Этот узел мне был хорошо знаком еще тогда, когда 73-я морская стрелковая бригада вела бои по прорыву блокады. Я не забыл, как с этих высот противник вел губительный фланговый огонь по 1-му батальону нашей бригады…
После короткой, но мощной артподготовки шесть дивизий первого эшелона армии перешли в наступление. Пореченский узел атаковали полки 256-й дивизии с батальонами 2-й штурмовой инженерной бригады. Их поддерживал танковый полк.
Мне кажется, что я никогда не волновался так, как во время этой атаки, хотя сам и не бежал рядом с бойцами, а только следил за ними с наблюдательного пункта.
Слабый ветерок доносил едва слышные звуки, которые прорывались через грохот разрывов и выстрелов. Пехота шла вперед с криком «ура!». Несмотря на заградительный огонь, бойцы стремительным броском достигли вершины и скрылись в лабиринте разрушенных траншей. Два года мечтал я об этом дне. И вот — дождался!
Осматривая впоследствии Пореченский узел сопротивления, я воочию убедился, насколько велика была разрушительная сила нашей артиллерии, особенно тяжелых реактивных снарядов. Наши залпы погребли под землей большую часть оборонительных сооружений. В некоторых уцелевших блиндажах и убежищах валялись трупы гитлеровцев, не имевшие никаких травм: видно, конец наступил от нервного потрясения.
А на подступах к высотам наши солдаты сносили тела погибших товарищей. Сопровождавший меня Степан Доронин взял горсть побуревшей земли и произнес тихо:
— Вот она, волховская землица. Сколько крови солдатской в себя впитала!..
Да, в этих местах трудно было отыскать квадратный метр, на котором за два года боев не оборвалась бы чья-то жизнь…
На других участках в этот день войска фронта продвинулись вперед незначительно. Кое-где удалось вклиниться в оборону противника и захватить ряд опорных пунктов, в том числе и такие мощные, как Тортолово.
Но после они неоднократно переходили из рук в руки. 379-я дивизия не смогла удержать Тортолово, и оно опять оказалось у противника.
— Второй раз пришлось штурмовать это проклятое Тортолово, и опять неудачно, — пожаловался полковник Николай Васильевич Симонов, когда я приехал к нему на командный пункт.
Еще несколько дней не стихали вражеские контратаки. Однако было уже ясно, что ударная группировка немецких войск, нацеленная на восстановление блокады Ленинграда, потеряла силу, оказалась на грани разгрома. Пленные фашисты сообщали об огромных потерях, понесенных немецкими дивизиями.
20 августа командующий Волховским фронтом приказал продолжать наступление с тем, чтобы окончательно измотать противника и вынудить его отойти с занимаемых позиций. Но вскоре Ставкой это наступление было приостановлено, и войска перешли к жесткой обороне на всем фронте.
Расход боеприпасов за время операции был очень велик, намного больше, чем в других армейских операциях того времени. Командующий артиллерией Советской Армии генерал Н. Н. Воронов направил своего представителя генерала М. П. Дмитриева расследовать, в чем дело. Но как ни подсчитывали, предъявить серьезных претензий к нам никто не смог. Генерал Дмитриев понимал, что стрельба по сильно укрепленным позициям требует большого расхода снарядов. Как раз к этому моменту стало известно, что Ставка положительно оценила результаты Мгинской операции. Расследование было прекращено.
За месяц упорных боев войска 8-й армии не прорвали вражескую оборону на всю ее глубину, но зато полностью сняли угрозу, нависшую было над Ленинградом. Противник потерял около сорока тысяч человек. Немецкое командование отказалось от повторных попыток блокировать город-герой. Инициатива полностью перешла в наши руки.
Советские войска в центре и на юге страны продолжали стремительно гнать гитлеровцев на запад, очищать родную землю от фашистских захватчиков. Враг был изгнан из Донбасса, с Левобережной Украины и Таманского полуострова, из восточной части Белоруссии. Линия фронта подошла к реке Сож, к Кричеву и Пропойску (Славгороду), где в июле — августе 1941 года вела бои 55-я стрелковая дивизия.
