— Не считай её невинной. Именно с её появлением в замке всё началось. Слуги болтают, что она виновата в смерти Лидии. Есть подозрение, что она как-то влияла на нашего кан-альфу, из-за чего он и попал в засаду. С ней не всё ладно, Хельга. Пусть дикие сами разбираются с ней, — веско заметил Ахлик.

Меня спугнул какой-то звук. Что-то тяжёлое упало где-то этажом выше. Очнувшись, словно от страшного сна, пригладила рубашку, подтягивая на плечи шаль и на цыпочках удалилась из коридора, стараясь двигаться как можно более незаметно. Я уже не испытываю раскаяния от того, что подслушивала. С сердца упал камень, я свободна в своих действиях. Когда они закончат говорить, Ахлик, как глава замка, прикажет схватить меня и заключить под охрану. Потом выведут из замка и отдадут Райво в руки. Всё пройдёт просто и быстро. Вероятно, обменяют на Вельямина. Может даже убьют на его глазах. Ведь именно этого хочет Райво — моей смерти. Мне даже не скажут почему. Кто я такая, что дикие готовы идти на подобную сделку, только ради того, чтобы убить?

Поднимаясь по лестнице, с досады едва-едва стонала, чувствуя свою физическую беспомощность. Правая нога с трудом поднималась по ступенькам, место укуса страшно ныло. Я ковыляла как старушка, с трудом представляя свои дальнейшие действия. Драпать из замка на ночь глядя? Куда? В лес к диким? К перевалу, который в глаза не видела? У меня нет союзников. Хельга, хоть и была добра, выбирает отца. Дельмиру я нравлюсь не настолько, чтобы поступиться принципами, да он наверняка ещё не пришёл в себя после ранения. А больше никого не осталось. Мой главный союзник сам в беде, а все остальные находятся в другом мире.

Впервые была бы рада Каю. Чёрт, да я была бы рада и самому дьяволу, если бы он вытащил меня из этой западни!

Пока же преодолела лестницу и оказалась на своём этаже. Здесь пусто как в могиле и также тихо. На закате замок окончательно вымер, что играло на руку. Я уж точно не собираюсь сидеть на месте и смиренно ждать, когда за мной придут. Лучше умру от холода, чем безропотно подставлю шею под удар.

Лампы на этаже горели через одну. Света едва-едва хватало, чтобы сослепу не врезаться в стену и ничего не сбить по дороге. Я не сразу поняла, что вижу в другом конце коридора. Из-за игры теней казалось, что тёмная занавеска колыхается из-за открытого окна. Мне слышался ветер, воющий как зверь. Но когда загорелись два огонька, ярких и жёлтых, когда рычание снизилось до утробного, когда махина выпрямилась, чтобы собраться, готовясь сорваться с места, пришло понимание. И простая, но такая невыполнимая мысль, — беги.

----

* Шарль Бодлер — Осенняя мелодия

Глава 11. Всё светлое в хаосе исчезнет

Поклонись да поглубже моему палачу.

Видишь, от боли уже давно не кричу

И не плачу, глаз не сомкнув,

Только губы дрожат, вопрос — почему?

Мне повезло оказаться рядом с этой комнатой. Повезло, что двери в замке массивны, тяжелы и открываются наружу. Повезло успеть захлопнуть её прямо перед открытой пастью твари, что навалилась на дверь, захлопывая её, чуть не опрокидывая на пол. Повезло и в том, что дверь имела, пусть небольшой, но засов, который смогла опустить вниз, не давая зверю открыть её и ворваться внутрь.

Я вижу, как она вздрагивает будто хлипкая деревяшка от бессильной ярости волка. Вижу, как ходит косяк, как дрожит засов и как всё сотрясается, с трудом противясь такой мощи. Лихорадочно оглядываясь, понимаю, что оказалась в западне. Это гостевая спальная комната без уборной, совершенно пустая. В углу шкаф, рядом комод, небольшие подсвечники на стенах, застеленная кровать, накрытая покрывалом, тумбочка, больше ничего. Всё пропахло пылью и затхлостью. Окна, хоть и выходят на внутренний дворик, всё равно слишком далеки от земли, чтобы попытаться выбраться наружу. Просто разобьюсь, если прыгну и здесь нет даже парапета, по которому могла бы перебраться в другую комнату. Холодный ветер заморозил лицо и я перестала высовываться. Обернувшись, увидела щель в деревянной двери, расширяющуюся от мощных ударов когтей. На мгновение пересеклась взглядом со зверем и он принялся с утроенным рвением прорываться внутрь. Мне оставалось только одно. Вновь высунувшись из окна, заорала во всё горло:

— Помогите! Кто-нибудь, на помощь!

