Уткнувшись головой в стенку, собрался с духом и, заскрипев зубами от боли, медленно и осторожно вытянул короткую стрелку из плеча. Болт, пробив кольчугу, вошел в плечо на глубину примерно в три пальца, зацепив и повредив лопаточную кость.

Боль во время этой операции без наркоза была нестерпимой. Чтобы хоть как-то прийти в норму, несколько секунд приходил в себя, сидя на корточках, глубоко дыша и стараясь задавить боль в зародыше. Затем встал на ноги и выглянул в окно. Попробовал шевельнуть правой рукой и кровь снова хлынула из раны. Пришлось опять садиться на пол, закрывать глаза и приступать к незапланированному лечению организма. Минуты через три рану затянуло и, подвигав рукой и плечом, решил, что, пожалуй, пока хватит… Рубашка на рукаве и правом боку буквально заскорузла от крови. Злой, как тысяча чертей, готовый резать, рвать и метать, я подхватился и побежал обратно к выходу из башни по лабиринту лестниц, комнат и анфилад.

Добравшись до входной двери, вытащил свою стрелу, которой заклинил засов, и распахнул дверь. В тот же момент пришлось резко присесть. У противоположного конца мостика стоял еще один молодой стрелок, а чуть в сторонке второй. Болты дружно друг за другом с гудением прошли над головой, а я отправил в подарок соплякам оба своих метательных ножа. Причем, бросать пришлось левой рукой.

Естественно попал. Однако, какая настырная пошла молодая поросль! А это говорит в первую очередь о чем? О грамотном воспитании - это говорит.

В три прыжка преодолев мостик, на бегу выдернул ножи и направился к землянкам, где в данный момент кучковалось главное скопление народа. Двигался я зигзагом, собирая свои стрелы, и успел подобрать шесть штук, прежде чем добрался до небольшой площадки перед землянками, где и происходила основная суета. Маленькая толпа из женщин и детей голосила над пятью телами. Их успели перетащить в одно место и сложить рядком в центре утоптанного пятачка.

Увидев меня, все дружно заткнулись, но повели себя по-разному. Основная масса кинулась к землянке и после короткой давки в дверях, скрылась в помещении. Две фурии и один молодой щенок остались, схватили ножи и начали наступать на меня широким фронтом. Я на ходу выпустил четыре стрелы. Три - предназначались валькириям и сопляку, а четвертой - предупредил очередной выстрел из арбалета из темноты проема открытой двери землянки.

Оставив пока без внимания подземные бункеры, снова приступил к сбору стрел. Занимаясь этим делом, дошел до вырытой недалеко от стены глубокой ямы. Заглянул в этот маленький котлован и на дне увидел знакомую картину - неопрятной кучей в яме копошились люди. Одиннадцать человек мужского пола.

Рядом с ямой лежало суковатое бревно с не полностью подрубленными сучьями. Оно, скорее всего, использовалось в качестве лестницы. Недолго думая, подхватил лесину и опустил в яму. Наклонился над краем, свистнул, привлекая внимание, и недвусмысленно махнул рукой узникам совести, - дескать, вылезай! После этого снова приступил к поиску стрел.

Кроме тех остатков коренного населения, которое попряталось в землянках, по двору крепости бегало еще шесть человек - две девицы и четыре ребенка. Они, как стайка мальков, метались с места на место, стараясь не попадаться мне на глаза и держаться на максимальном расстоянии. И это правильно.

Тем временем из зиндана один за другим стали вылезать изможденные оборванцы. Они без промедления ковыляли по направлению к реке, падали на землю на берегу и с жадностью пили воду. Знакомый сюжет. Я собрал все стрелы, кроме одной, которой уложил арбалетчика в дверях землянки. Его труп успели затащить в помещение, а лезть за стрелой в темноту землянки и устраивать там крутую разборку - особого желания не было. Слишком велика вероятность, схлопотать в суматохе из темного угла очередной болт. Я и так - перевыполнил план по ранам на двести процентов. Поэтому уселся за столом, так чтобы никто не мог подобраться со спины, положил перед собой лук, привалился спиной к столбу и стал ждать, наблюдая за суетой узников у ручья и бестолковыми метаниями по двору крепости стайки женщин и детей. Тотчас же зачесалась молоденькая кожа на месте дырки в плече и заныла задетая стрелой кость, как напоминание, - нужно еще себя немного полечить.

