Краем глаза я поглядывал на мою стряпуху и на ее действия. Рядом с костром, на разделочной доске, она успела приготовить рубленую зелень и лук, вперемешку с тертыми кислыми яблоками с добавлением уксуса. Затем она принесла очищенную, помытую и выпотрошенную рыбу. Порубила ее на смачные куски. После чего стала укладывать их в котелок, подсаливая и пересыпая приготовленной зеленью, которую использовала только наполовину, одновременно заливая каждый кусок кедровым маслом. Потом закрыла котелок крышкой и повесила над углями тушиться в собственном соку. Я понюхал ароматы, витающие рядом с костром, непроизвольно сглотнул, повалился на спину и, поглаживая Ляпу по голове, стал смотреть на темнеющее небо. Хорошо.

Непреднамеренно прикрыл глаза и постарался внутренним взглядом осмотреть окрестности. Степные волки, стадо джейранов, олени и кабаны, но ни одного человека в радиусе пяти километров. Да и злобное внимание не пойми кого - тоже отсутствовало… На сердце было легко и приятно. Кажется я задремал…

От костра Атечи подала голос.

– Старший брат. Ужин готов. - Вскочив на ноги, я с бодрым видом направился к своему месту рядом со скатеркой, заставленной различной снедью. Уселся на седло и приступил к дегустации.

Центральный номер скромного ужина - карась тушеный с зеленью и яблоками с гарниром - оказался выше всяких похвал. Моя мастерица - в очередной раз, не разочаровала Посланника Богов.

Завершив насыщение и уничтожив добрую половину всего, что имелось на скатерти, я расслабленный и довольный жизнью направился на медвежью шкуру под навес. Здесь, в охотку и без напряжения, в течение часа, с порыкиванием, криками и стонами, выдал в содружестве со жрицей Богов Света пятикратный салют наций, в честь всех Богов - светлых и темных! После этого, слегка опустошенный и в меру уставший, погрузился в сон без сновидений.

Встали мы поздно - солнце уже давно проявило себя над горизонтом. Я отлично выспался и, вскочив на ноги, с ходу, погнал Атечи купаться. Еще вчера меня звали к себе хрустально чистые воды озера, но покушать и отдохнуть, хотелось больше. Ну, а сейчас сам Бог велел!

Сбросив по дороге одежду, я с обрывистого берега винтом вошел в водоем и, пронырнув метров десять под водой, пошел наворачивать круги бешеным кролем, временами отфыркиваясь и издавая вопли безгранично счастливого человека. Атечи я опередил буквально на несколько секунд и, подняв фонтан брызг, бомбочкой, она рухнула в озеро вслед за мной, сразу же попытавшись догнать меня на дистанции. Но я обошел ее сначала на один круг, а затем и на второй. Знай наших!

Все это время Ляпа с испуганным мяуканьем бегала по берегу взад и вперед - всем своим видом протестуя против такого безответственного поведения, в котором ей не нашлось места.

Поплавав от души, мы выскочили на берег и минут десять полежали на солнышке, а затем, одевшись, вернулись в лагерь. Здесь Атечи приступила к готовке завтрака, а я достал карту и, немного подправив ее с учетом информации, полученной во время пройденного пути, - наметил следующую стоянку у очередного источника. Затем мы в ускоренном темпе доели карасей и начали собирать снаряжение.

Как только все было готово, я оглядел караван и подумал, - что каждый мой поход имеет устойчивую тенденцию к наращиванию движимого имущества. Начинается все вроде скромно, а теперь уже приращение - в количестве двух лошадей и одного гепарда. А что будет в конце? Но и не выбросишь же - жалко! Крохобор ты Панкрат - право слово.

Тяжело вздохнул, вскочил в седло и мы ввосьмером - бодро двинулись дальше по тропе - курсом на северо-северо-восток.

До источника добирались без остановок - лишь пару раз, поменяв основных лошадей на заводных. Подъехав к ручью, почти сразу нашли подходящее место, и Атечи приступила к обустройству лагеря. Я, в своем репертуаре, отошел в сторонку и постарался осмотреться - зайцы, фазаны, джейраны, пустынные куропатки, волки, шакалы, на самом пределе внимания - несколько штук благородных оленей и ни одной живой человеческой души. Красота!

