Для этого нам необходим баланс между мощью экстатического единения с рунами и безопасностью научного анализа. Я считаю, что отличный пример этого – подход Фрейи.

Я мало знаю о мифологии, истории и рунах, поэтому не могу поручиться за точность приведенных Фрейей данных. Но она того и хотела: читатель должен проверить все, что содержится в этой книге, на собственном опыте. Здесь есть достойная уважения честность: Фрейя не делает вид, что она «наследница древней традиции» или «посвященная тайного братства»; эта книга – труд человека, который изучал источники и сделал руны частью своей жизни.

Пусть эта книга принесет радость вашему духу; а если вы с чем-нибудь не согласитесь – так и отлично! Я знаю, что Фрейя обожает противоречия – а живая традиция не может быть неизменной.

Лайонел Снелл

История моего пути к рунам – или, вернее, их пути ко мне – началась в моем раннем детстве в Голландии. Лет с четырех я смутно осознавала присутствие в своей жизни того, что позже назвала магическими силами. Одно из первых таких ощущений я испытала, когда бежала по улице, распахнув руки с зажатыми в них краями плаща, чтобы он поймал ветер и я могла взлететь. Многие дети так делают, но я тогда подумала, что это очень странно, что я не могу оторваться от земли. Тело казалось очень тяжелым, и я поняла, что когда-то у меня было другое тело, умеющее летать. Я часто знала – или, вернее, предчувствовала – грядущие события; обычно это были мелочи, ничего такого впечатляющего, как чья-нибудь смерть. Тем не менее во мне было что-то, из-за чего я отличалась от других. Мои родители чувствовали это и пытались это из меня выбить. Старшие братья также били и дразнили меня – пока в мои четыре года не вмешалось государство и не взяло меня под опеку. С того дня я почти все время жила у тети, которая иногда передавала меня своим родителям, а те – моим.

Когда мне исполнилось десять, я была настолько эмоционально травмирована, что меня признали неадаптированной социально, и с тех пор до девятнадцати лет я жила в различных детских домах. Последний детский дом оказался жестоким местом. Девять лет меня сажали в изоляторы, оглушали такими лекарствами, как ларгактил, меня наставляли некомпетентные социальные работники и часто били – а с возрастом я и сама научилась бить других! Когда меня выпустили, я была хорошо знакома с темной стороной жизни и была убежденной анархисткой без какого-либо образования. Я умела читать и писать, и это все, что мне было нужно, чтобы начать жить самостоятельно. (Сейчас, в 1998 году, мне сорок восемь, и я понимаю, что это было равносильно воспитанию воина и необходимо мне, чтобы выполнить свой вирд.) К счастью, я всегда была способна видеть происходящее с точки зрения невовлеченного наблюдателя – свойство, которое я считаю одним из своих важнейших преимуществ. Я никогда не теряла связи с иными силами и всегда чувствовала, что они защищают меня, хотя и не знала тогда, что это за силы.

Не позже чем через два месяца после освобождения я вошла в местную спиритуалистскую группу. Затем я получила базовые навыки в психометрии и начала изучать астрологию. Тогда же, в 1970 году, я встретила своего будущего мужа, Джорджа. Он был на двадцать один год старше меня, и его глубоко интересовали руны и музыка Ричарда Вагнера. Нам было отпущено мало времени: в январе 1972 года Джордж умер от рака желудка, и я вновь осталась одна. Вскоре я узнала, что не все спиритуалисты такие искренние люди, какими я их считала. Вскоре после смерти Джорджа ко мне по очереди пришли четыре человека из нашей группы с посланиями от него – и все четыре противоречили друг другу. После этого я решила, что с меня хватит, и ушла.

