– Тут вот в чем дело…

– Нет.

– Скотт, я реально продвинулся…

– Роб, умоляю, не начинай…

– Я оплачу твою выпивку, если ты дашь мне пять минут.

Скотт захохотал и хлопнул ладонью по столу:

– Да никакая выпивка в мире не возместит мне пять минут моей драгоценной жизни, потраченные на выслушивание твоей чуши!

– Иди в жопу.

Хоть мы со Скоттом и провели детство в одном районе и оба учились в Кембридже, до того собеседования в «Симтеке» мы ни разу не встречались. Мы еще шутили, что, видимо, просто обитали в параллельных реальностях. Скотт был единственным выпускником Кембриджа на моей памяти, который закупался нижним бельем на Ромфордском рынке и на каждый, вплоть до восемнадцатого, день рождения получал торт в виде футбольного мяча с эмблемой «Вест-Хэма».

– У нас есть дело и поважнее. Мне действительно нужен этот код, – произнес Скотт.

Я тут же полез в телефон, делая вид, что получил важное письмо. Мы договорились, что я напишу кое-какие скрипты для одной китайской компании, которая выпускала онлайн-карты, но работа у меня шла ни шатко ни валко, и Скотт об этом знал.

– Я помню, Скотт, помню. Видишь ли, написать его оказалось сложнее, чем я думал.

– Тогда поручи это Марку.

– Марк застрянет точно так же.

Скотт хотел, чтобы кодом занимались программисты в Бельгии, но я убедил поручить эту задачу мне.

– Да, но он там не один – их шестеро, – возразил Скотт.

– Да, но в программировании принцип «чем больше – тем лучше» работает далеко не всегда.

Я пустил в ход свой козырь: Скотт был гениальным бизнесменом, но в кодировании он не смыслил ровным счетом ничего, и тут-то я и мог поставить его на место. Скотт вздохнул и крутнулся на стуле.

За последнее время на лице Скотта появилось несколько новых морщин. Я знал, что он хочет поскорее избавиться от компании. Он все еще не оправился от кризиса и собирался, по его словам, «кое-что поменять». Потому-то он и торопил меня с кодом – чтобы впечатлить потенциального покупателя.

– Слушай, Роб, ты отличный парень, и мы уже долго работаем вместе. Я никогда не придирался к тебе, предоставляя полную свободу, но сейчас другой случай. До конца недели код должен быть у меня, ты понял?

Он смотрел в окно, нервно барабаня ногой по широкому основанию барного стула. Я не хотел, чтобы он продал «Симтек». Дело было не только в зарплате, над которой так тряслась Анна. Для того чтобы воплотить в жизнь мою идею, нужны были репутация компании и завязки Скотта в деловом мире. В противном случае мне грозило повторение всего пути с самого начала: Анна снова купит мне костюм на свои деньги, и я буду обивать пороги, умоляя взглянуть на мой сомнительный бизнес-план.

– Если до пятницы я закончу код, можно мне сказать пару слов о дронах?

– Да чтоб тебя, Роб!

Скотт рассмеялся. Говорил он с таким сильным акцентом, что можно было подумать, будто он только что вернулся с собачьих бегов в Ромфорде.

– Хуан, – обратился он к бармену. Испанский у него был идеальный. – Как найдется минутка – принеси нам пару пива.

Тот кивнул, послушно наполнил два бокала и поставил их перед нами.

– Ну что ж, излагай. Я весь внимание, – сказал Скотт и сделал большой глоток пива. – Но сначала пообещай, что к пятнице ты напишешь код.

– Обещаю.

Он улыбнулся и тряхнул головой:

– Тогда давай про дроны. Моя любимая тема.

– Так вот, – начал я. – Как я уже говорил, за дронами – будущее. Производство дешевое, а использовать их будут повсюду: например, для доставки пиццы и заказов с «Амазона»; на стройплощадке, чтобы напоить рабочих чаем…

– Роб, давай без прелюдии, – перебил меня Скотт. – Я уже миллион раз это слышал. Сейчас ты начнешь говорить о незаменимости дронов в проведении поисково-спасательных операций.