Пока я занимался самолечением, бывшие пленники немного пришли в себя и переговорили друг с другом, поглядывая в мою сторону. От их группы отделился человек и направился ко мне. Остановился, не доходя пяти шагов, и уперся взглядом в мою разорванную и залитую кровью кольчугу. Я хмыкнул и прорычал.

– Кто таков? - мужичок вздрогнул, отшатнулся, поднял глаза и прохрипел.

– Купцы мы. Из Кери. Плыли по Оле на восход за бивнем северного зверя. - Я кивнул, ткнул пальцем в сторону ямы и спросил.

– Давно сидите?

– Четыре луны, господин.

– Почему так долго? Почему эти не убили? - и указал рукой на ближайший труп бандита. Мужичок скосил глаза, вздохнул и ответил.

– Мы обещали выкуп за себя. - Я усмехнулся.

– Много? - пленник потерянно вздохнул, смирившись со своей судьбой, и сообщил

– Семь золотых за старших и по три за младших.

– И сколько вас таких… старших и младших?

– Старших двое, младших семеро. - Я прикинул - сумма не бьет, и уточнил.

– А еще двое кто?

– Рабы. За каждого по серебряной монете, - и пренебрежительно махнул рукой, дескать - мелочи. Я кивнул, подумал и спросил.

– Вашу лодку тоже пригнали сюда? - мужичок встрепенулся, с надеждой посмотрел на меня и сказал.

– Четыре луны назад она стояла у пирса. Сейчас не знаю. - Тем временем суетливая стайка недобитков, перестала бестолково мотаться по плацу, приняла решение и дружно кинулась к воротам крепости.

Две девицы в окружении пацанов взялись за массивный засов, с целью открыть себе щелочку на волю и покинуть крепость. Я вздохнул, достал две стрелы и, вскинув лук, с расстояния двести метров пришпилил обеих живчиков женского пола к деревянным своркам ворот. Одна молодуха дергалась, пытаясь освободить правое плечо, другая была приколочена за левое. Обе заверещали от боли тонкими голосами, а молодая поросль бросилась от ворот прочь. Резюме - не суетись, это вредно для здоровья…

Затем положил лук на стол и снова повернулся к пленнику, который наблюдал за результатами расправы, раскрыв рот. Мужичок со страхом посмотрел на страшное оружие возмездия, перевел глаза на меня и с громким щелчком захлопнул варежку. А я снова задал вопрос.

– Что мне делать с этими? - и кивнул, указывая в сторону ворот. Пленник почернел лицом, сжал руки в кулаки и прорычал.

– Гады-ы… - Я уточнил.

– Ну, это понятно, делать-то что?

– Убить! Всех! - Я поинтересовался.

– Сами справитесь? - мужичок кивнул и ответил.

– Да.

– Ну тогда действуйте, а я посмотрю, - затем подумал и добавил, ткнув пальцем в сторону распятых на воротах, - но сначала принеси мои стрелы и приведи сюда этих… двоих. - Было у меня подозрение, что не случайно они отделились от общей стаи.

Пленник повернулся и направился к воротам. По дороге подобрал копье и стянул с одного трупа пояс с ножом в ножнах, который на ходу нацепил на себя. Все его команда, которая следила за ним, правильно поняла этот демарш и рассыпалась по двору крепости, снимая с убитых оружие и вооружаясь.

Повозившись с минуту, купец отшпилил молодух и, подхватив их под руки, поволок к моему столу. Обе голосили в полный голос. Не доходя нескольких шагов, заставил девиц встать на колени и отошел в сторонку. Я, разглядывая заплаканные лица, подумал, что 'не здорово, вот так просто, отправить в мир иной без выяснения обстоятельств дела'. Поэтому задал дежурный вопрос.

– Кто такие? - женщины всхлипывали и молчали. Я рыкнул, добавил металла в голос и повторил. - Как оказались здесь? - самая молодая, грязная как трубочист, вытерла сопли рукой и проблеяла.

– Мы из деревни. У храма. Там, - и махнула здоровой рукой по направлению вниз по течению реки. Я крякнул от досады и спросил.