Помимо запланированного колдовского действа он намеревался при помощи священного заклятия снять с себя проклятие старой авиньонской ведьмы Розы и тем самым попутно избавиться раз и навсегда от тяжкого груза обещаний, что были даны им когда-то еще живому магистру. Что касаемо Марго, то, судя по ее странному нетерпению, что она проявляла каждый раз, натаскивая своего любвеобильного ученика, этот ритуал ей нужен был просто позарез и, как говорится, чего желает женщина, того же жаждет Бог!
Таким образом, ослепленный темным светом колдовских знаний, полученных из черной книжицы, и в то же время катаясь как сыр в масле в непрестанных ласках сексапильной искусницы Марго, Борис самонадеянно взял на себя завышенные колдовские обязательства по извлечению из Ада черта с генеральским эполетом, хотя первоначально он подписался всего лишь на омоложение дряхлого магистра.
Конечно, новоиспеченный маг подозревал, что удвоенное рвение послушницы Марго, скорее всего, было вызвано лишь желанием вернуть своего старика в этот мир из загробного царства для того, чтобы, поскорее женив его на себе, стать лейтенантом женской ложи масонского древа или одной из серебряных нитей гигантской паутины, которых этот черный паук успел свить немало за свою более чем продолжительную жизнь.
Таким образом, все ее ухищрения в виде щедрой заботы, неподдельного внимания и нескончаемый шарм колдуньи, а также ее великолепные познания в области плотской любви, как и прочие услуги, толкнули Бориса пересечь ту самую запретную черту, отделявшую этот мир от других миров, до сих пор неведомых современной науке. И он, совершенно завороженный очарованием темной магии, не мог да и не хотел противостоять чарам сладкой чертовки. Более того, прекрасная жрица земной любви и колдовства в процессе учебы наговорила ему столько приятных слов, что невольно вселила в него непомерную уверенность в своих силах, и, иногда посматривая удовлетворенным взглядом Нарцисса на себя в зеркало, он ненароком замечал крылья демона, распахнутые за своей спиной.
В одном из романов Достоевского худосочный студент, не желая больше быть тварью дрожащей, решил доказать самому себе, что он сверхчеловек и, стало быть, имеет право завалить ржавым топором старуху-процентщицу. Ну а потом всю оставшуюся жизнь бедняга сожалел о своем опрометчивом проступке. Тогда как Борис, чтобы не чувствовать себя тварью дрожащей, решился, не прибегая к банальному смертоубийству, по примеру Фауста просто вызвать какого-нибудь представителя из потустороннего мира, а если повезет, то и самого властителя Ада и этим доказать самому себе, что тоже имеет Право, которое Наполеону просто и не снилось.
На протяжении нескольких дней до проведения магического ритуала его тревожил лишь один вопрос: «Почему или с чьей подачи шпионы президента Жака забрали у него ключи от квартиры Великого магистра, где ему было оставлено, словно на милость победителя, столько ценного бухла?» Неужели и здесь ключом к разгадке этой энигмы было знаменитое «Се ля ви – шерше ля фам»? Ведь откуда-то Марго раз за разом продолжала приносить в старинных бутылках дивные нектары виноградных полей, чтобы, помимо своей обильной любви, накормить его и этим продуктом питания, тем самым подтверждая истину: «Одной любовью сыт не будешь».
Естественно, Борис поначалу и не пытался оправдать свою сладострастную учительницу, но неожиданно для самого себя пришел к умозаключению, что Марго имела право изъять у него ключи от квартиры и тем самым перекрыть путь к благородным напиткам, и это сделано было ему же во благо. В противном случае он, как подстреленный истребитель, непременно бы сорвался в штопор глубокого запоя, и все ее надежды на оживление магистра пошли бы прахом. Самокритичности Борису было не занимать, но из-за терзаний своей раненной души он каждый раз в мечтах мысленно перемещался в ту шикарную залу, где еще не так давно изящным штопором, сделанным из благородной стали, с набалдашником слоновой кости, вскрывал одну за другой бутылки древнего вина. Но, тут же приходя в себя, наш мученик совести гнал от себя прочь очередное воспоминание о старинном вине, произнося, словно заклинание: «Сгинь, нечистая! Да пропади оно все пропадом!»
