– Садись, прокачу!

– Мне в институт.

– Девушка, в любом направлении, любое ваше пожелание. Надо будет бочком, поедем бочком. А потом еще два притопа, три прихлопа, если прикажете.

– О, Боже! Сколько в вас пафоса, молодой человек. Давайте будем ехать согласно дорожным знакам. Иначе писем счастья с фотографиями вашего авто и с указанием кругленькой суммы вам не избежать.

Мы подъехали к институту. У моих одногруппников, завидев меня, что-то странное произошло с мимикой. У кого-то задергалась бровь, у кого-то округлились глаза, у кого-то губы искривились в форме антисмайлика.

– Сиди, я сам тебе открою, – Лучезар решил добить последней каплей моих одногруппников своей учтивостью.

Пока он обходил свою машину, я сделала глубокий вдох и медленный выдох, чтобы как можно больше напустить на своё выражение лица обыденность и спокойствие.

Тут Лучезар закрыл за мной дверь, достал с заднего сидения мою сумку.

– Пока, дорогая, я за тобой заеду! – крикнул он.

– Слушай, к чему этот концерт? Что ты себе…

Тут он ткнулся носом в мою щеку, глубоко вдохнул и нежно поцеловал меня. Если честно, мне вся эта ситуация самой безумно понравилась и утро перестало быть, эээ, томным. Поэтому, больно – то включать недотрогу, типа «Ну что ты делаешь, ну прекрати и т.д.» не очень-то и хотелось. И роль дирижера мимики моих одноклассников мне очень понравилась.

– Мира, кто это? – подбежала Гульнара. – Почему я ничего не знаю?

– Поможешь мне семинар написать? Я не готова. Обещаю, вкратце рассказать.

– По рукам, – сказала Гульнара, смотря вслед уезжающему внедорожнику.

После семинара было решено пропустить оставшиеся пары и поболтать в кафе за чашкой кофе и за тарелкой чизкейка с Гульнарой. Мы вышли с института, и на улице вышло весеннее солнышко, снова дав команду всем воробьям чирикать, ручьям журчать, а людям радоваться. Мы достали солнечные очки, одели их и направились пешком в кафе, тут недалеко. Позвонил Лучезар.

– Да?

– Ты освободилась, как семинар?.

– Всё хорошо.

– Я сейчас приеду. Предлагаю поехать на шашлыки.

– С кем?

– Вдвоём.

– Я с подругой.

– Хорошо! Давай, может я тоже приятеля возьму?

– Договорились.

Мы быстренько забежали в общагу к Гульнаре, она взяла теплую куртку, одела тёплые трико, попросила для меня у своих соседок походную одежду. Мы взяли отварной картошки в кастрюле, которую предусмотрительно вчера отварили девчонки (для себя), соль, лук, воду из крана в пятилитровой баклажке, салфетки, тарелки, вилки, нож, спички, хлеб, чай с сухофруктами и лимоном в термосе, мешки для мусора. Настроение было потрясающим. Машина Лучезара подъехала практически сразу, как мы вышли из общаги. Мы загрузились в машину, мальчишки похвалили нас за предусмотрительность, так как кроме маринованного мяса, углей, мангала и жидкости для розжига они ничего не взяли. Мы заехали в магазин, докупили помидор с огурцами, минералки, апельсинового сока и шоколадных конфет.

– Знакомьтесь, это Ярик.

– Очень приятно! – сказали мы хором с Гульнарой.

– А это Гульнара, моя подруга и по совместительству моя спасительница на семинарах. Гульнара, познакомься, это Лучезар.

Они обменялись кивками.

– Я, правда, ролью спасателя похвастаться не могу. Но, я думаю, всё впереди – ответил, как бы с сожалением Лучезар.

– По крайней мере, ты как минимум уже спасаешь нас от скуки. Куда едем?

– По трасе М-7, потом завернем в одну деревушку, там очень красиво.

– Отлично.

Лучезар включил какую-то радиостанцию, где звучала радостная и беззаботная песня, что-то типа регги.

Мы выехали из города. Нашим глазам открылась потрясающая картина. Все молчали, каждый думал о чём-то своем. Эти просторные поля…Вдали деревья с еще не успевшими вылезти из почек листьями. Яркое солнце над головой. Голубое небо. Птицы летают. Как просто. Как просто. И как это важно и необходимо нашим душам. Радоваться природе, миру. Снег еще на полях не успел сойти. Скромно, но настойчиво пробивалась молодая травка. Ярко-зелёная. Это новое, молодое имеет какую-то огромную силу и неизбежность. Лучезар переключил радиостанцию.

