«Что же мне делать?» — подумала я, касаясь кончиками пальцев багровых синяков на шее.

— Что же делать? — отозвался эхом в моей голове чужой голос. — Ведь это твои родные, самые дорогие люди. Сестра была с тобой с самого рождения, была рядом, помогала тебе, играла с тобой в куклы. А Виктор, он же твой идеал, пример для подражания. Ты же обожаешь его, так ведь?

Острая боль сковала мою грудь и вонзила свои гибкие лезвия в дрожащее тело, замедляя сердечный ритм. Рыдания превратились в хрип и застряли в горле колючим комом.

— Можно прекратить это, — продолжал голос, — нужно лишь сделать шаг, и боль уйдёт, наступит долгожданный покой. Ты же этого хочешь? Смелее.

Серебристая вуаль окутала мои стопы, а ледяная красавица поманила меня своим ясным ликом. Я поднялась, открыла балконную дверь и вышла. Морозец сковал моё тело, и тонкий шёлк ночной сорочки превратился в грубую корку на коже. Луна протянула ко мне свои ладони в пригласительном жесте и одарила сияющей улыбкой. Я открыла створку окна и забралась на раму. Идеально ровный диск — как же это красиво! Такая огромная пульсирующая сфера, чарующая, манящая. Она смотрит на меня и зовёт к себе, переливаясь призрачным блеском и жемчужным перламутром. Мой взгляд сорвался с прекрасного тела земного спутника и опустился вниз. Крошечные лавочки и тонюсенькие фонари украшали широкий двор, словно игрушечные. Оценив, насколько вырастет сила удара при такой высоте полёта, я заключила, что смерть будет мгновенной.

— Ну же, — шепнул голос.

Пушистый снег мелким серебром мерцал в конусе искусственного света, убеждая в том, что непременно станет мягкой периной для меня. Моя нога зависла над пропастью, нащупав мнимую опору воздуха.

— Давай, — шептал голос, — сделай шаг.

Боль толкала меня вниз, полупрозрачная лунная дорожка выстилалась подо мной, придавая уверенности.

Пронзительный плач сына, разбуженного ледяным дыханием встревоженного ветра, вырвал меня из забвенья. Я подалась назад и рухнула на выстеленный вагонкой пол. Деревянная твердь встретила моё тело тупой болью и недовольным грохотом. Плач нарастал, я вскочила на ноги и ворвалась в комнату, захлопнув за собой дверь. Взяв на руки сына, я смотрела на мирно спящего мужа, его покой ничто не могло нарушить, даже моя смерть…

========== Лист памяти. Пятый ==========

Пустота. Прострация, пугающая невесомость и одиночество. Тьма выпустила меня из своих ледяных объятий и сбросила в пропасть, заставив разбиться о жестокую реальность. Я проснулась в зале на диване, который сама не помню, как разложила. Рядом спал сынишка, его пухленькие губки слегка приоткрылись в сонной неге, и хрустальная капелька, робко выглянув из уголка ротика, стремительно покатилась по румяной щёчке. Всё моё тело ломило, вчерашняя попытка суицида была вовремя оборвана вот этим крошечным мужчиной. Может, он вырастет другим, может, он не станет калечить чужие души? А если кто-то искалечит его сердце? Как уберечь его от несправедливости и жестокости этого мира? Великий Боже, я ведь сама вчера едва не искалечила его судьбу! Как бы он рос без матери? Почему же вчера, стоя на балконной раме, я не подумала о нём?

В поле бокового зрения неожиданно появился высокий мужчина, прервав мои мысли. Это был Виктор, кто же ещё? Я не желала видеть его, а он стоял неподвижно и буравил меня взглядом.

— Уходи, — еле слышно выдавила я.

