— Нет! — ныряю в угол, чтобы поймать её, прежде чем она проскользнет между деревянными рейками и упадёт на землю. Кожа на коленях сдирается, но я не чувствую боли. Всё, что я чувствую, это как моё сердце разрывается ещё больше. Я не думала, что можно испытать ещё больше боли, но теперь осознаю, что это возможно.

— Мне так жаль. Я не хотела... — Из меня льются рыдания, и я открываю руки, чтобы посмотреть на стрекозу. Она неподвижно лежит на моих ладонях, и я знаю, что убила её. Меня переполняет раскаяние и потеря.

Я поднимаю её, прижимаю к груди и наклоняюсь вперёд, пытаясь защитить. Слёзы продолжают литься из моих глаз, а грудь болит так сильно, что я не могу дышать. Поднявшийся ветер кружит вокруг меня, но я его почти не чувствую. Важно лишь то, что я держу в руках эту прекрасную стрекозу.

Я знаю, что на самом деле это было всего лишь насекомое, но оно было прекрасным. В течение нескольких месяцев они прилетали ко мне. Я всегда чувствовала, что они мои, что они посланы мне, и я любила их.

Над головой раздаются раскаты грома, и холодный дождь смешивается с пронизывающим ветром. Я чувствую, как он падает на меня. Проходит какое-то время. Возможно секунды, минуты или же часы — я не знаю, и мне всё равно. Весь свет, который, как мне казалось, я нашла, исчезает, и всё, что я вижу — это тьма.

Я сдаюсь. Я официально разбита.

Если бы капли дождя могли смыть меня, я бы позволила им.

Дрю

Я слышал почти всё, что было сказано на встрече, и, глядя на Лейлу, знаю, что и она тоже. Я уверен, что за последние пару месяцев она могла что-то подозревать между нами, но по большей части, мы просто притворялись друзьями.

— Шесть месяцев значит? — я слышу и чувствую исходящее от неё осуждение.

Она думает, что я скрывал Элли, потому что не хотел, чтобы люди знали о ней, но это не так. Я ничего не отвечаю, а просто равнодушно смотрю на неё. Я имею в виду, на самом деле это всё равно не её дело.

Дверь кабинета открывается, и выходит Элли. У неё красные глаза, и потому как я слишком хорошо её знаю, могу сказать, что она достигла своего предела. Я хватаю её за руку.

— Элли? — она продолжает идти, проходит мимо меня и выходит за дверь.

В коридоре стоит Бо, и она останавливается перед ним. Я не знаю, что он там делает, но хочу физически устранить его, потому что она предпочитает поговорить с ним, а не со мной. Он волнуется за неё. Я могу сказать это по выражению его лица, поэтому больше не могу смотреть.

— Дрю, ты не мог бы войти, пожалуйста? — как раз вовремя, я встаю и захожу в кабинет директора Райт. Напряжение, исходящее от мистера Райт, тренера Блэк и охранника осязаемо. Я закрываю дверь и направляюсь к креслу.

— Дрю, я рад, что ты последовал сюда за нами. Ты следующий, кого бы мы хотели опросить. — Тренер Блэк всегда был добр ко мне. Глядя на него, я благодарен ему за то, кем он был в моей жизни.

— Я знаю, что ты проводил много вечеров в Пещере с Элли, почему? — он наклоняет голову набок и смотрит на меня.

— Мне не по себе, когда она здесь одна так поздно.

— Но почему?

Что значит почему?

— Не знаю, сэр. Вы видели её. В ней есть боевой стержень, но она такая маленькая. Что если с ней что-то случится? — от мысли об этом моя кожа покрывается мурашками. Но я не вздрагиваю.

— Дрю, мы сначала хотели поговорить с тобой, прежде чем привлечь твоего отца. — Я не пропускаю этот комментарий мимо ушей.

— Что вы имеете в виду «привлечь моего отца»? Я ничего не делал! — То, в каком тоне звучит моё заявление, не ускользает от них. Я в двух секундах от потери контроля.

— Сбавь тон, Дрю, и успокойся. Я всё понимаю. И ты знаешь, для чего я это делаю. — На мгновение между тренером и мной повисает тишина. Я делаю глубокий вдох, пытаясь вернуть самообладание.

Расслабляя плечи, спрашиваю:

— Что вы хотите знать?

— Расскажи, что ты делал на выходных, начиная с пятницы.

