— Мне понадобятся полки для книг, — произнесла она безжизненным голосом. — Книги нельзя хранить в ящиках.

— В доме моей матери и Эллен были какие-то шкафы, — быстро сказал Малфой. — Утром мы с парнями перенесём их сюда.

— А ваша мама живёт здесь? — спросила Гермиона.

— Нет, она умерла несколько лет назад, — ответил Драко, опустив глаза.

— Сочувствую, — каким-то странным тоном произнесла шатенка.

Дверь в доме была открыта, на улице послышался какой-то шум, не прошло и минуты, как в комнату заглянул мальчик, он представился Тони Голдом. Хьюго и Тони с любопытством уставились друг на друга.

— Хочешь со мной поиграть? — спросил Голд. — У меня есть велосипед.

— Мама, можно мне на улицу? — спросил сын.

— Только не долго, — кивнула Грейнджер и посмотрела на часы. — Мне понадобится полчаса или немного больше, возвращайся к этому времени.

— Хорошо, мы поняли, — отозвалась Роза и исчезла вместе с братом.

Засунув руки глубоко в карманы, Малфой наблюдал, как Сазерленд вынула одну из книг, просмотрела её и взяла другую: она обращалась с книгами удивительно нежно и бережно. Становилось всё мучительнее выносить затянувшееся молчание. Драко собирался дать ей время, чтобы она убедилась, что не сможет жить в таких условиях. Он вдруг подумал, что она сама не хочет признаваться себе в этом. Он невольно дёрнулся на месте.

— Ничего не получится, Гермиона, — сказал Малфой, словно проиграл. — Это была гиблая идея — привезти женщин в Уайт-Маунтин. Я очень виноват, мне ни в коем случае не следовало соглашаться на эту авантюру.

— Вы хотите, чтобы я уехала? — спросила Грейнджер зловеще-ровным голосом, не глядя на него.

Драко не ответил. Не мог, потому что не желал больше врать и обманывать её. Но вот что его удивило: оказывается, он был рад иметь возможность узнать Гермиону поближе. Блондин постарался держаться как можно более сурово. Нечего винить во всём только себя.

— Вы ввели Кристиана в заблуждение! — грубо сказал Малфой, не поняв на кого больше злится: на Кристиана, Гермиону или себя?

— Я ввела Кристиана в заблуждение? — воскликнула Сазерленд, в её голосе уже слышались нотки истерики. — Вы меня оскорбляете! — она обернулась, глаза её сверкнули.

Драко в долгу не остался: гнев, долго клокотавший внутри, прорвался наружу.

— Вы заставили нанять вас, даже не упомянув, что у вас есть дети, — прорычал Блэк. — Я признаю, что в объявлении ничего не говорилось про детей. Это надо будет исправить при первой же возможности. Но вы должны были вести себя честнее, зная, что мы предлагаем жильё как часть контракта.

— Я должна была вести себя честнее?! Вы побиваете все рекорды лицемерия! — закипела Гермиона и уперла руки в бока. — Мне было сказано, что я получу жильё и двадцать акров земли, но вы забыли упомянуть, что это лачуга размером с собачью конуру! — она задохнулась от возмущения, тем не менее, повысила голос. — Как вы смеете заявлять, что я нарушила контракт? Я ведь приехала, разве нет?

— Вы нарушили дух нашего соглашения! — не хотел сдаваться Малфой, сделав шаг к ней.

— Ах, отставьте! — Гермиона сбавила тон. — А что касается земли, так это тоже был блеф! Вы забыли написать, что она находится далеко от города, что до неё практически не добраться. Если уж пошла речь о том, кто нарушил соглашение, тогда давайте обсудим, что вы с вашими друзьями сделали со мной и моими детьми, — её разочарованию не было предела.

Боль в глазах Сазерленд была настолько очевидна, что Драко не находил слов в своё оправдание.

— Ладно, — наконец произнёс он, — мы все совершили ошибку. Но я оплачу вам обратный проезд, это всё, что я могу сделать.

— Я остаюсь, — решительно заявила Грейнджер. — Я подписала контракт и намерена выполнить свои обязательства, несмотря… несмотря ни на что!

Малфой не верил своим ушам.

— Вы не сможете!

— Почему не смогу? — глаза Гермионы свернули, но уже по-другому — с вызовом.

— Вы же видели всё собственными глазами. Вы не уместитесь втроём в этой лачуге, даже если поставите там раскладушки! — Драко попытался рассуждать здраво. — Может, вы ещё выживете летом, но лишь только наступит зима, это станет абсолютно невозможным.

