Дождик то накрапывал, то прекращался, но в целом погода для футбола была идеальная. Не жарко, не холодно, а при наличии хорошего газона и приличного числа болельщиков лучшего и желать не надо.

Лишний билет спрашивали уже на выходе из метро, несмотря на то что до стадиона был еще добрый километр.

Рыбак постарался сразу же затеряться в динамичном людском потоке, реально отдавая себе отчет в том, чем эта затея может для него кончиться.

Он постарался припомнить, когда же последний раз пытался купить билеты с рук, и вышло, что никогда. В детстве со сверстниками он проникал на матчи любимой команды любыми доступными средствами, но всегда – бесплатно. Позже, когда он уже был действующим спортсменом, на живой футбол далеко не всегда находилось время. Ну а когда находилось – знаменитому пятиборцу попасть на любой матч ничего не стоило. Так что, честно говоря, экс-президент футбольного клуба понятия не имел, как и, главное, где продают билеты с рук.

Но вот какой-то шкет как бы невзначай продемонстрировал веером разложенную пачку.

– Есть еще? – глупо спросил Рыбак.

– А то, – ломающимся голоском ответил шкет.

– Сколько стоит?

– Четыреста.

Это было по минимуму раз в шесть больше официальной цены.

– Тогда проваливай, мужик, смотри себе по ящику на халяву.

Рыбак достал деньги и подумал, что не худо бы на всякий случай оказаться как можно дальше от скамейки «Буревестника», от его ворот.

– Ну чего думаешь? – возмутился шкет. – Выбирай скорей.

– Мне бы со стороны ворот «Баварии», – пробормотал Рыбак. – Да ведь как узнаешь, где чьи ворота, до жеребьевки…

– Надеешься увидеть, как «Буревестник» фрицам насует голешников? Законное желание. Бери на юго-восточную трибуну – не прогадаешь.

Двадцать минут спустя, проглотив пару хот-догов и бутылочку темной «Балтики», да еще купив и напялив поглубже «фирменную» бейсболку с надписью «Burewestnik», Рыбак вместе с оптимистичной людской, а по преимуществу мужской массой подтягивался к одному из подъездов Лужников.

Очередь через контроль проходила медленно, болельщики нетерпеливо переминались на одном месте. За десять минут продвигались на пять метров. Обменивались прогнозами на предстоящую игру. Все они были слегка сумасшедшими, поскольку в реальное превосходство «Буревестника» над закаленными немецкими профессионалами мало кто верил. В ход шли свежие спортивные анекдоты, сплетни. Рыбак просто наслаждался этим. Он знал, что пока находится посреди этого многотысячного болельщицкого пирога, сдавленный боками фанатов любимой команды, добраться до него будет ох как не просто. И эти счастливые мгновения следовало длить до невозможности.

Трепались обо всем на свете. Болтали об экстравагантном Президенте Коми и его любимой команде «Восход».

– И тут он говорит своему тренеру: «Или я прекращаю вас финансировать и всех отправлю вкалывать на завод, или давайте радуйте народ – выходите в высшую лигу. Я взял, говорит, на себя все финансовые обязательства, а они – обязательство выиграть чемпионат». И вышли ведь…

– Вот так и со сборной надо бы…

– За победу над «Буревестником» все игроки должны получить орден «Герой Коми» и двадцать тысяч долларов…

– Да ну, «Восход» – это же не немцы, их «Буревестник» разделает под орех… В первом круге было 4:1…

– Так то в первом. А теперь, без Бруталиса-то?!

– А что Бруталис?! Только и может с точки бить…

– Это Бруталис-то?!

– У брательника жена родила на той самой минуте, когда Бруталис этим «комикам» со штрафного вколотил четвертый банан. Метров с тридцати!

– Хе-хе… Кого родила-то?

– Сына. Я говорю ему, назови Брутом – в честь такого события…

– Хе-хе…

– А он: нет, говорит, пусть лучше будет Даздрапоб! В честь такого события. Представляешь – "Да здравствует победа «Буревестника»…

– Что, правда, что ли, так назвал?!

– Передумал… Жена чуть глаза не выцарапала…

– Ваш билет… ваш билет… Да ты что, заснул?! – Рыбака пихнули в бок.

