Эмбер, слегка наклонив голову, рассматривала его.

– Интересно, что шокировало вас больше: мое предложение отказаться или мои жаргонные слова о шпаге?.. Нет, не отвечайте, это риторический вопрос! Пора, иначе меня хватятся! – Она развернула лошадь. – Итак, в полночь. И помните о знаках!

День тянулся невыносимо медленно. Свадебное платье, доставленное после полудня, торжественно занесли в комнату к Люси, вызвав очередной поток слез. В последний момент обнаружив, что крысы погрызли окорок, кухарка впала в истерику. Лакей перепутал ваксу с черным мылом, и теперь новые модные сапоги отца были все в разводах…

Уже к обеду Эмбер еле держалась на ногах, а ведь ей требовалось дождаться полуночи. Сославшись на усталость, под язвительные замечания Корнелии о слабости старых дев она рано отправилась к себе в комнату. Выждав, пока все уснут, девушка взяла свечу и проскользнула в спальню Люси. Та стояла у окна уже полностью одетая, держа шляпную картонку, в которую сложила все необходимое для путешествия.

– Пора? – только и спросила она.

Эмбер, ожидавшая, что сестра будет рыдать или сожалеть о своем поступке, поразилась ее невозмутимости. Решив все для себя, Люси вдруг успокоилась и сейчас в неровном пламени свечи вдруг стала казаться гораздо старше, чем была на самом деле.

– Ох, Люс… – Эмбер обняла сестру, на секунду прижав ее к груди, затем отстранилась и с беспокойством вгляделась в нее. – Ты точно решила?

– Конечно. Эми, не волнуйся, с Джоном я буду в безопасности, – улыбнулась та.

– Хорошо.

Эмбер вздохнула и, взяв свечу, подала условный сигнал. Дождавшись ответного мерцания, она повернулась к Люси.

– Пойдем.

Ночь была темной. Луну и звезды скрыли серые тучи, и Эмбер искренне надеялась, что утром вновь пойдет снег, который заметет следы. Крадучись, они прошли по коридору и спустились на первый этаж. Пришлось погасить свечу и двигаться почти на ощупь. Скрип половиц заставлял девушек вздрагивать и замирать от испуга. Завывания ветра в печных трубах казались стонами неприкаянных душ. Кот, пронесшийся по коридору в поисках мышей, заставил их вжаться в стену.

Выйдя через черный ход, они прошли к воротам, где уже поджидал экипаж. Джон не стал нанимать кучера и теперь лично прогуливал лошадей. Как и наказывала Эмбер, он был в штатском. Девушка недовольно нахмурилась, заметив на нем модный плащ со множеством пелерин. Такой франтоватый вид привлекал ненужное внимание.

Увидев сестер, лейтенант кинулся к возлюбленной, и Эмбер едва успела перехватить вожжи порядком застоявшихся лошадей. Сестры обнялись на прощанье, Люси пообещала дать знать, когда доберется до места, и легко впорхнула в фаэтон. Джон вскочил на козлы и щелкнул кнутом. Лошади резво побежали по дороге. Эмбер с грустью посмотрела вслед экипажу, затем тщательно закрыла ворота и вернулась в дом.

На следующее утро девушку разбудили громкие крики. Она сладко потянулась в постели, усмехнулась, накинула на плечи потертую шаль и, изобразив удивление, выглянула из дверей своей спальни.

В коридоре царила суматоха. Кухарка с лакеем перекрикивались через лестницу, отец с мрачным видом стоял в коридоре, мачеха билась в истерике в комнате Люси.

Задав несколько подходящих к случаю вопросов, Эмбер выяснила, что, одержимая очередной идеей по поводу украшения городского храма к церемонии, Корнелия с утра зашла в спальню дочери и обнаружила, что та исчезла. Сперва она решила, что Люси просто рано встала, поэтому мачеха спустилась в гостиную, где и нашла письмо, адресованное ей и мужу. В нем Люси просила у родителей прощения за причиненные неприятности и объясняла, что уехала, чтобы избежать ненавистного ей замужества.

Эмбер схватилась за голову. Она вспомнила, как ночью Люси задержалась у камина, но решила, что сестра просто испугалась какого-то звука.