— Мы с детьми останемся, — Грейнджер произнесла это уверенным тоном, ясно давая понять, что спорить с ней бесполезно: никто и ничто не переубедит её.

— Ну и отлично, — сказал он грубо. — Пусть будет по-вашему.

Малфой отвернулся от неё и подошёл к окну. Он решил, пусть она подумает ещё ночь, а к утру они будут стоять с багажом у самолёта. Вообще-то, он сомневался, что семейка продержится и это время… если только это всё-таки не Грейнджер, тогда она сможет расширить дом с помощью волшебства, но снаружи он будет выглядеть так же.

Драко засунул руку в карман куртки и нащупал там письмо, он вспомнил, что скоро один из пилотов полетит в Фэрбенкс, надо отдать ему конверт. Можно, конечно, было самому трансгрессировать туда, но вдруг всё-таки Грейнджер прислана сюда Авроратом, чтобы задержать его, лучше пока магией не пользоваться.

— Мне надо идти, — сказал он, а когда обернулся, увидел, что на столе уже лежали две стопки книг: одна из них была больше другой, — он понял, что Сазерленд уже раскладывает их по жанрам. — Я должен заняться делами фирмы.

— Хорошо, идите, — бросив на него быстрый взгляд, произнесла Гермиона и достала из ящика ещё две книги. — Я сама вернусь в свой дом, — выделила она последнее слово.

Драко скрипнул зубами, не сомневаясь, что она это слышала, и быстро вышел на улицу. Подойдя к пикапу, он чувствовал себя злым, как дракон, которого грубо разбудили во время зимней спячки. Он слышал, что на Аляске где-то в горах есть заколдованная территория — там живут драконы. Блондин нервно усмехнулся и тут же постарался взять себя в руки: ему сейчас надо было поехать в контору, а миссис Сазерленд пускай подумает в одиночестве. Последний раз посмотрев на дом, он сел в пикап и уехал.

*

Как только Грейнджер услышала звук отъезжающей машины, она сразу положила на стол книгу и подошла к окну, на душе было тяжело, она никак не могла понять, что же ей теперь делать? Решив, пока не поговорит с детьми, не делать поспешных выводов, она задумалась над тем, что сказанное Блэку было желанием доказать ему, что она честная, а они с друзьями — вруны.

Гермиона окинула комнату взглядом: кругом были старые ящики, в которых лежали потрясающее книги, здесь было столько классики, что ей самой захотелось всё прочитать — одна полная коллекция романов Вальтера Скотта дорого стоила. Ей стало очевидным, что миссис О’Нилл и миссис Блэк разбирались в литературе и ей стало немного жаль, что она не может познакомиться с этими женщинами. Грейнджер подошла к ящику и продолжила раскладывать книги по жанрам, так она хоть ненадолго отвлеклась от печальных мыслей.

Через сорок минут к ней пришла Роза и не одна: с новой подругой — Крисси Харис — они сразу подружились. Крисси уже исполнилось семь лет, на вид это была милая девочка с тёмно-русыми волосами. Она сразу вызвалась проводить новую подругу и её маму до их дома. Они только вышли на улицу, как появились Хьюго и Тони. Гермиона не сомневалась, что её дети быстро найдут общий язык с местными ребятами, но не думала, что это случится так скоро.

Впятером они пошли по дороге к окраине городка. Дети всё время болтали, Грейнджер была рада, что их настроение так быстро поднялось, она вроде тоже немного приободрилась и уже не видела картину только в чёрном цвете. Но стоило ей взглянуть на старые домишки, как тяжёлый груз снова лёг на её плечи. Она была рада, что дети захотели ещё немного поиграть на улице, она вошла в дом, ей надо было осмотреть обстановку там одной.

За тот час, что Грейнджер здесь не было, домишко внутри не изменился, он выглядел так же: было понятно, что его пытались хоть немного приукрасить, но он всё равно выглядел удручающе. Гермиона села на край тонюсенького матраса, пытаясь всё хорошенько обдумать. Так близко к слезам она не была с того самого дня, как похоронила Рональда. Всё время, что прошло от известия о его гибели до похорон, она плакала постоянно, никак не могла успокоиться, не сомневалась, что выплакала море слёз. Но, придя домой, Грейнджер запретила себе жалеть себя, ей надо было в первую очередь думать о детях. Даже когда Молли и Артур решили забрать у неё Хьюго и Розу, она не пролила ни слезинки. Прощание с Гарри было тяжёлым, но и его она пережила, после этого лишь иногда тоска находила на неё.