Ребята вытащили из багажника раскладной столик, стулья. Мы накрыли на стол. Шашлык был безумно вкусным. Мы беседовали, смеялись. Прыгали, бегали. Потом задумчиво сидели. Потом снова разговаривали. И конечно, после себя мы убрали всё так, как будто нас там и не было, не зря же мы мусорные мешки с собой взяли. Вы же не будете кидать отходы в своей квартире, в своём доме? Природа – ведь она на всех одна. Это ведь часть нас самих.

4 часа ночи. Звонит телефон. Я испуганно вскочила, сердце колотилось. Секунд 30 боялась подойти к телефону, но потом переборола себя. Звонил Лучезар.

– Мира, извини, что поздно. Ты нужна нам. Нам нужна твоя помощь.

– Что случилось?

– Я за тобой приеду и всё расскажу. Одевайся.

Лучезар примчался через 10 минут.

– Будешь чай?

– На самом деле, у нас не так много времени. Поехали.

– Подожди. Куда я должна поехать?

– К Веньямину.

– Слушай, 4 часа ночи, ты приезжаешь ко мне, собираешься везти меня чёрт знает куда. Я никуда не поеду! Я хочу спать!

– Я прошу тебя! – наш диалог начал срываться на крик.

– На кого ты работаешь?! Скажи, ты со мной для того, чтобы периодически возить меня к Веньямину?

– Что ты такое говоришь? Я с тобой, потому что я хочу этого – сказал Лучезар спокойным голосом.

– Понимаешь…Я не уверена, что мне нравится ваша затея – ответила я как можно спокойнее .

– Я понимаю…И после знакомства с тобой я сам начал ставить это под сомнение. А нового решения и выхода из этого ещё не придумал. Пожалуйста, помоги мне.

Мы ехали молча. Я смотрела на ночной город, на фонари, которые вот-вот должны были погаснуть перед восходом солнца.

Лучезар прервал молчание:

– Мы вчера были на митинге – желваки Лучезара перекатывались.

– На каком еще митинге?

– Так…Нужно было устроить провокацию, сфабриковать агрессию со стороны правительства.

– Ты с ума сошёл – сказала я обреченно. – Для чего ты этого делаешь?

– Мира!!!Мне платят за это большие деньги!

– Ты не пробовал другим путем пойти?

– Каким же?

– Попробовать начать с себя. Мне кажется, слабая сторона нашего народа в том, что наш народ не за мир. Да, против войны. Но не за мир. Сейчас каждый сам за себя. Кругом зависть, лицемерие. Складывается такое впечатление, что каждый боится, что кто-то живёт лучше него самого. В нашей стране уже давно идёт война. Война жителей друг с другом. Мы похоронили доброжелательность и повязли в собственном эгоизме. Получается, что государственная система повышает градус агрессии в народе, а народ с удовольствием позволяет повышать этот градус. Люди повсюду грызутся друг с другом, как собаки. На парковках, в поликлиниках, в магазинах на кассах, в метро, в очередях.

– Смешно, но очереди – это бич нашего общества, они везде – поддержал Лучезар. – А если это очередь из русского человека, это толпа ненавидящих всех и вся.

– Скажи мне, Лучезар…Какую цель преследуют твои митинги и провокации?

Лучезар припарковал машину с аварийками к обочине. Уткнулся лбом об руль. Он о чём-то думал, его лоб сморщился. Я ждала, когда он мне ответит. И он начал говорить, очень медленно.

– Мне бы хотелось сейчас с пеной у рта доказывать, что ради народа, но нет…Ради себя. Может, выйдем из машины, пройдёмся немного.– Он накинул на меня свой пиджак, и мы пошли. Было прохладно и свежо. Асфальт был влажным, на улице было пустынно.

Мы медленно шли.

– Мне кажется, когда мы с тобой вот так откровенно беседуем, я начинаю узнавать себя лучше. Как будто я начинаю слышать себя – проговорил Лучезар. – И сейчас я чётко понимаю, что хочу помочь нашему нашей стране и нашему народу. Как это сделать, не влезая в политику?

– Я не знаю…Но у любящего и доброжелательного народа, у народа, с красивой речью и богатой культурой не может быть плохого правительства. Может, нужно начать с самих себя?