Он торопливо вытащил билет из портмоне Патрушева и двинулся с ним к контролершам. И тут ему стало нехорошо.

За спинами двух прожженных теток, лущивших семечки практически без помощи рук, маячили два омоновца, и, кроме того, к ним направлялся еще один – серьезный и плечистый штатский.

Рыбак невольно оглянулся: бежать было некуда. Он почувствовал себя в ловушке. Силы, чтобы сопротивляться судьбе, были окончательно исчерпаны.

– Ну-ка, ну-ка, – пробормотала первая тетка.

– Ну-ка дай-ка, – добавила вторая, забрав у нее билет Рыбака.

Омоновцы тем временем внимательно разглядывали его обладателя.

– Из той же серии, – сказала первая тетка.

– Опять фальшивый, – провозгласила вторая.

– Как – фальшивый? – не понимая смысла этих слов, пролепетал Рыбак.

Омоновцы взяли его под руки.

– Известно как, – сказали тетки-контролерши, – под ксероксом сделанный. Следующий!

Омоновцы отвели Рыбака в сторонку и угрожающе поинтересовались:

– Где билет брал, мужик?

– Так ведь… Тут за углом…

– И много заплатил?

– Четыреста, – честно признался Рыбак.

Омоновцы присвистнули и с жалостью посмотрели на этого простофилю.

– Ладно, замнем, вали отсюда.

В этот момент омоновцев подозвал серьезный и плечистый штатский. Рыбак, еще не слишком веря, что счастливо отделался, двинулся в указанном направлении. Выходит, не слишком оперативно работают московские менты.

Рыбак хлопнул себя по лбу. Ведь для таких безбилетных фраеров, как он, экран на свежем воздухе устанавливают. Вон с той стороны должен быть…

Грязнов только что по телефону допросил двух омоновцев с Лужников. Эти растяпы задержали Рыбака, потому что у него был фальшивый билет, но потом отпустили. И буквально спустя минуту от своего начальства получили фото Рыбака с приказом немедленно хватать всех, кто хоть отдаленно его напоминает. Но, конечно, Рыбака уже и след простыл. По словам омоновцев, билет купил, изрядно за него переплатив. Выходит, беглец уже при деньгах. Ему кто-то помогает?

Снова запищал телефон. Севостьянова сняла трубку и обрадовалась.

– Привезли конвоира, который сопровождал зеков, – сообщила она. – Чичибабина. – Где будем допрашивать?

Грязнов увидел крупного мужчину с залихватскими усами. Действительно, где допрашивать этого Буденного? Надо дать Федору возможность поработать…

– Лучше прямо здесь, в машине, – читая его мысли, предложила Алина.

– Как вы объясняете, что один из заключенных погиб не во время аварии, а от огнестрельного ранения? – рявкнул Грязнов.

– Что же тут объяснять, – пожал плечами Буденный-Чичибабин. Когда автобус перевернулся и я наконец пришел в себя, то увидел, что этот толстяк уже выбирается наружу. Бежать, значит, пытается. Инструкция на этот счет однозначная. Тем более это зек был. Я предупредил его, он не реагировал и продолжал… продолжал это… свои противоправные действия, вот. И я открыл огонь на поражение.

– Изъясняйтесь проще, – предложила Алина. – Нормальным бытовым языком. Можете?

– Значит, толстяк по фамилии Бондарь оказался самым проворным? – уточнил дотошный Дятел.

– Выходит, так.

– Как вы полагаете, это было стечением обстоятельств или он планировал побег? – спросила Алина.

– Это что, перекрестный допрос? – Чичибабин обвел взглядом всех троих. – Ну ладно, как хотите. Так что вы там спросили? А… Не-а, случайность вышла, какой там план. Кто же мог знать, что нас на трассе так занесет?!

– К этому мы еще вернемся. Как отреагировали остальные заключенные на ваши действия? – спросил Грязнов.

– Известное дело, набросились на меня.

– Что, все одновременно?

– Послушайте! Не сбивайте меня с толку. Я и так еще не в себе. Значит, набросился один, и я его двинул прикладом…

– Кого именно?

– Да что же я, помню, что ли?! Может, мне надо было сперва записать его номер или имя, а потом защищаться?!