***

- Ваше первое воспоминание о школе.

- Мне одиннадцать. Я в средней школе. Идет урок биологии. Передом мной на железном подносе лежит дохлая лягушка. Но мне кажется, что ее глаза двигаются и она моргает. Когда я произношу это вслух, надо мной смеется весь класс вместе с учителем. Мне отчаянно хочется выбежать в коридор и оставить это место далеко позади себя. Я никогда не испытывал особого удовольствия от посещения школы, даже несмотря на то, что мой брат учился на три класса старше. Меня никто не обижал, но все почему-то ожидали, что я буду таким же, как он. А мне не хотелось походить на него. Все эти мысли проносятся у меня в голове, пока я дрожащей рукой беру скальпель. Мне кажется, что в этот миг весь класс смотрит на меня и с хищным гулом, который нарастает у меня в ушах, подначивает разрезать живую лягушку. Я заношу скальпель над подносом и с размаху вонзаю его в податливое тело. В моем воображении лягушка дергается и даже издается какой-то звук. Кровь беззвучно брызгает мне на рубашку. Я вижу, как красное пятно расплывается, расползается в стороны, заполняя собой, казалось, всего меня. Мир медленно меркнет, сужаясь до красноты перед глазами. Я падаю в обморок. Это удушливое и стыдное ощущение.

***

Я проснулся оттого, что машина подскочила на кочке, и моя голова поприветствовала грязную обивку крыши. Поморщившись потер затылок и почувствовал что-то липкое в волосах. На руке оказалась кровь.

- Смит, он очнулся, - бросил водитель, сбавляя скорость и выкручивая руль вправо.

Через решетку на меня оглянулся Смит. Его глаза пронзили насквозь и как будто даже ощупали. Ненавижу этого человека. За то, как он смотрит, за то, как обращается с людьми, за его тон и манеру говорить. За все! Ублюдок!

Я стараюсь смотреть на него со всей возможной злостью, но он лишь оценивающе оглядывает меня и отворачивается к водителю.

- В госпиталь, - легко бросает Смит и безразлично устремляет взгляд в окно.

- Окей, шеф, - водитель круто поворачивает влево, раздается пару возмущенных гудков и все смолкает.

Я слышу лишь шуршание шин по дороге и дурацкое кантри, льющиеся из радиоприемника. В таком молчании мы доезжаем до здания больницы. Меня бесцеремонным образом вытаскивают из машины все так же за шкирку, и лишь перед приемным покоем отпускают.

Улыбчивая молоденькая медсестра окидывает нас удивленным взглядом и спокойно спрашивает:

- Чем могу помочь?

- Старший детектив Джон Смит. Моему потерпевшему требуется срочная медицинская помощь, - он чеканит каждое слово и девушке ничего не остается, кроме как начать терзать телефон.

- Мне не нужна..., - я мгновенно стушевался под стальным взглядом, Смит все так же умел подчинять без единого слова.

Спустя несколько минут к нам спустился пожилой доктор в распахнутом белом халате.

- Прошу за мной, - он даже не удостоил меня взглядом, лишь кивнул Смиту.

Под таким своеобразным конвоем мы пришли в одну из множества палат на втором этаже.

- Садитесь, - врач указал на стул, куда я, с опаской оглянувшись, сел.

- Джон, будь любезен, подожди в коридоре, -Смит ничего не сказал, но напоследок окинул меня цепким взглядом, от которого резко расхотелось куда-либо вставать со стула.

- Как вас зовут? - доктор расположился напротив.

- Джейкобс, - буркнул я.

- Хорошо, мистер Джейкобс. Наклоните, пожалуйста, голову и пододвиньтесь поближе ко мне.

Я выполнил просьбу и почувствовал, как к пульсирующей боли в затылке прикоснулись руками. Зарычала бритва, застучали склянки, полилась какая-то дурно-пахнущая жидкость. Когда я уже хотел стряхнуть попавшие в лицо волосы, то услышал строгое:

- Не дергайтесь, мистер Джейкобс, - и мою голову плавно вернули в нужное положение.

По прошествии нескольких неприятных минут, мне разрешили, наконец, распрямиться. Я повертел головой, разминая шею, и мир снова поплыл перед глазами.

