Девушке показалось, что дядя отнесся к ней очень благосклонно, вот только ухаживал не совсем по-родственному. Или ощущения обманывали Сашу, подбрасывая в растревоженное воображение пламенеющие угольки потаенных девичьих фантазий…

Она изо всех сил старалась держать себя уважительно и несколько холодно, а он шутил и называл ее Снегурочкой.

– Саш, – услышала она словно издалека голос Костика, – я все думаю о том, кто мог написать это письмо, но так ничего и не придумал. Ты как считаешь?

– Я тем более не знаю…

– Странное письмо, согласись.

– Может быть, на месте все разъяснится.

– Ага, – усмехнулся он, – «доброжелатель» встретит нас и тут же признается.

– Не признается, конечно, но мы сами можем что-то понять.

– Ну-ну.

– Давай поедем ко мне, а от меня уже сразу к дяде.

Он согласно кивнул.

Александра жила в маленькой однокомнатной квартире на последнем этаже высотки. Ей нравилось, что выше только голуби, чердачные коты и облака.

«Не люблю, когда над головой кто-то топает», – говорила она.

До полуночи они сидели у Саши на балконе, пили чай с лимоном и мармеладом, источающим аромат яблок и дыни. Саша грызла сушки и смотрела вдаль невидящим взглядом.

– Ты чего такая? – не выдержав, спросил Костя.

– Думаю…

– О чем?

– Что луна похожа на дольку лимона…

– Что это тебя на романтику потянуло? – усмехнулся он.

– Сегодня второе июня.

– Ну и что?

– День мученика Фалалея.

– Что-то я тебя никак не пойму… – Теперь он смотрел на нее озадаченно и с тревогой.

– Когда я была маленькой, меня часто отправляли к двоюродной бабушке в деревню.

– Тогда многие дети летом в деревне отдыхали.

– Ага. Рядом с нами жила баба Вера, и было ей лет сто. На Фалалея рано утром она выходила за ворота и набирала в подол придорожную пыль.

– Это, наверное, от старости, – обронил Костя.

– Дурак ты! – беззлобно усмехнулась Саша – Примета такая народная. Пыль эту баба Вера несла на огород, высыпала на грядки с огурцами и приговаривала: «Сколько пылинок в моем подоле, столько огурчиков на грядке».

– Да?

– И представляешь, у бабы Веры всегда огурцов было больше всех в деревне.

– Может, земля плодородная…

– Нет, я за ней наблюдала, но слов не слышала. Потом набралась смелости и спросила, чего она шепчет и зачем. Она и поделилась со мной секретом. На следующий год и я так же сделала.

Костя расхохотался.

– Ну ты даешь!

– Можешь не верить, но у моей бабушки тоже в тот год много огурцов уродилось.

– Я верю тебе, Саша, но пойдем лучше спать.

– Пойдем, – согласилась она и стала медленно собирать посуду.

Он помог ей на кухне, а когда они легли в постель, обнял и поцеловал в губы. Но Саша не проявила энтузиазма. Она осторожно высвободилась из его объятий и пробормотала:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – отозвался он с сожалением.

Они приехали в дядину усадьбу ближе к полудню.

Навстречу им радостно бросился Полкан – огромная собака неведомо какой породы. Он вставал на задние лапы, прыгал и пытался лизнуть Константина в лицо.

– Ну, ну, дружище, соскучился, – Торнавский-младший ласково потрепал собаку, достал из кармана маленькую шоколадку, развернул и протянул Полкану. Тот осторожно взял лакомство и тут же проглотил его.

– Ты хоть бы разжевал, сластена. – Константин снова погладил собаку, взял под руку Сашу и повел к дому.

В отличие от пса, вышедший навстречу гостям управляющий дома встретил их довольно холодно и, сдерживая недовольство, заявил, что дядя болен и нечего его понапрасну тревожить.

– Вы что, Игнат Степанович, с ума сошли? – рассердился Константин.

Управляющий нехотя отступил, давая им пройти в дом.

– Почему телефонные трубки никто в доме не берет?! – рявкнул Костя.

– Я же объясняю вам, – сердито проговорил управляющий, – дядя ваш болен.

