клоун», получил удар ногой, отпрянул, выхватил нож…

– Скорее, скорее, пожалуйста! – раздался рядом крик Зойки. – Эти рожи на нас напали!

По дорожке бежали два милиционера и еще какие-то парни.

Хулиганы бросились было наутек, но удрать им не удалось.

Зоя бросилась к Лиле, начала ее поднимать.

– А Симка где? – испуганно спросила та.

– Да вот же, вот! – всхлипнула Зоя. – Я ребят увидела, позвала на помощь, а тут как раз милицейская машина мимо проезжала, Симка ее и остановила.

– Девчонки, спасибо! – Лиля обняла подруг. – И вам спасибо! – Это адресовалось незнакомому парню, который спас ее.

– Не за что! – усмехнулся он, вытер разбитый нос и подобрал свой изуродованный портфель.

– Как это не за что?! – воскликнула Лиля.

– А вот мы сейчас разберемся, не за что или за что, – сказал милиционер. – Только в отделении. Все поехали, поехали, молодежь!

И, как девушки ни противились, их все же отвезли в отделение. Хорошо хоть, что в другой машине, а не в той, в которой отправили хулиганов.

Они долго сидели в отделении все вместе, ждали, пока появится дежурный. На счастье, их посадили на разные скамейки. Девушки и спаситель оказались справа, а хулиганы – слева.

Все молчали.

Стоило дежурному войти в кабинет, как Зойка снова завела:

– А нас-то за что сюда привезли? Не виноваты мы, это они напали на нас!

– Сейчас разберемся, – спокойно сказал дежурный, садясь. – Ну что, граждане хулиганы, предъявляем документы.

– А нету, – сказал «клоун». – Дома на рояле забыл. А маменька не напомнила.

Дружок его заржал.

– Понятно, – покладисто сказал дежурный. – Филиппов!

Появился сержант.

– Этих двоих умников в камеру. Пускай протрезвеют, а утром будем разбираться. Заодно проверим, не тунеядцы ли.

– Начальник, без оскорблений! – завопил маленький. – Кто тунеядцы? Знаем! Кто не работает, тот не ест!

Дежурный проводил их взглядом, ухмыльнулся и повернулся к спасителю.

Лиля этого высокого темноволосого парня иначе про себя и не называла. Конечно, хотелось бы знать, как его зовут, но не будешь же спрашивать!

Хотя, кажется, сейчас узнает…

– Ваши документы, – сказал ему дежурный.

Тот подал паспорт.

– Камышов Родион…

– Камышев, – перебил парень.

Симка и Зоя переглянулись. Обе думали об одном и том же: «Красивое имя. И парень красивый! Даже с разбитым носом!»

То же самое подумала и Лиля.

– Камышев Родион Петрович, – прочел дежурный. – Тысяча девятьсот сороковой год рождения.

«Ну, жалко, что такой старый. На четыре года нас с Лилькой старше!» – разочарованно подумали Зоя и Сима.

«Он ровесник Кости, но на четыре года младше Сережи», – подумала Лиля – и немедленно рассердилась на себя за то, что снова вспомнила это имя.

Собственно, она его и не забывала, однако изо всех сил уверяла себя, что забыла.

– Ну, рассказывайте! – велел дежурный.

Камышев растерянно моргнул:

– Ну, что… я, в общем, шел с работы. А тут эти…

– Послушайте! – вмешалась Лиля, заметив, с каким недоверием смотрит дежурный на Камышева. – Товарищ совершенно не виноват! Он нас спас! А вот этот вот… с рассеченной бровью… у него в руках была разбитая бутылка! Он нас чуть не порезал! – И повернулась к Камышеву, чуть наклонившись, потому что между ними сидела Зоя: – Спасибо вам большое!

– Да не за что! – снова сказал он, как там, в парке.

Видимо, дежурному не понравилось, что его перебили, потому он принял суровый вид:

– Будьте добры, ваши документы!

– Мои? – растерялась Лиля. – Да у меня только студенческий.

– Давайте студенческий, – кивнул дежурный.

Лиля открыла сумочку, подала билет и поймала взгляд Камышева.