Позади раздался волчий недовольный рык, а потом всё смолкло. Тварь ушла, будто испугавшись моих криков. Нерешительно потоптавшись на месте, подошла к двери, настороженно прислушиваясь и комкая в пальцах вырвавшийся подол рубашки. От напряжения сводило скулы, прорывался истеричный смех и плач одновременно. Подойдя совсем близко, замерла вслушиваясь в тишину. Потребовалось минут десять, прежде чем услышала шаги, а затем увидела через дыру мужское лицо. Потрёпанный Дельмир, полный страха и участия, оказался напротив меня, хотя должен был лежать в постели, приходя в себя после стычки с дикими.

— Елена? Что случилось? Мне кажется, я слышал твой голос! — заговорил он с волнением, ощупывая края дырки. — На тебя напали в замке?!

— Это был дикий, — говорю осторожно, оставаясь на месте. — Не знаю, откуда он взялся. Мне повезло, что он не успел напасть — я захлопнула дверь и стала звать на помощь, тем и спугнула его.

— Где твой охранник? Где Ахлик? Почему ты без охраны? — заговорил он, перед этим выругавшись, не стесняясь в выражениях. — Ты в порядке? Тебя нужно отвести в лазарет! Чёрт, я порву твоего охранника на лоскутки! Как он посмел оставить тебя без присмотра!

Волк говорил правильные вещи, очень успокаивающие, верные. Я была готова поверить ему, но червячок сомнения не давал этого сделать. Я видела, каким он был утром. Нет, он не мог так быстро поправиться. Как он оказался здесь? Чувствую подвох. Ведь я знаю, что он успел передать Ахлику. Странная нелогичность сводила с ума.

— Ну же, открой дверь, Елена! — попросил он требовательно, маскируя заботливостью своё нетерпение.

Я отрицательно мотнула головой и сделала шаг назад.

— В чём дело? Ты чего?

— Я не верю тебе, — говорю просто, делая ещё один шаг назад, чтобы оказаться за пределами досягаемости его руки.

— Это же я, Дельмир, — говорит спокойно, совершенно не обидевшись.

А затем молниеносно пробивает дверь, расширяя дыру, поднимая засов и входя внутрь.

— Как ты можешь во мне сомневаться, Елена? — продолжает говорить спокойным тоном, демонстрируя когтистую лапу вместо руки. — Я подарил тебе самое дорогое, что у меня есть, — сердце.

— Всё это время, это был ты, — я не удивлена — удивлялка сломалась, просто отступаю назад, закрывая себя руками.

— Елена, почему ты так сладко пахнешь? — он выглядит безумцем.

Втягивая воздух, принюхивается, блаженно улыбаясь. Лихорадочный румянец окрасил его щёки, сделав живым. Он как-то похорошел, распрямился, утратив болезненную бледность. Только глаза выдавали сумасшествие, пробудившиеся внутри волка. Дельмир постоянно облизывал губы, надвигаясь на меня, медленно и неотвратимо.

— Я захотел тебя в тот момент, как почуял запах твоей крови. Даже не удержался — облизал пропитавшиеся тряпки, которыми закрывали твои раны от столкновения с Райво. Он сказал, что на вкус ты как солнце и я могу съесть тебя всю! — волк клацнул зубами, отчего негромко вскрикнула и он рассмеялся. — Не думай, я не сразу тебя съем. Я так долго к этому готовился, так представлял, как это будет, что определённо не собираюсь спешить.

— Дельмир, пожалуйста, — обратилась к нему с мольбой, но в ответ получила новую порцию смеха.

— Ты не была такой милой, когда трахалась с Вельямином! — заметив, как меня передёрнуло, он продолжил: — О да, я всё видел! Я пытался заставить его есть, но ты… ты что-то сделала в ту ночь и мне пришлось самому убить её! Пока вы трахались, я развлекался с ней, — подмигнув, он совсем приблизился ко мне, нависая как скала, подавляя размерами и странным запахом — смесь крови и мускуса.