И на топлёный жир она легко договорилась, и купила чайный сервиз. В общем, первый выход в посёлок можно было бы считать удачным, если бы не это дурацкое происшествие с орками.
***
— Виноват, ваша милость, да только не велено её милость отвлекать.
Карла, мужичка более чем средних лет, дослуживающего последний до полной выслуги контракт, к Камилле приставили, переведя для этого из конюшни, где он обретался после ранения. Орочий скимитар рассёк ему бровь и щёку, на волосок не дотянувшись до глаза. Глаз не вытек, но рана загноилась, гной попал в глаз, и теперь он то и дело краснел и слезился. У целителя же, видимо, были заботы поважнее, чем слезящийся глаз какого-то рядового (не ослеп же!), так что Камилла сварила капли из собственных запасов, не из здешнего сена. Курс лечения был рассчитан недели на две как минимум, но Карл ожидал каких-то чудес с немедленным исцелением и был разочарован тем, как неторопливо продвигается дело. Приходилось пинать его, заставляя вот прямо сейчас, у её милости на глазах, закапать лекарство, а он не особо-то рвался слушаться какую-то штатскую соплю, да ещё и девку. Обязанности денщика он выполнял добросовестно, начищая туфли Камиллы до солнечного сияния, а уж пряжки и пуговицы на одежде и обуви прямо-таки огнём горели, но вот к поручению никого в лабораторию не впускать отнёсся без всякого энтузиазма, лениво и равнодушно бубня про «не велено».
— «Не велено», — передразнил смутно знакомый мужской голос (Камилла пока что не могла запомнить всех, с кем успела поговорить). — Ну-ка, глаз покажи. О, ничего себе! И это за четыре дня? Сходи в часовню и поставь пару свечек за здоровье госпожи Виперы.
— Пусть лучше как следует выполняет мои поручения, — буркнула Камилла, выходя в «кабинет», как она обозвала ту проходную каморку из-за стоящего в ней письменного стола. Слюдяной щиток она на ходу локотком, не задевая себя перчатками, сдвинула с лица вверх, чтобы не мешал разговаривать, так что он стал похож на козырёк кепи, только длинный и янтарно-прозрачный. — Добрый вечер, господин главный целитель. Что за срочное дело?
— Вас не было за ужином, — пояснил он и, презрев оба стула, пристроился бочком на столе, отодвинув раскрытый журнал. Карл у него за спиной недоверчиво трогал глаз, так и хотелось дать дураку по рукам: глаз только-только слезиться перестал, и покраснение начало сходить, а тут в него лезут немытыми пальцами.
— Это будет повторяться с возмутительной регулярностью, — заверила целителя Камилла. — Зайду потом к господину Лео и попрошу каких-нибудь пирожков.
— Когда я говорил о том, что кроветворное мне нужно срочно, я не имел в виду, что вы сутками должны работать над ним. — Браун оценивающе оглядел её щиток, перчатки за локоть и глухой фартук. — Что такое опасное вы готовите? По запаху судя, у вас варится мыло… жасминовое, если не ошибаюсь…
— Не ошибаетесь.
— Вы так боитесь мыльных брызг в лицо?
— Мыло варится, — пожала она плечами, — а параллельно я готовлю настой из ползучей лозы. Наделаю желатиновых шариков, — ехидно прибавила она, вспомнив Терезу, — и буду швырять в тех, кто меня станет отвлекать.
Целитель досадливо махнул рукой, словно муху отгонял.
— Мыла много? — нетерпеливо спросил он.
— Самый большой котёл, какой нашёлся. То, что мне выдал господин интендант, мне и в руки-то брать боязно, я им даже лабораторную посуду не мою. А вам, господин Браун, простите, придётся ждать следующей партии — эта уже раскуплена заранее, мне самой останется только со стенок соскрести. «Ну вы же в любой момент сделаете для себя ещё», — передразнила она жену первого сотника, разнюхавшую-таки, что Камилла собралась сварить нормальное мыло. — А что ему вылёживаться и твердеть почти три недели, никто вообще слушать не хочет. Требуют отлить им горшочек, а там уж они сами разберутся, как его употреблять. Здесь настолько всё плохо?