- Не делайте пока резких движений, мистер Джейкобс. У вас нет сотрясения, но из-за сильного шока и удара, у вас может кружиться голова. Это пройдет завтра, но пока постарайтесь двигаться как можно медленнее и обойтись без сильных потрясений.

- Тогда может вы отпустите меня без Смита? - протянул я, в упор уставившись на доктора.

Тот лишь рассмеялся и мотнул головой. В палате не было другого выхода, так что улизнуть самостоятельно мне бы не удалось. Чиркнув что-то на листке, доктор поднялся и поманил за собой. Прямо на выходе из палаты нас ждал Смит. Он внимательно оглядел меня с головы до ног и перевел взгляд на доктора. Тот протянул ему листок и произнес невозможно уставшим голосом:

- Сегодня не рекомендую его допрашивать, Джон.

- Сотрясение? - сухо уточнил Смит.

- Нет, но он пережил сильнейший шок и удар тоже вышел неслабым, так что отпусти его домой и вызови завтра.

Смит кивнул и, не оборачиваясь, пошел по коридору к лестнице. В этот момент можно было бы ослушаться этого молчаливого приказа и смыться, но именно потому, что я хорошо знал этого человека, поспешил догнать его и следовать на безопасном расстоянии.

Машина ждала на прежнем месте. В этот раз меня не запихнули в нее, а просто открыли дверцу, без слов указывая, куда должен идти. Как только сели, машина тут же тронулась.

- В участок, шеф? - водитель в очередной раз резко крутанул руль.

- Да, - Смит скользнул взглядом по мне в зеркале заднего вида и спустя секунду уже смотрел в окно.

***

- Расскажите первое, что помните о брате.

- Мне четыре. На улице удушливая жара. Кажется, это весна, но может быть лето. Мне было велено сидеть дома, но я улизнул вслед за старшим братом. Он всегда был для меня кумиром, хотя я и боялся его какое-то время. Особенно когда был маленьким. Брат с друзьями сбегают к реке, нам запрещено туда ходить, так как склон слишком крутой и можно свалиться в воду. Тем более, почти у самой кромки воды торчит прямой железный штырь. Но старшие ребята никогда не слушались взрослых. Я тихонько пробираюсь за ними и прячусь в ближайших кустах так, чтобы слышать, о чем они говорят. Я не могу вникнуть во весь смысл их разговора, но мне все равно кажется, что они обсуждают что-то очень важное. Так проходит какое-то время, а потом меня за шкирку выдергивают из кустов. Человек, который тащит меня, упирающего, сучащего руками и ногами, сбивается на бег, и под торжествующие крики других мальчишек швыряет меня в воду. Я начинаю тонуть, так как совсем не умею плавать. Последнее, что я слышу перед тем, как темная толща воды смыкается надо мной, это голос брата. Он произносит: "Дик, ты одурел?! Это мой брат!". Я не знаю, кто такой Дик и что значит "одурел", да это и не важно. Я слышу всплеск и вижу темноту, а потом что-то больно жалит меня в затылок и сознание исчезает.

***

Спустя полчаса мы доехали до участка, это облезлое кирпичное здание ничуть не изменилось с того раза, как я тут был.

- Посади его за мой стол, - сказав это Смит, исчез в неизвестном направлении.

Рослый полицейский в форме ухмыльнулся и жестом показал следовать за ним. Он привел к двум сдвинутым столам. Один из них был завален бумагами, второй в идеальном порядке.

- Сядь здесь, - мой провожатый кивнул на стул рядом с захламленным столом.

"Неужели Смит хоть в чем-то не идеален?" - успела промелькнуть мысль и тут же исчезла. Я принялся рассматривать все, что было свалено горой на деревянной поверхности: бумаги, ручки, папки, снимки, не хватало только кусков недоеденной пиццы и грязных чашек. Я усмехнулся и откинулся на стул, который не преминул тут же подо мной сломаться. Гогот, раздавшийся вслед за этим, был слышен, наверное, даже на улице. У полицейских идиотские шутки! Я сел на полу, потирая ушибленный локоть и спину. Хорошо хоть головой снова не приложился. Тут, конечно же, появился Смит.

- Поднимайтесь, мистер Джейкобс, - он жестом указал мне на стул у другого стола.

- Что ж, - начал он, как только я сел, - расскажите мне все, что помните об убийце и жертве.