Сама я не медиум (хотя другие медиумы и уверяли, что у меня есть дар), но я отлично чую обман, и эта способность впоследствии пригодилась мне в работе с сейдом и спе (более подробно об этом рассказано в обновленной главе о женских таинствах). В том же 1972 году я ступила на новый духовный путь – на этот раз с Орденом розенкрейцеров, где я провела семь лет. Меня заинтересовал Алистер Кроули, но все его работы, к сожалению, были на английском. Тогда я решила выучить английский самостоятельно – по книгам и кассетам, и приступила к чтению трудов Кроули в Британской библиотеке в Амстердаме. Муж оставил мне немного денег, которые я вложила в приобретение навыков, нужных для повседневной жизни, и приобрела специальность мастера по педикюру.

Настало время следующего этапа, о котором я думала уже несколько лет – с тех пор как нашла в голландском журнале статью о колдуньях и музее колдовства на острове Мэн. В тот день я принесла клятву, что однажды стану на этот путь. Я вырезала статью, спрятала ее и хранила более пятнадцати лет. В 1979 году пришло время первого шага. Однажды я бродила по книжным магазинам Амстердама и в одном из них нашла книгу под названием «Языческие ритуалы». Я купила ее и тут же провела один из указанных в ней обрядов: это был обряд посвящения себя богине и богу, без указания на то, к какому пантеону она или он принадлежит. Ритуал был написал для как минимум двух людей. Так как тогда я работала в одиночку, а мой партнер не говорил по-английски, я записала реплики жреца на кассету, оставляя место для ответных реплик. Хотите верьте, хотите нет, но это сработало. Я состояла в Теософском обществе, но не была там активна, а вскоре после ритуала мне пришло письмо: они сообщали о конференции в Голландии, которая должна была пройти летом, и о том, что один из приглашенных выступающих – голландец, заявляющий, что владеет Ремеслом. Я послушала его выступление и, хотя оно не произвело на меня впечатления, оставалась тверда в своих намерениях. В канун 1980 года я совершила обряд, воззвав к богине и предъявив ей практически ультиматум: или она поможет мне найти путь к Ремеслу, или я откажусь от этой идеи и присоединюсь к движению Алис Бейли (нечто вроде улучшенного теософского движения семидесятых).

Я понятия не имела, куда двигаться и что искать, и моих знаний английского едва хватало, но меня это не смутило, и я отправилась в Англию. Там я купила газету под названием «Иной Лондон», в которой нашла адрес Максины Сандерс, высшей жрицы одного из английских ковенов. Я посетила встречу ее группы, и Максина дала мне телефон ее бывшего мужа, Алекса Сандерса, который некогда снискал в британской прессе широкую известность под именем Короля ведьм. Я позвонила Алексу, который предложил мне прийти к нему как можно скорей. К сожалению, когда я пришла, его не было дома. Бэтти, в то время его верховная жрица, рассказала мне, что Алекс ждал кого-то из Голландии, потому что две недели назад он получил об этом сообщение с духовного плана. По времени это совпало с моим ритуалом в канун Нового года. Несколько лет спустя, когда я уже работала в Рунической гильдии, я встретила человека, который тогда был членом ковена Сандерса, и он рассказал мне, что в течение 1979 года Сандерс работал с германскими ритуалами в викканском контексте – до моего прибытия в Лондон в январе 1980 года! Алекс проводил германские ритуалы, и на духовном плане это стало призывом ко мне найти его. Я была предназначена для работы с германской магией, но сначала должна была быть посвящена в викку, чтобы получить надлежащую подготовку (об Асатру тогда не было известно). Правда, в то время я не интересовалась этой магией – я даже не знала, что она существует. Однажды, когда некий молодой человек начал рассказывать о Вотане и о том, что в прошлой жизни он был комендантом нацистского лагеря СС, я чуть не вышла из комнаты (мои родители были активными участниками Сопротивления, и я с детства ненавидела нацистов).

Когда я в конце концов встретилась с Алексом в пабе, он обнял меня и сказал: «Завтра вечером будет твое посвящение». Я не могла поверить своим ушам! На следующий день к Алексу приехал американский верховный жрец Джим Беннетт и провел посвящение в тот же вечер, а на другой день я вернулась в Голландию.