Входные двери были заперты изнутри, и мачеха, решив, что ее дочь просто решила спрятаться, приказала слугам немедленно обыскать весь дом от подвала до чердака. Тщетно. В доме Люси не было. Корнелия почувствовала, что ей становится дурно. Она понятия не имела, как ее нежная и благовоспитанная дочь могла сбежать из дома. Вдобавок всю ночь шел снег, который замел следы, и отправляться на поиски было бессмысленно.

Посовещавшись с мужем, Корнелия с обреченным видом написала письмо герцогу Амстелу. Запечатав его, она кликнула лакея, дрожащими руками протянула конверт и наказала передать лично в руки герцогу.

– Я просто не понимаю, куда подевалась Люси, – твердила она, сидя на кушетке в гостиной и с тревогой поглядывая в окно. – Эмма, ты точно ничего не знаешь?

– Нет.

Эмбер, вынужденная сидеть рядом с мачехой, покачала головой и в который раз обеспокоенно посмотрела на серое небо. Время близилось к полудню, снег продолжал падать, и она беспокоилась о состоянии дорог, по которым сейчас Джон Кардью увозил Люси.

– На небо она точно не улетела, – язвительно заметила Корнелия.

Падчерица неопределенно пожала плечами и вновь взяла штопку, чтобы занять подрагивавшие от волнения руки. Стук копыт, раздавшийся за окном, заставил ее замереть. Сердце учащенно забилось, пальцы дрожали так, что она несколько раз укололась и отложила рукоделие.

Герцог вошел в комнату своей обычной ленивой походкой.

– Доусон, – он холодно кивнул хозяину дома, – мадемуазель Эмбер, мое почтение. Нелли, я получил ваше… э-э-э… сумбурное послание, но так и не понял, зачем вам так срочно понадобилось мое присутствие.

– Ох, ваша светлость… Это ужасно!.. Люси… ваша невеста… Она пропала!

Корнелия откинулась на спинку кушетки и принялась театрально обмахиваться веером.

Герцог презрительно скривил губы:

– Прошу, не устраивайте фарс! Когда она пропала?

– Не знаю! Я зашла утром в комнату, а ее там нет. Постель не разобрана. Простыни на кровати даже не смяты. И вот…

Мачеха кивнула на письмо, лежащее на столе.

Амстел взял лист и быстро пробежался по нему взглядом. Эмбер заметила, как он стиснул зубы, читая последние строки. Она поспешила вновь взять в руки скатерть для штопки, наблюдая за герцогом из-под опущенных ресниц.

– Похоже, она бежала ночью.

Положив письмо обратно, его светлость задумчиво постучал по столешнице длинными пальцами.

– Это невозможно, – подал голос Доусон, – все двери были заперты изнутри.

– Значит, ей кто-то помогал.

Герцог взглянул на Эмбер, и она постаралась ответить ему спокойным взглядом, хотя в душе дрожала от страха. Впрочем, он наверняка привык, что его боятся.

Амстел усмехнулся и выразительно посмотрел на спутанную нитку у нее в руках. Девушка смутилась и вновь отложила рукоделие. Герцог подошел к Эмбер вплотную, и ей пришлось задрать голову, чтобы видеть выражение его лица.

– Итак, Эмбер… – задумчиво произнес он.

– Ваша светлость?

Она обратила внимание на то, что он назвал ее просто по имени.

– Вы знаете, где Люси?

– Боюсь, что нет. Могу лишь предположить, что она в каком-нибудь дилижансе, – вежливо ответила девушка, со скрытым удовольствием наблюдая, как ее противник пытается почувствовать ложь в словах.

– То есть вы не знаете, куда она направилась?

Герцог слегка склонился над кушеткой, пристально всматриваясь в лицо собеседницы. Эмбер поймала себя на мысли, что стороннему наблюдателю могло бы показаться, что они ведут обычную светскую беседу в каком-нибудь модном столичном салоне.

– Подозреваю, что она стремится оказаться как можно дальше отсюда.

Она вежливо улыбнулась и осеклась при виде потемневших от ярости глаз герцога. На какую-то долю секунды девушка словно увидела перед собой дракона, но Амстел сразу же взял себя в руки.

– Не советую вам играть со мной в такие игры, – тихо пробормотал он.

– Эмма! Как ты смеешь грубить его светлости! – одернула падчерицу Корнелия.

Радуясь возможности избежать дальнейших вопросов, та пожала плечами и перевела взгляд на мачеху.