– И это тоже. Но есть еще кое-что, о чем я не упоминал.

– Тогда продолжай.

– Персональные дроны.

– Персональные дроны?

– Да. Супердешевые, ультралегкие и сверхпрочные.

– Допустим, – сказал Скотт. – И что эти персональные дроны будут делать?

– В основном фотографировать.

– Фотографировать?

– Ну да. Ты же видел эти палки для селфи?

– К сожалению.

– Ну вот, эти летающие малыши, полностью управляемые с телефона, будут делать то же самое. Только представь себе: вот ты на свадьбе, и тебе нужно сделать групповой снимок, чтобы никто не остался за кадром; или в горах – и хочешь показать людям, как высоко ты забрался, какой потрясающий пейзаж вокруг… Или на стадионе, в толпе фанатов. Пару лет назад сделать такие фото было под силу лишь профессионалам со спецаппаратурой, а теперь это любой сможет – с помощью пятидолларового куска пластика.

Скотт задумчиво потер щетинистый подбородок:

– Ты и правда сечешь в этом, Роб, и сама идея, в принципе, неплоха, вот только слишком уж она…

– Какая?

– Специфическая.

– О палках для селфи тоже так говорили.

Его мобильный пискнул, и Скотт взглянул на часы:

– Вот черт, мне пора бежать.

– Совещание?

– Новая подружка.

– Ну-ну.

– Она русская. Симпатичная, но запросы у нее – будь здоров.

– Через полгода ты с тоски повесишься.

Скотт пробежал глазами по экрану своего ноутбука.

– Не очень-то гуманно, приятель, – сказал он, сгребая со стола ключи.

– Прости, это шутка была.

– Хотя, может, ты и прав. – Он махнул на прощанье Хуану. – Кстати, о тебе, говнюк, я мог бы сказать то же самое: ты обожаешь окучивать новую идею, создавать под нее проект, а потом – начинаешь подыхать со скуки.

– Что правда, то правда.

– Ну, все, – сказал Скотт и допил пиво. – Платить не нужно – у меня здесь счет. И ради бога, красавица моя, умоляю: напиши мне этот сраный код, ладно?

Моросил мелкий, противный дождь. Мы стояли у подножия Монумента и смотрели снизу вверх на грязно-бежевую колонну, которая почти полностью сливалась с мрачной серой завесой. Единственное, что мы могли различить за блеклой пеленой дождя, – это позолоченное навершие, похожее на распустившую перья диковинную птицу.

Мы начали подниматься по винтовой лестнице. Джек бойко топал по ступенькам впереди меня. Его «мыльница» была надежно закреплена у него за спиной. Где-то на полпути я почувствовал прохладный ветерок и увидел наверху пятно бледного рыжеватого света.

Джека всегда, сколько я его помнил, тянуло забраться повыше. Сначала он с удовольствием карабкался вверх по лестнице или на чердак; потом, когда он стал постарше, мы вместе покоряли высокие здания, возвышенности, скалы – неважно, лишь бы открывался вид сверху.

Мы часто смотрели на Лондон с вершины Парламентского холма. Джек сидел у меня на плечах, барабаня пятками мне по груди, а я указывал на высотки и объяснял: это телебашня, там – «Огурец», а вон там – Кэнэри-Уорф.

Джек распечатал фотографии известных небоскребов: Бурдж-Халифы, Тайбэя 101, Шанхайской башни, башен Петронас – и развесил их над кроватью. Он говорил, что заберется на каждый из них.

На смотровой площадке никого не было. Она была на удивление узкая, огороженная по краю стальной сеткой; стены, кое-как оштукатуренные, местами облупились.

– Как дела в школе? Что сегодня проходили?

Джек еще не успел переодеться и был в школьной форме: серых брюках и зеленой рубашке поло с эмблемой начальной школы «Эмберли».