Вышел из режима и бросил взгляд по сторонам. Атечи крутилась, как пчелка, и скоро должна была приступать к приготовлению священной трапезы.

Ляпа лежала, пригорюнившись и опустив голову. Все ее нехитрые мыслишки были понятны и вполне соответствовали плаксивой мордочке. Все-таки, гепард - это стремительная машина для убийства! Догонять и рвать - ее предназначение! В общем, с позиции Ляпы - жизнь не задалась. И я чуть было не поддался на провокацию, - скомандовать начало большой облавной охоты, но в последний момент увидел, что Атечи закладывает в котлы куски кабанчика - огузок и филей, пересыпает их травками и заливает маслом. Поперхнулся, гулко сглотнул слюну и сказал, обращаясь к Ляпе.

– Поздно подруга, поезд ушел. Но завтра обещаю… век свободы не видать… - уж не знаю, что поняла моя киска, но ответила бодро и радостно.

– Кхэ.

Поели мы степенно и вдумчиво, добив до полного исчезновения кабанятину и уничтожив последние остатки зернистой икры. И это было правильно, - так как, если икры много и ее поедать каждый день, то она быстро приедается и теряет свой притягательный имидж. Это факт проверенный еще в бытность моего существования на Земле в Астрахани. Затем, отдавая должное отменным вкусовым качествам, выпили чаю - вот уж что как ни странно не приедается никогда, и я, наблюдая, как жрица приводит в порядок посуду, задумался.

Из головы не выходили события предыдущих суток, когда некое нечто, по полной программе, потрепало нервишки и мне, и жрице. И эта гадость, кажется, живет под землей. Я вздохнул, упал на спину, перевернулся на живот, раскинул руки и прижался щекой к земле. Сосредоточился и постарался протолкнуть себя вглубь почвенного покрова.

После нескольких неудачных попыток, что-то стало получаться. Сознание стало медленно погружаться вглубь земли, но длилось это недолго. На глубине около метра проникновение остановил заслон. Я попытался протиснуться дальше. Тужился и пыжился несколько минут - фиг вам. Дальше хода нет!

Слегка расслабившись, попробовал сместиться по горизонтали. Есть. Процесс пошел…

Как червяк, я бесплотной тенью скользил в грунте. В голове возникло неосознанное желание, что может быть удастся в преграде найти щелочку и через нее просочиться дальше. Но преграда по-прежнему не давала заглубиться.

Причем заслон не был ровный и однородный. Под землей я 'полз' через ямы и колдобины, временами обтекая на своем пути локальные темные области. Чем-то это смахивало на движение плотного сгустка тумана по неровной каменистой площадке, замусоренной камнями и крупными булыжниками. В общем, 'колыхался' я таким туманом, довольно долго. Ощущение не из приятных…

Но вот, почувствовал - у заслона возник легкий уклон. Вроде, я стал уходить на глубину. Появилось чувство, что сползаю со склона в некую лощину. Через короткое время, зародилось ощущение, что серая и мутная пелена впереди стала светлеть. И, чем дальше, тем сильнее. И вдруг… яркая вспышка - я вывалился в пространство, которое заполнено ослепительным светом, а среда, в которой я находился, переливалась всеми цветами радуги. Это было как удар молнии. Но по нервам ударил не слепящий свет и киловольты, а стремительное ощущение полета. Меня подхватило, завертело и понесло в сторону с большой скоростью… Это было неожиданно и страшно… Я, как пловец, которого закружил водоворот, в панике, потеряв ориентацию, заметался из стороны в сторону и попытался вырваться обратно. Вверх, скорее вверх! Так, иногда случается, когда под водой не хватает воздуха, и в смятении, с полной отдачей сил, приходится выгребать из глубины на поверхность.

Но вот внешняя среда изменилась - меня снова обступила серая пелена, но я не замедлил движения и выскочил на поверхность, как пробка из бутылки, - сразу поднявшись в воздух метров на двадцать. И только разглядев: самого себя, лежащего раскинув руки, лицом вниз недалеко от костра; Атечи, которая занималась с лошадьми, и в этот момент чистила щеткой Снежинку; Ляпу, развалившуюся в теньке низких кустов - я успокоился, позволил внутреннему зрению вернуться к норме и открыл глаза.