«Какая улыбка хорошая!» – подумала она и тоже улыбнулась.

– Так, – сказал дежурный, открыв билет. – Говорова Лилия Михайловна…

На его лице появилось озадаченное выражение:

– Простите, а вы… вы случайно не родственница…

– Самая настоящая! – вскочила Зоя. – Это дочка Говорова.

– Зоя… – простонала Лиля. Она терпеть не могла пускать в ход имя отца для разрешения каких-то бытовых проблем.

Но подругам, видимо, ужасно надоели эти затянувшиеся ночные приключения. Они отлично понимали, что эта фамилия способна творить чудеса.

– Можете проверить! – вмешалась и Сима.

– Девочки, прекратите! – зашипела Лиля. – Папа меня убьет!

Камышев тихонько усмехнулся.

Лиля посмотрела на него и улыбнулась.

В самом деле – очень красивый парень! И вдобавок – спаситель!

Как в кино!

Дежурный, однако, явно не знал, что делать.

Почесал в затылке, потом почесал вспотевшую шею за туговатым воротничком рубашки…

– Хорошо, – сказал наконец. – Мы проверим.

Ну что ж, все кончилось так, как и должно было кончиться! Говорову позвонили, он подтвердил, что задержанная однофамилица является его дочерью, и сообщил, что немедленно приедет за ней.

Струхнувший дежурный немедленно выпроводил из отделения Камышева. Он был бы рад спровадить и девушек, но пришлось ждать, пока за своим чадом не прибудет высокопоставленный отец.

Михаил Иванович Говоров появился в сопровождении по-королевски высокомерной супруги, которая произвела на дежурного гораздо более сильное впечатление, чем даже сам первый секретарь горкома, ибо не потрудилась скрыть, какого мнения о работниках милиции, которые позволяют себе среди ночи тащить в отделение девушек из приличных – и это очень мягко сказано! – семей. Михаил Иванович сам отвез девушек в общежитие, но Лиле, разумеется, пришлось отправиться ночевать домой.

Садясь в машину, Лиля несколько раз оглянулась.

– Да он уже ушел, наверное, – с сожалением сказала Зоя.

– Кто он? – удивилась Маргарита.

– Да тот парень, который нам помог, – пояснила Лиля. – Я хотела его еще раз поблагодарить.

– Не понимаю, за что? – искренне удивилась Маргарита. – На его месте так же поступил бы каждый. Ничего, пусть останется неизвестным героем!

Михаил Иванович хмыкнул. Маргарита, как обычно, считает, что весь мир перед ней в неоплатном долгу!

За тем, как Говоровы и подруги Лили усаживались в машину, наблюдал не только сконфуженный дежурный, припавший к окну своего кабинета. За углом здания стоял Родион Камышев, который не без удовольствия заметил, как озирается Лиля.

История, конечно, сказочная… До чего же кстати он засиделся сегодня у друзей! Правда, посиделки окончились ссорой. В эти дни все обсуждали известие о Пленуме ЦК, на котором был отстранен от руководства Хрущев, совмещавший должности Первого секретаря ЦК и председателя правительства. Газеты пестрели фразами: «преступный волюнтаризм», «спонтанные, часто непродуманные действия во внутренней и во внешней политике», «рост цен в связи с деноминацией рубля», «неоправданное урезание приусадебных участков колхозников», «рискованные действия во внешней политике, которые могут осложнить международное положение Советского Союза», «резкое сокращение армии», «недостаточные меры в демократизации культурной жизни», «неоправданные стремления разогнать Академию наук» – и тому подобными. Спор же между Родионом и его друзьями вышел из-за того, что пленум явился результатом «тайного заговора», как это назвали друзья. Вызванный из Пицунды, где он проводил отпуск, Хрущев был поставлен перед фактом отставки. Друзья Родиона считали, что коммунисты не должны опускаться до таких мер, которые напоминали об эпохе дворцовых переворотов. Брежнева, избранного Первым секретарем ЦК партии, Косыгина, который стал председателем Совета министров, и Микояна, назначенного председателем Верховного Совета СССР[2], они называли предателями.