Конечно, радовало то, что в этом щекотливом деле ему в помощь была послана волшебница Марго, но очень удручала перспектива порезать кривым ножом свою левую ладонь для того, чтобы на запах его крови клюнула паранормальная пиявка из потустороннего мира, благодаря которой его послушница хотела оживить и поднять на ноги уже умершего магистра.

В тот миг, когда Борис мысленно настраивал себя на проведение магического ритуала, словно боксер на ринге перед началом поединка, красавица Марго, внезапно резко повернувшись к нему, как мифическая Фортуна, своим божественным лицом, торжественным голосом старшей вожатой из пионерского лагеря «Артек» произнесла:

– Тебе от великого магистра пламенный привет, а вместе с ним прими его великий дар «Проклятие», который позволит тебе стать магом над магами всей земли! В силу физической немощи мой хозяин не в состоянии лично провести данную церемонию, и ты его заменишь!

«Так ведь он уже того… «тю-тю» – лежит себе спокойно в морге?» – подумал Борис, но ничего так и не сказал, ибо эта новость его поразила, словно удар тока, и он временно лишился языка, хотя обычно по привычке вначале говорил, а уж потом обдумывал все сказанное. В Библии говорится: «В начале было Слово, и Слово было Бог». И из этого явствовало, что сам Творец когда-то необдуманно, благодаря всего одному лишь по глупости брошенному слову, сотворил Землю со всей проживающей на ней все еще обильной флорой и фауной. Порою Борис сам себя жестоко ругал за необдуманность тех или иных своих высказываний, но быстро успокаивался от мысли: «Коль сам Творец вначале болтал, а уж потом думал, то какие вообще могут быть претензии ко мне?»

Но в тот момент, когда он впервые в своей жизни попытался что-то хорошенько обдумать, прежде чем сказать, Марго стремительно бросилась ему на шею и, заключив его в жаркие объятья, страстно поцеловала взасос. Так вместе с трепетной вибрацией ее сладких губ в Бориса залпом влилась некая сила, которая, словно чистый медицинский спирт, ударила ему в голову да настолько сильно, что у него чуть было не съехала крыша, и он на какое-то время полностью потерял чувство ориентации.

«Неужели этот старый хрыч тебя так же в губы засосал?» – таким был его первый вопрос, когда головокружение слегка замедлило свое центрифужное вращение.

– Тьфу! Какая гадость! – произнес он вслух и смачно сплюнул на пол.

– Да! Мой покровитель все еще жив, но его регулярно вводят в искусственную кому, а когда он приходит в себя, то произносит лишь одну осознанную фразу: «Ритуал!» После чего он снова впадает в забытье, – сказала, запыхавшись, Марго.

– Стало быть, я напрасно оплакивал на протяжении целого месяца смерть такого великого человека и невозможность помянуть его темную душу стаканом доброго коньяка из его же запасов? Я догадывался, что шпионы Жака благодаря тебе забрали у меня ключи от квартиры, где был коньяк времен Наполеона I и другие древние напитки… – Борис попытался вспомнить еще какие-то виды шнапса, но вдруг его язык стал заплетаться, и он уже не мог высказать любимой женщине всего, что накипело у него на душе.

– Пока мой хозяин еще жив, но все же близок к смерти, этот святой ритуал откладывать никак нельзя, ни на минуту, ибо промедление в данном случае точно его смерти подобно! Тем более что редчайшая живучесть великого магистра упрощает нам реализацию колдовского действа! – добавила она легко и даже не покраснев от стыда за все свои подлые ухищрения.

Марго как могла торопила Бориса, а он молча стоял, не зная, что ей ответить. Вся эта ложь и ее поцелуй «Проклятия» вызвали у него лишь острое чувство отвращения, ненадолго он почувствовал себя униженным и даже оскорбленным. Но все-таки чувство долга взяло верх над всеми его неприятными ощущениями, и он решил во что бы то ни стало довести уже начатое им дело до логического конца.