Но ответа не последовало, а холод всё сильнее сковывал мою спину. Я обернулась и оцепенела от ужаса — передо мной стояла чёрная тень, а её ноги, не доставая до пола, заканчивались изорванными лохмотьями. Существо медленно приближалось ко мне, отчего Ванечка проснулся и заплакал. Худощавое землянистое лицо зависло передо мной, в глазных впадинах едва просматривались очертания век. Мой малыш начал хрипеть и задыхаться, дикий страх за его жизнь липким дёгтем сжал моё горло. Что делать? Молиться Богу? Нет, здесь была нужна реальная помощь… помощь моего рода. Я отчаянно взывала к предкам, воскрешая в памяти все свои воспоминания о них. Я ждала, когда же придёт моя бабушка — потомственная ведунья и знахарка. И она пришла, наполняя моё истощённое тело жаром. Мои дрожащие руки обвивали крохотное тельце, а блёклое биополе надувалось над ним куполом, отбивая натиск нежити. Сдавленный хрип сменился глубоким дыханием, и маленькие кулачки, разжавшись, схватили мои огненные пряди. Дрожа всем телом, я вновь посмотрела на демона, его нечитаемый лик, словно укутанный серой вуалью, вглядывался в мою душу.

— Я не отдам его тебе, уходи, — прошипела я, чувствуя, как горячие капли бегут по моим губам, оставляя соль и железо.

Рубиновые бусины капали на бежевую обивку дивана, преображаясь на тканевых волокнах в грязно-коричневые пятна. Тень вытянулась и, теряя резкость, стала растворяться в воздухе.

— Сильная, значит? — прозвучал ледяной мужской голос в моей голове. — Захочешь мести, подумай обо мне и скажи «Дярго».

Этот день тонкой иглой впился в мою память и остался в ней навечно, распустив сотни нитей по телу. Меряя шагами комнату с ребёнком на руках, я думала о том, кто же это был. Моя бабушка, ещё когда я была маленькой девочкой, рассказывала мне о людях, способных после смерти физической оболочки странствовать между измерениями. При жизни они были шаманами, волхвами или экстрасенсами иной масти. Чтобы не раствориться в плотном мире, им необходимо постоянно питаться энергетикой живых людей. В отличие от неразумных подселенцев, типа лярв, эти астральные хищники охотятся на слабых, подчиняя их своей воле. Их добыча — это душа человека, мощная энергетика смерти, словно зарядка для их аккумулятора. Вчера он хотел подпитаться мной, сегодня — моим ребёнком. С таким духом можно заключить сделку, но чем она для меня обернётся?

В моём перепуганном сознании вспыхнули воспоминания — моя бабушка учила меня рунописи, говорила, что эти символы проецируются в тонком мире. Если знать как их сочетать, то можно управлять стихиями, подчинять себе нежить и взывать к Богам. Сейчас я помнила только два символа, которые могли загнать демона обратно во мрак… большего мне и не нужно. Я схватила со стола шариковую ручку и принялась рисовать на своём запястье врезавшиеся в память символы, затем сделала то же самое со всей одеждой сынишки. Сердце бешено колотилось, и липкий страх перед чуждым миром сжимал моё горло. Казалось, вся моя жизнь затягивается в гигантскую воронку, ускользает сквозь пальцы. Нужно было искать выход, срочно. Мысли роились в моей голове и жужжали, словно дикие пчёлы, больно жаля в самое сердце, которое уже немело от боли. Словно загнанная жертва, я жалась в угол своего сознания, прилипший демон или Виктор, кто-то из них непременно убьёт меня. Как же мне спастись? От демона можно хотя бы оградиться, а от мужа? Его угрозы, я знала, что он не остановится не перед чем.

«Так, хватит себя жалеть, — сказала я сама себе. — Ненавижу быть слабой!»

Я стала рассуждать логически — я в декретном отпуске, и мой доход сохранится лишь на год; если мы продадим свою двушку, то двух однушек из неё не выйдет, да и продажа квартиры возможна лишь по решению суда. Мне нужна была финансовая независимость, чтобы иметь возможность жить отдельно от Виктора, не унижаться перед ним за алименты, да и уехать с сыном в другой город, хоть в другую страну, будет гораздо проще со своим капиталом. В идеале мне было нужно предприятие, входящее в крупную производственную сеть, и такое предприятие было. Я кинулась к компьютеру, мой разум был холоден и чист, я вошла в профиль своего знакомого. С этим парнем мы учились в аспирантуре, отношения складывались у нас дружественные и достаточно тёплые, однако их развитие плавно переходило в романтическое, и я ультимативно оборвала их. Сейчас у него была красивая жена и очень милая дочка. Наставив лайков на его фотографии, я невзначай спросила «как дела?», ответ меня удивил.