— Не то слово, — вздохнул целитель. — Любую ерунду надо везти за десяток лиг из Бурой Скалы, причём под охраной, а фуры не так уж много могут вместить сверх заказанного официально. Вам уже, наверное, разболтали, как мы собачились с Наркисом, предшественником вашим? Он в последние годы вконец обнаглел, лекарства для меня готовил на скорую руку, как попало и из чего попало, лишь бы отвязаться, а сам заколачивал денежки на ерунде вроде мыла и пудры для девиц из «Цветущей Розы». Он тут в окрестностях тальк нашёл, — пояснил Браун. — Я подкинул местным мужичкам работку — добывать его и молоть…
— На присыпки?
— Да, для лежачих особенно. А Наркис всё норовил из этого талька пудры наделать для девок.
— И для адъютанта? — Не будь у дорогого коллеги покровителя, он бы так не наглел. А для красавчика Акселя его не напудренная мордочка наверняка была куда большей бедой, чем пролежни у тяжёлых больных.
Браун мрачно кивнул.
— Я ведь весьма посредственный маг, — сказал он, тяжко вздыхая. — Нет, целитель я хороший, скажу не хвастаясь, но вот именно сил магических у меня… Заклинаниями пользуюсь только если деваться некуда. Только если без них потеряю раненого, остальное уже зельями да молитвами приходится добирать. — Камилла понимающе кивнула, опять порадовавшись про себя, что смешной магический резерв не позволил ей учиться на целителя. А то бы ведь так же теперь страдала и без магии толком, и без лекарств. — А когда зелий в обрез, да и те откровенная халтура…
— Господин Браун, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, — я не стану врать, заказы со стороны брать я буду. Сами понимаете, открыть свою мастерскую — денег надо не просто много, а очень много, и я как-то должна их заработать. Но я вам слово даю, что буду заниматься этим только после того, как полностью выполню ваши заявки. Вы бы ещё подсказали мне, кого можно нанять в помощники, а? Ученика я брать не имею права, но нанять того, кто будет мыть колбы и готовить со временем простые мази, которые только мешать, мешать, мешать, не отходя… Меня бы это здорово разгрузило.
— У сукиного сына был парнишка на подхвате, — кивнул целитель. — Наркис ему потом рекомендацию давал, чтобы мог учеником попроситься к тому же Теофилиусу… Не знаю, взял тот или нет. Это алхимик в городе, — пояснил он, спохватившись, что совсем недавно прибывшая девица может и не знать, о ком он говорит. Камилла, к сожалению, знала. — Но вообще, я поспрашиваю. Полукровку взять не побоитесь?
— Да я сама не вполне человек, — усмехнулась Камилла. — Осьмушка эльфийской крови, как вам?
— После Анвэн с её половиной?
Камилла поневоле кивнула: вот уж рядом с кем даже склочный малефикар Равен Грант казался эталоном терпения и хороших манер.
Они ещё немного поболтали, потом Камилла вернулась к прерванной работе, а Браун погнал Карла в «Цветущую Розу» за какой-нибудь едой.
— Вы бы поговорили с Аланом, — сказал он, встав в дверях той лаборатории, где Камилла возилась с сыпушником — и не пускать никого, кто случайно забредёт в подвал, и держаться подальше от едкой дряни: на нём-то была обычная одежда, не кожаный фартук поверх толстых, как у кузнеца, суконных штанов и куртки. — Хороший ведь парень, и вы ему сразу понравились.
— О чём мне с ним говорить?
— О смысле жизни! — неожиданно рявкнул целитель. — Чем он вам не угодил?
Камилла закончила нарезать листья, брызжущие и истекающие соком, от которого запросто могла слезть кожа с рук, переложила их в колбу и очень осторожно залила водой. Вот так, пусть постоит до утра, утром аккуратно нагреть, дать ещё настояться, потом процедить… Щиток мешал разговаривать, и хвала Создателю, господин главный целитель или сам это знал, на собственном опыте, или догадывался, что молчит Камилла не из тупого упрямства. Он даже умыться ей помог, потому что перчатками, в которых она нарезала листья ползучей лозы, совершенно точно не стоило прикасаться ни к себе, ни к другим.
— Видите ли, господин Браун, — сказала она, разобравшись с защитной одеждой, — меня за мои неполные двадцать пять четырежды собирались выдать замуж. При том, что мне самой замужество это на… совершенно не нужно. Меня несказанно раздражают попытки что-то решить за меня, понимаете? А у господина Нортона, как я погляжу, это уже в крови.
