Так же сидя на земле, я сумел наконец втянуть и трансформировать немного энергии земли в свою ману! Это прогресс! Это первая стихия, которую я начал учиться использовать для восполнения энергии. Да и прямой контроль над ней, используя свою преобразованную ману, я понемногу осваиваю, та насыпь — результат тренировок в магии земли. Управление достаточно простое — трансформирешь ману в ману земли, интегрируешь оную в почву и, используя свою волю, контролируя магию, контролируешь и землю! Та насыпь земли — мой максимум.
Я тянул энергию из земли совсем малыми порциями, примерно три процента преобразуя в свою ману, остальное же высвобождая, ибо не хватает контроля.
Двадцать минут медитаций и в радиусе пятнадцати метров в земле почти не остаётся маны. Резерв был заполнен на четыре пятых долей, так что я решил пойти дальше.
Шестнадцать энергетических щупов устремились вглубь земли, туда, где я ещё не опустошил всё от маны. Нет, мана оставалась, но очень мало. Через щупы начинаю тянуть энергию из земли, уже по пути преобразовывая ту в свою.
Семь минут и мой резерв полон, не смотря на огромное распыление маны в пространстве.
Встав, я создал десяток огненных шаров, которые с пулемётной скоростью запустил в насыпь, разрывая и разбрасывая ту по сторонам кусками прокопченной земли. Сейчас я могу создавать одновременно до семнадцати огненных шаров. Плетение это очень простое, концентрировать своё внимание на них достаточно просто, так что множество создать не трудно, но вот плетение невидимого взрыва я могу создать только в количестве пяти штук, ибо оно посложнее будет.
Неспешным шагом отправляясь к себе домой, я продолжал тянуть энергию из земли по пути, превращаяя ту в свою и стараясь упускать как можно меньше энергии. За шесть лет тренировок в манипуляциях энергией я осознал, что данный метод очень сложен, но чрезвычайно хорош в своей результативности. Ты, грубо говоря, просто подчиняешь своей волей энергию и заставляешь ту измениться. Естественно это очень сложно! Но результат того стоит! Как чужая прана превращается в мою ману, так и мана земли превращается… во что? Правильно — в мою ману.
Добравшись до деревни, я уже полностью зарядил себя магической энергией и запитал праной по самое не могу! Сегодня мне ещё могут пригодиться силы для нового моего эксперимента. Вообще, ничего особо сложного в нём нет, но тут, скорее, страх неизвестного и возможных последствий. Что такого я хочу сделать? Ничего страшного, всего-лишь попытаттся самостоятельно освоить ментальную магию. Нда… попытаться…
В чём же проблема и за какие последствия я опасаюсь? Тут всё просто. Первое — разум человека остаётся для меня тёмным пятном в моём самообразовании. Честно говоря, таких тёмных пятен неизвестности в окружающем меня мире ещё тьма тьмущая, но пугает другое. Если каким-либо способом вскроется то, что испытуемуй пострадал от магии, то разбираться, что наиболее вероятно, пошлют мага. Маг же, скорее всего, легко сумеет меня вычислить, да не просто как одарённого, а как целенаправленно тренерующегося адепта магии. Что последует далее? Понятия не имею, ибо я даже знать не знаю, как в государстве, где я живу, относятся к магии в целом и магам в частности, вот только воспоминание о предупреждении опасности магии вампиризма для её практикующих от других магов я всё ещё помню, а потому очень остерегаюсь встречаться с магами. Пока не буду уверен, что смогу завалить такого, хрен покажусь на глаза ему! И ментальная магия мне в этом должна помочь!
В чём же, собственно, заключается суть эксперимента? Он очень прост — используя энергетический щуп, я постараюсь как можно аккуратнее соединить своё шестое начало и шестое же начало подопытного. Да, жестоко, понимаю и полностью принимаю это. Подопытный может лишиться рассудка, стать психом, получить шизофрению, стать овощем… да много чего может случиться! Вот только не меньшие риски ожидают и меня тоже, ведь, как и было сказанно ранее, для меня ментальная магия — тёмный лес, где сам чёрт ногу сломит! Чего уж говорить о маленьком и милом мальчике шести лет отроду. И плевать, что если сложить весь мой жизненный опыт, то мне уже за двадцать пять перевалило — я милый и маленький маленький! Всех несогласных — высушу до состояния мумии!