– А разве в таких случаях не нужно в первую очередь близких родственников информировать?! – спросил племянник.

– Дядя не хотел вас беспокоить, – промямлил управляющий.

– Черт-те что творится! – Константин едва сдерживал раздражение. – Доктор был?

– Естественно. – Управляющий обиженно поджал губы.

– Когда он появится снова?

– Он сейчас у вашего дяди.

– Прекрасно! Отнесите наверх наш багаж и распорядитесь, чтобы приготовили мою комнату и ту смежную, что рядом со моей, для Саши.

Ничего не ответив, управляющий подхватил багаж и потащился вверх по лестнице.

Константин смотрел ему в спину немигающим взглядом.

Саша все это время молчала. Управляющий Игнат Степанович Валевский ей не нравился. Он почему-то напоминал ей большую ящерицу. Глядя на Валевского, она постоянно ждала, что изо рта его высунется длинный раздвоенный язык. Но она в этом доме всего лишь гостья, пока даже не родственница, так что ее высказывания были бы неуместны.

Девушка осторожно коснулась рукой плеча Константина.

– Не переживай так. Если бы было что-то серьезное, он сообщил бы.

– Я бы не удивился, если б этот дракон и похоронил дядю без нас.

– Типун тебе на язык! – невольно воскликнула Саша.

– Прости, сорвалось.

В это время появился доктор, которого Костя хорошо знал еще с детских лет.

– Петр Васильевич! Здравствуйте!

– Здравствуй, Костя, как хорошо, что ты приехал. А я уже хотел тебе позвонить.

– Что-то серьезное? – забеспокоился племянник.

– Ну как тебе сказать… – Умные глаза доктора блеснули из-за стекол очков в изящной оправе.

– Ради бога, не тяните!

– С одной стороны, в воспалении легких нет ничего хорошего. Но, с другой стороны, ничего критического, организм довольно молодой, и Олег Павлович скоро поправится.

– Правда?

– Разве я когда-нибудь тебя обманывал?

– Нет, просто я что-то сильно разволновался.

– Это понятно.

– С дядей медсестра?

– Нет, в этом нет надобности.

– То есть?!

– За ним пока ухаживает дочка управляющего. Премиленькая девица, сами увидите.

Константин удивленно посмотрел на доктора.

– Ах, – тот хлопнул себя по лбу, – ты, наверное, успел о ней забыть, она, по словам отца, пять лет училась в столице, на каникулы ездила отдыхать за границу, а если и наезжала к отцу, то вы с ней могли не пересекаться.

Валевский был управляющим у дяди всего три года, и Константин знать не знал ни о какой премиленькой девице. Ему даже в голову не приходило, что у старого зануды, как он называл про себя Валевского, могла быть семья.

Торнавский-младший представил доктору свою невесту.

– Это Саша, моя невеста.

– Очень приятно, местный доктор Петр Васильевич. – Он осторожно пожал Сашину руку. – Ну а теперь извините, другие пациенты ждут.

Доктор распрощался и покинул дом.

Саша потянула Костю за руку:

– По-моему, тебе нужно немедленно пойти к дяде.

– Только умоюсь и переоденусь. А ты пока отдохнешь.

Она кивнула и поспешила за ним вверх по лестнице.

В коридоре они столкнулись с горничной Настей.

– Ой, – воскликнула она, – здравствуйте! – И улыбнулась им обоим. – Я все приготовила, Константин Сергеевич.

– Неужто Валевский так быстро распорядился?

Горничная замялась.

– Не совсем так… Вас Татьяна Георгиевна в окно увидела, ну и послала меня.

– Спасибо, Настя, – поблагодарил девушку Константин.

Она потупилась и тихо пробормотала:

– При Марии Семеновне было гораздо лучше.

– Это точно, – Константин легонько дотронулся до плеча девушки, – но ничего не поделаешь, бегите, Настенька.

И девушка исчезла.

– Кто такая Мария Семеновна? – спросила Саша.

– Экономкой она была, а когда ушла, дядя этого дракона взял.

– А почему она ушла?

– Старенькая стала, тяжело ей было дом на себе тянуть.

– Понятно. Она здесь больше не живет?