– Знаешь ли ты, что у нас не хватает тридцати шести лампочек? И зачем им вообще понадобилось забирать и лампочки? – недоумевал Лиам.

– Тридцать шесть – это очень точное число. – Я попыталась улыбнуться ему в ответ. – Это твое лучшее предположение?

Он смутился.

– Нет, я посчитал. Я уже осмотрел все Ранчо с Кайли и Зу. Еще нам не помешали бы пять новых дверных замков, литров десять жидкости для стирки, и пару дюжин полотенец. А это… – Лиам обвел рукой полупустые полки перед собой. – Это наводит тоску. Где они вообще нашли столько консервированной свеклы. И что с ней можно сделать?

– Ну, бывает жареная свекла, свекольный суп, маринованная свекла…

– Уф. – Лиам зажал уши и передернулся от отвращения. – Я бы лучше попытал счастья с тушеными помидорами.

– Все действительно настолько плохо? – спросила я, тоже протискиваясь в кладовку.

Нечего было и спрашивать – все и так было видно. На самом деле, ситуация была довольно хреновая. Нам остались консервированные овощи и бесполезный фастфуд в виде соленых крендельков и чипсов. А еще несколько батонов, да пара кусочков торта в холодильнике.

Я откинулась на Лиама, который все еще шарил по полкам, надеясь найти макароны, банки с супом или овсянку, и закрыла глаза. Его теплая грудь касалась моей спины, и мне нравилось, что я могу ощутить то, как он произносит каждое слово – словно всем телом. Лиам наклонился ко мне и нежно потянул за волосы.

– Нагнал на тебя тоску, да?

– Нет, прости, я слушаю, – ответила я. – Ты что-то сказал о Люси?

– Ага. Она же отвечала за продовольствие в Ист-Ривере. Была в этой группе. Так что, она нам поможет с распределением и посоветует, на что нацелиться в первую очередь.

Верно. Нужно организовать группу, которая будет совершать вылазки за провизией. Только согласится ли на это Коул? Нас и так здесь было слишком мало, разве что ситуация станет абсолютно безнадежной. И он точно никогда не позволит выпустить наружу нас с Лиамом.

– Ты устала, – вздохнул парень, погладив мое лицо подушечкой большого пальца. – Куда ты вчера исчезла? Я попробовал тебя дождаться, но, как только лег, вырубился в ту же секунду.

– Я приняла душ, но сил искать нашу комнату не было совсем, – ответила я.

Как я могла признаться, что даже не собиралась в нее возвращаться? Я не хотела отвечать ни на какие вопросы – не сейчас, когда мне нечего было им сказать, а на сердце лежал камень. После тяжелого разговора с Кейт сражаться дальше я была не в состоянии.

– Уснула на первой попавшейся свободной кровати.

Лиам взял маленькую жестянку с фруктами и открыл прежде, чем я успела отказаться. Он продолжил тщательно пересчитывать продукты на полках, а я опрокинула содержимое баночки себе в рот. По лицу Лиама я видела, что он мысленно проигрывает возможные варианты разговора, все вопросы, которые он хочет мне задать, и с каждой секундой, которую мы проводили в молчании, мне становилось все тревожнее.

– Не хочу тебя об этом спрашивать, но… ты же собиралась нам рассказать и об агентах, и о том, что ты сделала, верно? И когда бы выяснилось, что сюда добрались только дети, ты объяснила бы нам, что происходит?

– Слушай, я должна была все рассказать, как только мы выбрались из города, – пробормотала я. – Это просто… вылетело у меня из головы. Столько всего случилось потом.

– Ты могла рассказать нам еще на складе, – мягко возразил он.

– Нужно было сделать все быстро, – призналась я. – И если бы кто-то дал хоть малейший повод заподозрить, что знает об их планах, агенты могли догадаться, что я попытаюсь вмешаться. Нам нужно было всех запутать.

– Тебе и Коулу.

– Он знает агентов лучше, чем кто-либо из нас. Мне нужны были его подсказки, чтобы внушение для каждого агента получилось реалистичным.

И если бы я все рассказала тебе, ты бы попытался заставить нас уйти.