В свою очередь, слуги Николя Коварного из секретной службы внутренней контрразведки «Ренсеньмо Женеро», приставленные к телу полуживого магистра по личному указанию хитрого президента Жака, узнай они про это, непременно могли бы стать серьезной помехой на пути колдовской реанимации почти развалившегося на молекулы тела столетнего мракобеса, в котором еще тлела фосфором его великая душа. Более того, ведущие спецслужбы мировых разведок были тоже явно не в восторге от того, что замутили в эту ночь Борис с Марго. К счастью, они ничего не узнали и поэтому не вмешались по полной программе в колдовской процесс неожиданным визитом местного спецназа и прочей шумихой под фанфары, и, конечно же, демонстрацией мощи вооруженных до зубов отъявленных головорезов, направляемых в режиме он-лайн прямо из Елисейского дворца.

Напомню, что положительным фактором в этом деле было то, что магистр был еще жив, и поэтому колдуны-подпольщики решили ограничиться лишь легкой артиллерией, при поддержке которой они надеялись вызвать из Ада мелкую шестерку и не тревожить владыку Люцифера более тяжелыми заклятиями. Задача облегчалась еще и тем, что кровь, взятая из вены все еще живого старика, должна была значительно усилить их «коктейль Молотова», и пойманный на эту приманку демон Ада окажется одновременно в услужении всех троих участников этого ритуала, что в какой-то мере устраивало глубоко оскорбленного Бориса. Наконец-то он, крепко взяв себя в руки, торжественно прочитал вступительное заклинание и, резким движением руки полосонув острым клинком из арабской стали по левой ладони, взвыл от жуткой боли. Да, великий маг, явно переусердствовав, пролил излишнее количество крови во славу Люцифера. Тогда как Марго тоже попыталась расслабиться и, когда ей это удалось, выдавила в жертвенную чашу из едва заметной ранки, сделанной на холме Венеры, всего лишь пару капелек алого цвета и в придачу плеснула туда же из маленькой пробирки черную венозную кровь старого магистра. После чего эта божественная жрица, одним движением руки сбросив с себя черный балахон, обнажила шикарное тело редчайшей красоты с гладкой белоснежной кожей – оно казалось вылитым из фарфора. Затем она, пикантно нагнувшись, достала из сумки какой-то древний сосуд с дурно пахнущим зельем и смешала его содержимое в священной чаше с жертвенной кровью всех участников колдовского ритуала, а остатки этого злого зелья новоиспеченный великий маг хорошенько растер по обнаженному телу своей возлюбленной колдуньи.

В очередной раз в немом восторге окинув взглядом округлые формы хорошо сложенного тела восхитительной Марго, Борис властно поставил ее перед собой. А она в свою очередь, глубоко прогнувшись кошечкой, предоставила в его распоряжение свой шикарный зад, чтобы он вставил ей, как говорится, по первое число. Борис, злорадствуя, что великий магистр этого сделать точно не мог, всецело посвятил себя свершению магического соития, а возбужденная ассистентка, войдя больше в сексуальный, нежели чем в религиозный транс, непрестанно шептала в окровавленную чашу, наполненную гремучей смесью, какое-то жуткое заклинание на непонятном ему подвиде халдейского языка.

Великий маг, изо всех сил пытаясь поддержать свою помощницу, невольно задумался о вечном и сказал вслух:

– Видимо, не зря Мефистофелю приписывают замечательные слова: «Вино всегда пьянит, а женщины полны соблазна!»

Ему очень хотелось пить и, чтобы хоть как-то смочить пересохшее горло, он, не отвлекаясь ни на секунду от своего главного занятия, жадно выпил за себя и за свою партнершу целую бутыль бесценного вина, разлитого заблаговременно по двум древним кубкам, выполненным из человеческих черепов, с серебряной оправой, осыпанной драгоценными камнями.

Красавица Марго, сладко вскрикнув от очередной полученной ею дозы удовольствия и слегка прикрыв томные глаза, внезапно спикировала лицом прямо в чашу с кровью, смешанной с приворотным зельем, словно в рождественский салат «Оливье». Содержимое чаши расплескалось по масонскому покрывалу, и пролитая кровь, оказавшись на черной материи, освещенной трепещущим светом восковых свечей, вдруг стала принимать причудливые очертания, похожие на человеческое лицо с рогами. А может быть, Борису все это просто почудилось, и он, чтобы подчеркнуть свое главенство в ритуале, напутствовал партнершу вескими словами: