— Обе, пожалуй, — поразмыслив, ответил Гай. — И, Йен, давайте по имени, что ли. Я так понимаю, вы у моего младшего самая близкая родня. Не по крови, а вообще…

— Как скажете… Гай, — чуть помедлив, согласился торговец.

Дверь в кабинет была открыта почти настежь, и из спальни Аскольда то и дело доносились обрывки его разговора с Циннией, сидевшей в креслице возле постели больного с очередным вышиванием.

— …Жаль, у меня нет денег на подходящие материалы. Знаете, как было бы здорово — на бледно-голубой парче, такой очень гладкой и жёсткой, прямо жестяной, белым и зелёным шёлком вышить заснеженные вершины и добавить на изломах мелких стразов, словно куски льда…

Цинния Соловей и на бракосочетание подарила, смущаясь и извиняясь за недорогой подарок, вышитые картины, иначе не скажешь. Гай ничего не понимал в технике вышивания, но смотрелось необычно и нарядно: фоном — мельницы, ветряная и водяная, а на переднем плане — крупные яркие цветы с головками из каких-то ленточек-бусинок. Вся женская половина гостей только что не обнюхала её подарки и даже что-то пыталась зарисовать. А посидеть со своим младшим, пока травница не позволяет тому даже встать лишний раз, Гай сам Циннию и попросил, раз уж дядя Аскольда задержался, чтобы помочь навести порядок после праздников и, разумеется, по своим торговым делам.

— Я вам закажу такую вышивку, — серьёзно сказал Котёныш. — Десяти золотых хватит на парчу и шёлковые нитки, и что там ещё? Ну, и на задаток, разумеется.

— Шутите? За десять золотых можно парчовое платье сшить, и ещё останется.

— Понятия не имею, сколько стоит парча, — смеясь сказал Аскольд. — У нас в таком не походишь.

— Ну, почему? — живо возразила Цинния. — Вы ведь можете себе позволить хоть бархатный плащ, хоть крытый парчой полушубок.

— Чтоб надо мной смеялись до самых Долгих Озёр? Покрасоваться решил, как девка на выданье? Впрочем… орки оценят, они любят яркие цвета. Орочьи девушки замуж выходят под красным покрывалом, знаете? А если ещё отец или братья красное платье раздобудут, все женщины племени умрут от зависти.

Гай слушал краем уха, пытаясь следить за летающими шариками и складывающимися суммами. Бракосочетание выходило что-то уж чересчур обременительным для Снежного Кота, и об этом Волк собирался написать главе клана, чтобы уточнить, не слишком ли накладно будет его супругу после таких расходов выделить половину того, что он выручит за следующий месяц? В конце концов, это в интересах самих Волков, чтобы Снежный Кот по-прежнему оставался состоятельным и благополучным, а не разорился, выплачивая откровенно неподъёмные суммы.

… — Так приезжайте, — сказал Котёныш. — Юлий который год грозится приехать на всё лето и писать пейзажи, пока холсты не кончатся. Может, хоть вы его сумеете вытащить из Ясного Плёса? Он же он всё жалуется, как ему надоели обеды и приёмы, а самого в гости не дозовёшься.

— А ваш старший супруг разрешит? — судя по голосу, она улыбнулась. — Он так грозно смотрел на ваших родственников, которые за неделю домой не сумели собраться, а я вам всё же очень дальняя родня.

— Ну, если вы пообещаете не напиваться допьяна и не приставать к служанкам, то почему бы нет? — чуть повысив голос, отозвался Гай, чтобы его точно расслышали в спальне — через пустующую гостиную.

— Вот уж к служанкам точно не буду, — рассмеялась Цинния. — Лучше попристаю к вашим охотникам. Буду потом шепотком рассказывать дамам, пока их дочки не слышат, про диких орков.

— Если позволите, я их и правда привезу летом обоих, — заметил Йен, подавая Гаю первый из черновиков. — Она очень милая девочка, очень живая, даже Айса моего наверняка сумеет растормошить. Жаль, я ничего всерьёз для неё сделать не могу. Предложить ей стать фавориткой кого-то из моих кузенов или партнёров — так Соловьи после нашего-то с Юлием брака перессорились… Стараюсь хотя бы на обед почаще приглашать да знакомить на этих обедах с родственницами, которые заказывают ей скатерти и полотенца. Зарабатывать вышиванием дочь клана, разумеется, не может, но взять для своих салфеток полотна и ниток с таким запасом, чтобы и на её долю осталось… ну, мало ли, не рассчитали немного мои тётушки-племянницы. Только это и остаётся.

Гай задумчиво кивнул. Цинния и правда была очень милая девушка, весёлая и живая, но не красавица и одета бедненько, хоть и прилично. Найти супруга ей, откровенной бесприданнице, родители, похоже, не сумели, а стать послушницей — с её-то характером? Или зачахнет в храме, или озлобится. В самом деле, одна дорога девушке — в фаворитки, однако раз её родители так настроены против богатого, но всего только из рода покровителя, может быть, предложить ей переехать сюда? Не через неделю после бракосочетания, конечно, предлагать своё сердце и левую руку, а когда Цинния приедет летом. Здесь, конечно, климат суровый и южан не особенно любят, но дома у неё перспективы ещё сомнительнее.

Правда, что ещё об этом скажет младший супруг — наполовину горец по рождению и воспитанию, а в некоторых вопросах даже и не наполовину. Разумеется, сам отказываясь выполнять супружеский долг, он вряд ли ждёт верности от своего старшего, но принять в своей крепости официальную фаворитку — это всё-таки не то же самое, что знать о походах супруга в заведение госпожи Элии.

*

Можно было поехать с обозом хотя бы до развилки, можно было хоть до самых Долгих Озёр, но это не имело никакого смысла: прощайся хоть здесь, хоть там — всё равно это почти до весны. Айс обнял дядю во внутреннем дворе крепости, позволил, не отворачиваясь и не кривясь, поцеловать себя на прощание и долго стоял в надвратной башне, провожая взглядом уплывающую под гору вереницу повозок. Опять он оставался один, опять ему не с кем было ни посоветоваться, ни просто поделиться тревогами и сомнениями.

Легионеры за его спиной заржали — совершенно искренне, без всякого подобострастного желания угодить начальству: Волк что-то такое забавное рассказывал о своей службе на востоке. Айс оглянулся, привлечённый этим хоровым ржанием, и неожиданно посмотрел прямо в глаза своему супругу. Тот обеспокоенно нахмурился, кажется, даже собирался спросить, всё ли в порядке, но Снежный Кот отцепился от парапета, в последний раз тоскливо поглядел вслед уходящему обозу и начал осторожно спускаться по лестнице: от снега она была тщательно отчищена, но лестницы были его кровными врагами даже летом. Сильная рука уже знакомо подхватила его под локоть. Айс по-кошачьи злобно выдохнул через нос, но Волк совершенно не впечатлился.

— Боюсь, мой супруг, зимой вам вообще следовало бы держаться от укреплений подальше, — сказал он. — У меня по-прежнему нет ни малейшего желания оставаться вдовцом, так что вы уж поберегите себя.

========== Глава седьмая, в которой Волк пытается поближе узнать Снежного Кота ==========

В ограду из аккуратно отшлифованных каменных брусьев были вмурованы металлические кольца, и Гай привязал к одному из них своего коня. Калитка тоже наверняка была откована и вывешена гномами — причудливое ажурное полотно, без единого звука повернувшееся на петлях от лёгкого толчка. Гай прошёл по мощёной теми же каменными брусьями дорожке между густыми, самого одичавшего вида кустами, до последнего сомневаясь, правильно ли ему указали дом травницы («Ларина-то? Да вон же ейный дом, с самого краешку…»)

— Раздевайтесь, — бросила она, едва глянув на гостя. — У вас ведь простреленное плечо разнылось?

— Ещё как, — признал Гай: рана от стрелы степняка и правда в последнее время начала очень неприятно напоминать о себе. Правда, у него к травнице было дело и поважнее, но не так же сразу. — Чаем не напоите? — спросил он, выкладывая на стол купленную у Замшевого Кошеля нарядную жестянку с розовым сахаром (торговец, правда, сначала деньги брать отказывался, но потом, посмеявшись, согласился, что в качестве подарка одного мужчины другому сладости смотрятся достаточно двусмысленно). — Замёрз, пока вас нашёл…