Иногда – на самом деле, почти всегда – мне было сложно представить, что когда-то, до того, как наши пути сошлись, у каждого из нас была своя жизнь. Теперь они были настолько тесно переплетены, что я ощутила порыв рассказать Лиаму все, услышать, что он обо всем этом думает, чтобы проверить, совпадают ли его мысли с моими. Я уже не была честна с ним раньше: скрывала, что я есть, что сделала со своими родителями… но почему-то… не то чтобы теперь все стало хуже. Но это постоянное ощущение, что все складывается не так, как раньше, не давало мне покоя. Мое вмешательство разрушило естественность того, что должно было происходить само собой. Я прикусила губу, глядя, как Лиам нахмурил лоб – так же, как делал это Коул, когда задумывался.

– Вот почему ты тогда запаниковала, да? Ты только что узнала об этом… – Лиам потер лоб. – Проклятье. И каков теперь план?

– Мы хотели обсудить все планы за ужином – как освободить несколько лагерей.

– Если это все, что у нас есть, вряд ли это будет ужин… – начал он. – Но я что-нибудь придумаю. Все будет в порядке.

Лиам обхватил меня рукой за плечи и притянул к себе. Я уткнулась ему в грудь и прерывисто выдохнула, крепко обхватив его за пояс.

Это было правильно. Находиться так близко к нему – вот это было правильно. Здесь, в темноте, мое сердце сбивалось с ритма просто от того, что он был рядом, а все остальное казалось далеким. Он целовал мои волосы, щеки, и я подумала: «Я не могу это потерять, я не могу потерять и это тоже». Я не могу сказать ему все. Не могу, если хочу, чтобы то, что мы пытаемся сделать, принесло ему радость. Не могу, если хочу его защитить. Но мы можем сохранить это, разве нет?

– Ты доверяешь мне свою безопасность? – спросила я, понимая, что вопрос прозвучал сейчас совсем не к месту, но внезапно он показался мне жизненно важным. Но я видела, как ранит Лиама моя скрытность, какую причиняет боль.

– Милая, если мне придется выбирать между тобой и сотней лучших охранников Грея, я всегда выберу тебя.

Тогда я приподнялась на цыпочках и поцеловала его в губы, застав врасплох.

Когда я отстранилась, мои пальцы по-прежнему сжимали его футболку. Мне показалось, что мой голос звучит хрипло и неуверенно. Мне приходилось заставлять себя произносить эти слова, да и смогу ли я подобрать нужные, когда мне настолько не по себе.

– Я хочу…

Удивленное выражение на его лице сменилось ожиданием. Парень внимательно смотрел на меня.

Я хочу… Я почувствовала, что краснею. Вот только из-за чего – от смущения или от ярких образов, которые замелькали в моей голове. Никогда я не чувствовала себя такой напряженной и неуклюжей. Я и раньше целовала Лиама и по-настоящему, но каждый раз была тому словно какая-то причина: стресс, гнев или что-то еще. И каждый раз в этот момент вторгалась реальность, заставляя нас отстраниться друг от друга. И только сейчас в первый раз я подумала о нем, о том, какой он. Весь. Я могла никуда не торопиться, чтобы насладиться этим познанием его и почувствовать. Прикосновения его рук. Шершавость его щетины. Услышать тихие, сдавленные звуки, которые зарождались в его горле.

Мы были в кладовке, а снаружи, в кухне, туда-сюда сновали дети, гремя посудой. Разумом я понимала, какие ограничения накладывают эти обстоятельства, но в следующий раз, если мы окажемся где-то еще и снова наедине, и у нас будет время – что тогда? Мое тело задрожало от паники и от желания одновременно. Я не знала, что делать. Как не наделать глупостей.

Лиам накрыл мои руки своими и прислонился к полке. Когда я увидела его улыбку, меня охватило чувство облегчения. Он понимал. Конечно, понимал. С того момента, как мы с ним встретились, он знал меня лучше, чем я сама.

Когда он заговорил, его голос звучал нежно, но лицо говорило совершенно иное. В его глазах горели озорство и голод. Меня словно ударило молнией, когда я осознала, что это из-за меня.

– Знаешь, милая, я тут кое о чем подумал.

– Правда? – пробормотала я, сосредоточенная в основном на том, как ласкает мою нижнюю губу его большой палец.