В назначенный день, когда где-то к одиннадцати вечера рабочие автобусного парка наконец-то разъехались по своим домам, Борис, оставшись наедине с самим собой, стал терпеливо ждать свою красавицу Марго, которая должна была принести для ритуального кровопролития все необходимые вещи, но она почему-то задерживалась. Воистину неистовая любовь к красивой женщине с всепоглощающим стремлением обладать ее прекрасным телом доводили его порой чуть ли не до безумия, а теперь еще и подтолкнули к краю бездонной пропасти Ада, из которой ему предстояло при помощи магических сетей выловить, как золотую рыбку… Люцифера.
За окном опять была ужасная погода, а в сторожке автобусного парка ему было одиноко и очень неспокойно на душе. Неожиданно дождь усилился, и совсем рядом блеснула зигзагообразная молния. Внезапно дверь в сторожку с шумом распахнулась, и на пороге появилась Марго, одетая в черный плащ с красной подкладкой. Ошеломленный Борис, откинув прочь терзавшие его сомнения, бросился к ней с надеждой глотнуть хорошего вина, а уж потом на закуску замять ее, такую сладкую, но она проворно выскользнула из его цепких рук.
– Сначала дело, а все остальное потом! Боря, мы опаздываем! – божественным голоском пропела она и стала поспешно доставать из хозяйственной сумки какие-то красивые предметы.
Борис небрежно посмотрел на них, сваленные в кучу на столе, но потом как истинный эстет искренне восхитился древней чашей из массивного серебра в золоте, с выбитыми искусной рукой на ее внешней поверхности какими-то жуткими сценами из прошлого. Далее он повертел в руках как настоящий профессионал кривой ритуальный нож, должно быть, из дамасской стали, так как блестящее лезвие его отсвечивало благородной синевой. Но из всего принесенного в тот вечер он заострил особое внимание на анестезии, выстоянной веками в нескольких бутылках странной формы, которая почему-то так и осталась лежать на дне хозяйской сумки. «Должно быть, это питье тоже с блатной хаты великого магистра?» – подумалось ему, и он вежливо предложил:
– Ритюлька, а может, для храбрости глотнем хотя бы по бокальчику вина, а то что-то в горле пересохло, и уж потом приступим к делу?
Но Марго, проигнорировав его благое пожелание, стала проворно расставлять на столе, покрытом черной материей, позолоченные канделябры и прочую колдовскую утварь. Ей хватило всего лишь несколько минут, чтобы помещение охранника автобусного парка превратилось в настоящее культовое место, которое мало чем напоминало какую- нибудь колдовскую пещеру, но в принципе вполне годилось для их ночного волхования. Известно, что главное в любой конфете не ее обертка, но наличие особенной начинки, и поэтому Борис, все еще слегка сомневаясь в своих колдовских возможностях, хотел для большей уверенности напиться до чертиков, ибо пьяному, как известно, и… море по колено!
Пробило полночь, все подготовительные работы для проведения ритуального эксперимента были благополучно завершены, и великие колдуны в лице Бориса и его мотивированной напарницы приготовились начать сеанс в назначенное время. Алтарем для колдовского ритуала им послужил простой деревянный стол, покрытый черной тканью с вышитой на ней золотом масонской символикой. Ткань эту новоиспеченный маг когда-то прихватил из квартиры магистра, предусмотрительно завернув в нее черные книги, которые теперь остались ему в наследство. Несколько масонских канделябров в виде раскидистых деревьев должны были освещать тусклым светом горящих восковых свечей всю их колдовскую церемонию, сводившуюся к прочтению загробным голосом нескольких магических формул из черной книги. Также на протяжении прошедшего месяца, что был посвящен им подготовительным работам к проведению священного ритуала, Борис неизвестно почему изготовил из глины чертову дюжину так называемых черных икон и одну из них посвятил её Юлии-ти-ти – героине Оранжевой революции, изобразив ее в древнеегипетских одеждах с фиолетовым кокошником на голове.
