– А я, вообще-то, и не даю тебе какого-либо выбора, – печально произнесла девушка. – Извини, но я уже подчинила своей воле абсолютно всех Гриммов Мистраля. Теперь они больше не будут слушаться тебя. А когда наша мама узнает подробности твоих похождений, то и домашние Гриммы тоже перестанут тебе подчиняться. Ты не можешь всё время ходить по краю, Жон. Рано или поздно тебе все-таки придется выбрать сторону в этой войне.

– Я выбираю обе!

– У тебя это просто не получится. Даже сейчас твой учитель строит планы по нашему уничтожению. Ну, в основном по убийству нашей матери. Но когда он узнает о нашем существовании, то наверняка тут же попытается прикончить и нас тоже. Всех нас. И чем дольше ты находишься рядом с ним, тем вероятнее становится подобный исход.

Сапфир наклонилась вперед так, что ее шея коснулась лезвия ее же собственного клинка. Девушка взяла ладонь Жона и переместила ее туда, откуда он смог бы надавить на ее оружие.

– Ты действительно способен это сделать? – спросила она. – Я ослаблю свою ауру. Так убей же меня, если ты желаешь именно этого.

Парень отдернул свою руку от клинка так, будто тот жег ему ладонь.

– Нет!

– Я рада, что это так. Но чем же тогда ты собираешься заниматься? Пусть даже и не твоими руками, но Озпин всё равно желает нас прикончить. И оставаясь рядом с ним, ты лишь приближаешь наш конец.

– Но если я уйду вместе с тобой, то обреку на смерть своих друзей!

– Это не так, – возразила ему Сапфир. – Мы вполне можем их пощадить и даже обеспечить им защиту.

– И только им. А что произойдет со всеми остальными? – молчание девушки само по себе было довольно красноречивым ответом. – Так не пойдет, Сапфир. Я не собираюсь идти вместе с тобой, но я и не позволю им убить вас. Я найду свой собственный путь.

Девушка печально вздохнула и покачала головой, а на ее лице появилась едва заметная ностальгическая улыбка.

– Как это все-таки на тебя похоже, – прошептала она. – Ты всегда спорил с нами по этому поводу, постоянно говорил, что нам следует помягче относиться к людям. Что мы вполне способны жить с ними в мире и гармонии.

– Так и есть, – ответил ей парень.

– Возможно, мы действительно могли бы жить с ними в мире и гармонии, но явно не здесь и не сейчас. Нет, я вовсе не ненавижу их, Жон. У меня для этого просто нет абсолютно никаких причин. Но они желают нас уничтожить. Убить маму с папой, а потом, скорее всего, заняться и всеми остальными. Тобой, мной, даже Амбер. Они отыщут нас одного за другим, где бы мы ни прятались, а затем убьют безо всякой жалости. Озпин точно не остановится ни перед чем. И я участвую в этой войне вовсе не ради себя или каких-то там глупых идеалов. Я сражаюсь только для того, чтобы защитить тех, кого я люблю, – она перевернула свое оружие, удерживая его за лезвие – так, чтобы навершие рукояти стало своеобразной головкой импровизированной дубинки. – Я люблю тебя, Жон. Достаточно сильно, чтобы пережить даже твою ненависть, которую ты наверняка будешь ко мне испытывать за то, что я тебя спасу против твоей же собственной воли.

– Нет!

Оружие стало опускаться вниз, и парень вскинул руки в попытке защитить свою голову. Разумеется, он прекрасно понимал, что это абсолютно ничего не даст. Не имело никакого значения, нанесет ли ему Сапфир один удар или же все десять. Всё равно Жон ничего не смог бы ей противопоставить.

В тишине ночного леса прогремел звук выстрела. Пуля ударила точно в клинок, выбивая из него искры и заставляя уйти в сторону, воткнувшись навершием в землю. Из-за деревьев слева вылетел силуэт с уже развернутой косой, и будь у нового персонажа этой сцены серебряные глаза и несколько более стройная фигура, Жон, может быть, даже и вздохнул бы с некоторым облегчением. Но поскольку это был всего лишь Кроу, тут же вцепившийся в Сапфир и скинувший ее с парня, Жон в этот момент оказался на грани самой настоящей паники.