— Ладно. В пятницу вечером, после плавания, встретив Элли в Пещере, я подождал, пока она закончит репетицию. Мы вернулись к ней домой, она приготовила нам пиццу, мы посмотрели фильм, а потом легли спать. В субботу Элли и я встретились с некоторыми нашими друзьями в том клубе, что находится на другой стороне острова. В воскресенье мы с Бо присутствовали на бранче, организованном нашими родителями, а затем я сделал домашнюю работу и всё.

— Как долго ты встречаешься с Элли? — они знают ответ. Я не уверен, почему они снова спрашивают об этом.

— Шесть месяцев, но мне жаль, что не дольше. — И это чистая правда.

— Ты часто проводишь ночи у неё?

Почему он спрашивает меня об этом?

— Я не уверен, какое это вообще имеет отношение к произошедшему?

— Просто ответь на вопрос. Я считаю его уместным.

Я не хочу отвечать ему, но и не хочу создавать никаких проблем.

— Да, я часто ночую у неё. — Все трое уставились на меня.

— Её папе всё равно?

Это больная тема для меня. Я никогда не пойму, как он так просто мог оставить её одну.

— Вы подразумеваете, что это должно беспокоить его. Но он не возвращался в дом, по крайней мере, месяц. Он живёт в своей квартире рядом с офисом. Послушайте, это не то, о чём вы думаете, но имейте в виду, что нам обоим исполнится двадцать через четыре месяца. Мы не нуждаемся в разрешении или одобрении. — Я не могу сдержать свирепый взгляд, направленный на тренера Блэка. Он не реагирует. Он просто продолжает задавать свои вопросы.

— Итак, ключи в субботу вечером были у тебя или у неё?

— У меня.

— И ты поехал домой в субботний вечер?

— Да.

— Почему ты не вернул ключи ей?

— Честно, я даже не думал об этом. Мой отец не знает, что мы встречаемся, и ему не нужно знать об этом. Она не понимает этого, и когда я рассказал ей о бранче с Кэссиди, это задело её чувства. Поверьте мне, когда я говорю, что ни за что на свете не хочу ранить чувства этой девушки, особенно после того, через что она прошла прошлым летом. Я продолжал сидеть в машине, когда она вышла и убежала в дом. У меня не было шанса вернуть ей их обратно.

— Что случилось с ней прошлым летом? — спрашивает меня директор Райт.

Я смотрю на всех троих. Разве такого типа информация не должна быть в её личном деле?

— Её мама умерла.

Они молча смотрят на меня.

— Послушайте, это её жизнь, и я не в праве говорить о ней. Я бы предпочёл, чтобы вы не задавали мне больше личных вопросов о ней.

— Где ты оставил ключи в своём доме? — тренер Блэк возвращается к допросу.

— На столе в моей комнате.

— Кроме Бо и Мэтта, возможно ли, что кто-то ещё был в твоей комнате?

— Полагаю, Кэссиди могла зайти. Они были в нашем доме около трёх часов, и, честно говоря, наблюдать за ней не входило в число моих приоритетов. — Лучше бы мне не знать, что это сделала она.

— Когда ты вернул Элли ключи?

— Прошлым вечером, около восьми часов, я оставил их возле балконной двери.

— Как думаешь, она уходила куда-нибудь из дома прошлой ночью?

— Нет. В расстроенном состоянии, она закрывается и ложится спать. Элли не делала этого. Она не злая или не мстительная. Она просто пытается сделать всё, что в её силах.

— Её приняли в Джульярд?

Краем глаза замечаю, как голова директора Райт неожиданно дёргается. Он делает заметки по нашей встречи, и, судя по его реакции, я понимаю, что он не знал, почему Элли использовала Пещеру.

— Не думаю, что она уже знает. Прослушивания были пару недель назад, так что она всё ещё ждёт ответ.

Он кивает головой.

— Можешь ли ты вспомнить кого-нибудь, кто был в контрах с Элли и мог попытаться повесить это на неё?

— Единственный человек в этой школе, который настроен против Элли, это Кэссиди. Не хочу сказать, что это из-за самой Элли, но думаю, что у её отца тяжёлые времена и он очень хочет, чтобы мы с ней встречались. Всем известно, что она проявляла ко мне свой интерес с начала учебного года, и не думаю, что её слишком обрадовал мой ответ. Кэссиди не скрывала своих чувств к Элли. Она притесняла её. Но Элли всегда удавалась справляться с ситуацией и не зацикливаться на этом. Она очень сильный человек.