Ладно, это я так волнуюсь, вот хрень всякая в голову и лезет.
Жертвой моих экспериментов станет один очень неприятный типчик — сынок старосты нашей деревни — тот ещё моральный урод! Ему пятнадцать лет исполнилось четыре месяца назад, но не смотря на реалии этого мира и жизнь в деревне, ведёт он себя как типичный представитель золотой молодёжи. Недавно он и ещё три парня близкого с ним возраста убили собаку охотника. Не, собака там была здоровенная — сама бы их разорвала, аки Тузик грелку, да только на последней охоте они с охотником на трёх волков наткнулись, так пока охотник наш — дядька Юкон, с одним разбирался, Рошан, пёс-то, двоих грохнул, в пылу сражения получив хорошую такую рану рваную на бок. Домой доковыляли, да Рошану рану обработали. Увы, прохворал он. Два дня уж болел, но довольно стремительно на поправку пошёл — я его праной прикармливал, да ещё и целенаправленно к ране направлял — это мне всё равно — я в диапазоне праны просто свечусь от её переизбытка и хоть направляй, хоть не направляй — разницы нет, а вот обычным живым существам такая точечная подкормка энергией жизни очень даже помогает в заживлении ран или в борьбе с инфекцией какой.
Медитируя дома и уже тогда пытаясь тянуть энергию из земли, я сенсорикой покрывал значительную часть пространства вокруг. Более того, прекращая ощущать всё в виде сферы, я переводил своё внимание в плоское восприятие, таким образом расширяя радиус восприятия до километра, но глубиной всего полметра под землёй и высотой в два с половиной над ней. Тогда-то я и почувствовал на грани, как эти гады с главным говнюком во главе подходят к Рошану. Ещё в тот момент я почувствовал неладное и что-то нехорошее, но после всего произошедшего я понимаю, что даже стартани я со всех ног туда, не успел бы. Сын старосты просто палкой перебил всё ещё очень слабому Рошану хребет! Свидетелей, кроме меня, не было, а сын старосты, как и его дружки, дружно заявили, спустя некоторое время, как видели, что сие преступление было совершено парнем, на которого они за что-то зуб точили. Парня зовут Тил и тогда ему досталось по самое не могу! Он клялся и божился, что это не он, но четверо против одного, да ещё и в обвинителях сын старосты, чьё слово имеет приоритет — парню просто не верили. Даже сейчас ему это порой припоминают.
Почему же я тогда не помог? А как? Сказать, что я маг и увидел всё из своего дома? Ага, так и поверят мальчишке шести лет в его обвинении четверых, среди которых сын старосты. Нет, зажги я огненный шар в руке и это значительно прибавило бы веса моим словам, точнее к их правдивости, но вот не хотелось мне раскрывать своё инкогнито ради парня, с которым я и не общался толком.
Вот именно на этом уроде моральном я и буду экспериментировать. Кстати, при просмотре его души я очень хорошо замечаю некоторые следы в его астральном теле, исходящие из пятого начала, словно прорастающая плесень. Могу предположить, что гнилые поступки, похоже, и вправду делают человека, или не только его, гнилым и изнутри. Благо, пока что у него лишь мелкая, почти не бросающаяся в глаза поросль. Так же это зависит, скорее всего и от того, как ты относишься к совершённому тобою поступку, ведь иначе у кучи людей была бы такая же зараза, но нет, у большинства людей, даже у наёмников, в большинстве своём, которые проходили через нашу деревню разок, не было такой гнили. Значит, зависит всё и от осознания человеком того, что он делает и от того, что можно именовать совестью. Возможно ли, что совесть, это что-то вроде психологической защиты или того же сопротивления прорастанию такой гнили в душе? Не знаю, но взять на заметку эту идею точно стоит, ведь это существенно может помочь мне при общении с людьми. Для примера возьмём отряд наёмников, который проходил через нашу деревню полтора года назад по пути к цели. Там было девять человек и их главарь был огромным детиной под два метра ростом, покрытый бородой, но в душе не было и клочка гнили, да и сам он оказался замечательным человеком при общении, а ведь я тогда был ещё меньше, чем сейчас, а он ничего, общался словно с равным.