В канун празднования 26-й годовщины Великого Октября была освобождена столица Украины — Киев.
Мы, волховчане, с нетерпением ждали, когда придет наша очередь двинуться вперед. И вот поступила директива на подготовку новой наступательной операции, на сей раз с решительными и далеко идущими целями. Перед нашим и Ленинградским фронтами была поставлена задача разгромить вражеские группировки под Ленинградом и Новгородом и создать благоприятные условия для проведения последующих операций с целью освобождения Прибалтики.
В штабе и в управлениях фронта закипела большая подготовительная работа. Три месяца усиленными темпами шла боевая подготовка войск, проводились сборы руководящего состава, командно-штабные игры, тактические учения. Одновременно с этим производились необходимые перегруппировки. Подвозились и накапливались снаряды, патроны, горючее, продовольствие, фураж и многое другое, без чего нельзя воевать.
Усилили свою деятельность советские партизаны. Восемь партизанских бригад общей численностью около семнадцати тысяч человек подрывали мосты, нарушали железнодорожное движение, нападали на вражеские штабы. Народные мстители оказали войскам фронта большую помощь.
Гитлеровцы чувствовали, что над ними нависла гроза. Десятками эшелонов они начали вывозить в Германию скот, хлеб, оборудование предприятий, различные ценности. Местное население было согнано на строительство оборонительных сооружений. Враг везде готовился к упорному сопротивлению.
Армии нашего фронта тем временем продолжали проводить частные операции, сбрасывали гитлеровцев с господствующих высот, захватывали плацдармы. 3 октября части 4-й и 54-й армий внезапным ударом выбили врага из района Кириши, Посадникова острова, Мягры и, продвинувшись на 15 километров, срезали выступ в немецкой обороне.
Для отвлечения внимания противника от новгородского направления, где планировался главный удар, войска 8-й армии осуществляли демонстративные действия: части сосредоточивались и перегруппировывались без соблюдения строгих мер маскировки.
Мы провели недельные сборы с начальниками штабов артиллерии дивизий, с командирами артиллерийских и минометных частей и с их начальниками штабов. Из-за большого числа слушателей сборы пришлось проводить в две очереди.
К нам прибывало много артиллерийских командиров, участвовавших в боях на других фронтах. Нужно было как можно скорее ввести их в курс дела. Появилась острая необходимость обобщить накопленный опыт и выработать в масштабе фронта единые приемы и методы организации и проведения артиллерийского наступления, наиболее целесообразные для прорыва сильно укрепленной оборонительной полосы в нашей лесисто-болотистой местности.
У каждого фронта была своя школа, часто зависевшая от взглядов командующих артиллерией фронтов, армий и их штабов. Так, например, командующий артиллерией Ленинградского фронта считал необходимым проводить артподготовку с ограниченным количеством периодов. Поддержка пехоты во время атаки велась не по принципу всеми признанного огневого вала, а так называемым методом сползания, который выработал сам командующий.
Когда я был в штабе артиллерии Ленинградского фронта (летал туда для обмена опытом), командующий артиллерией настойчиво предлагал нам, волховчанам, применить этот метод. Но генерал Дегтярев и мы, операторы, сочли, что такой метод не> подходит для наших условий.
У командующих артиллерией других фронтов были свои взгляды на построение артподготовки, на методы поддержки атаки, на группировку артиллерии и другие вопросы артиллерийского наступления. На 1-м Украинском фронте применяли, например, так называемый нарастающий огневой вал, а при создании группировки большую часть орудий включали в группы поддержки пехоты. Генерал Дегтярев считал, что их девиз «Давать артиллерию тем, кто дерется» являлся своего рода страховкой, так как в случае неудачи можно было сказать командирам стрелковых полков: «Я вас обеспечил орудиями, а вы не справились с поставленной задачей». Сам генерал Дегтярев очень большое значение придавал стрельбе прямой наводкой, и мы иногда даже перебарщивали в этом деле.