Двое противников некоторое время боролись – ну, по крайней мере, именно так их возня выглядела со стороны – предпочитая тычки, захваты, пинки и короткие удары, так как оружие на такой близкой дистанции было попросту бесполезным. Так продолжалось до тех пор, пока Кроу, завалившись на спину, не оттолкнул Сапфир от себя обеими ногами. Девушка довольно грациозно приземлилась и, отведя свой клинок чуть в сторону, сплюнула на землю кровь.

– Итак, – произнес Охотник, медленно поднимаясь на ноги. – Вас всё же несколько больше одного. Сначала Хентакль, а теперь еще и ты. Вижу, что Салем не теряла времени даром.

Сапфир окинула его холодным взглядом своих красных глаз. Ее превращение уже было полностью завершено, но в отличие от самого Жона, волосы девушки так и остались золотистыми – ну, чуть ближе к платиновым – а вовсе не стали белыми. Кроме того, она сейчас не размахивала щупальцами, а на ее лице полностью отсутствовали характерные черные вены. Единственным признаком состоявшегося превращения являлись ее красные глаза.

Контроль Сапфир над собой был настолько высок, что она могла выдать абсолютно любые элементы формы Гримма в каком угодно сочетании по своему собственному желанию.

– Уходи, человек, – сказала девушка. – Это не твое дело.

– Ага, только боюсь, что я не могу так поступить. Видишь ли, он находится под моей защитой. И это довольно плохо скажется на моей репутации, если я возьму и просто брошу в опасности своего ученика, – Кроу посмотрел на Жона. – Парень, возвращайся обратно в лагерь. Руби и та другая девчонка уже вроде бы проснулись. Постарайтесь вести себя как можно более тихо и ни в коем случае никуда не убегайте.

Жон прикусил губу. Он мог бы просто последовать этому распоряжению – и так, скорее всего, было бы лучше абсолютно для всех – но что, если Сапфир в этом бою пострадает? Она же все-таки являлась его сестрой. И хотя девушка была очень даже сильной, но пределы возможностей Кроу никому из них оказались неизвестны. В голову парня моментально закралась довольно подлая мысль о том, что Охотник сейчас должен был сосредоточить большую часть своей ауру спереди, и один единственный удачный удар щупальцем вполне мог его убить.

– Л-ладно, – сказал Жон, подбирая Кроцеа Морс. – Только постарайся быть осторожнее.

Он и сам, в общем-то, не понимал, к кому именно сейчас обращался.

– Тч, ты еще слишком мал, чтобы говорить мне что-то подобное, – хмыкнул Кроу, так и не отведя своего взгляда от находившейся перед ним угрозы. – Возвращайся в лагерь и присмотри за Руби. А я приду туда, как только закончу здесь.

Точно, Руби! Пожалуй, это действительно был самый лучший вариант. Возможно, если Жон вернется назад и объяснит ей их нынешнюю ситуацию, то вместе они сумеют придумать хоть какой-нибудь план. Парень тут же бросился бежать по направлению к лагерю. Им требовалось всего лишь присоединиться втроем к Кроу, чтобы заставить Сапфир отступить. И тогда никто не пострадает, а сам Охотник даже и не заподозрит, что они вовсе не пытались уничтожить своего противника, потому что позиция Руби по этому вопросу ему была прекрасно известна.

Но если Сапфир действительно что-то сделала с Гриммами, то в Хейвен им придется пробиваться силой.

Даже сейчас парня заставляли выбирать сторону. Причем именно в войне, которая его ничуть не интересовала. Никто из участников этого конфликта уже даже и не помнил, из-за чего он вообще начался! Люди просто убивали Гриммов, потому что так было всегда, а те в свою очередь нападали на их селения. И в ответ на это люди посылали Охотников убивать Гриммов в лесах, чтобы те в итоге атаковали еще больше их поселений. Сапфир здесь абсолютно ничем не отличалась от всех остальных. Ну, разве что тем, что счастливо избежала участия во всей этой мясорубке, пока не повзрослела.

Впрочем, Жон прекрасно понимал ее страх и то, как именно он превратился в ненависть. Если бы кто-то начал угрожать Амбер – да и вообще любой его сестре – то парень его собственноручно бы прикончил. Чего уж там говорить – совсем недавно Жон убил Адама за то, что тот покалечил Янг, и сделал бы это еще пару раз, появись у него подобная возможность.