- Ты разговаривал с мамой? Холли? Или это Шон или Итан сдали меня? - наши глаза встретились, и его бледно-голубые глаза впились в меня, когда он прислонился бедром к столу. Я старался оставаться спокойным. В конце концов, мне было тридцать.

- Пять лет, - сказал он. – Ты не дрался пять лет. Что с тобой? И не неси эту чушь о том, что делаешь это, чтобы защитить Лэса.

Значит, он разговаривал только с мамой. Холли и Шон знали об Анне.

- Ты снова в когтях этого преступника, и я не знаю, смогу ли я спасти тебя на этот раз.

- Меня не нужно спасать.

- Черта с два. Посмотри на свое лицо!

- Парень пропустил несколько ударов, - я знал, что это не тот ответ, который он хотел услышать, но мне было все равно.

- На прошлой неделе ты не был в офисе.

- И что, пол провалился или крыша обвалилась? - я засунул руки в карманы. - Послушай, - я схватился за спинку стула, который был единственной преградой между нами, упираясь в него, - давай посмотрим, что произойдет через несколько недель, когда закончится бой.

- Нет. Проклятие. Я вижу это по твоим глазам. Взгляду. Я уже потерял тебя, не так ли? - в его голосе была знакомая боль, и я сделал шаг назад.

- Я не могу смотреть, как ты снова делаешь это с собой.

Я поднял кулак и прокашлялся в него.

- Тогда не надо, - я выскользнул из его кабинета, не дав ему возможности ответить.

Насколько глупо было показывать свое подбитое лицо на работе? К черту встречи.

Я быстро отправил сообщение Шону с просьбой заменить меня снова, а затем бросился к лифту.

На третьем этаже лифт затормозил и остановился. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, не говоря уже о том, чтобы объяснять ссадины на своем лице. Двери открылись, но никто не вошел внутрь.

Когда я поднял глаза, мой пульс замедлился.

Анна застыла перед дверью, прижимая к груди папку. Она сделала шаг назад, ее черные каблуки мягко стучали по полу, и я поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.

Двери начали закрываться, но моя рука остановила их.

Она не сводила с меня глаз, а я стоял с протянутой рукой.

Я должен был отпустить ее.

Она медленно вошла внутрь, и я позволил дверям закрыться.

Лифт спускался вниз, но Боже - быть так близко к ней…

Недолго думая, я шагнул вперед и нажал аварийную кнопку на панели. Лифт остановился, и неприятный звон сирены начал реветь по всему пространству.

- Что ты делаешь?

Я повернулся к ней лицом, но она вздрогнула и попятилась назад, ударившись о зеркальную стену позади себя.

Я посмотрел через ее плечо, прищурив глаза на свое отражение. Мое лицо было пустой маской, глаза пустые. Отсутствующий взгляд.

- Ты боишься меня, - я снова сосредоточился на ее лице, на полуоткрытых блестящих красных губах. - Это хорошо. Ты должна бояться, - я потер ладонями лицо и снова направился к панели лифта, но ее пальцы мягко прикоснулись к моему предплечью, и я замер.

Я уставился на ее короткие розовые ногти, вспоминая, как ее пальцы впивались мне в плечи, когда она кончала подо мной. Ее прекрасный цветочный аромат заставил меня расслабить галстук и расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Я дернул за материал.

Становилось жарко. Я задыхался.

- Ты в порядке? - было трудно расслышать тихий шепот ее голоса из-за сирены, звучащей вокруг нас.

- Тебе не следовало уходить из отеля, - ответил я, мой голос был низким и радостным. - Мы заключили сделку. Если ты не остаешься там, то тебе не нужно ходить в центр.

Она сложила руки на груди и подошла ближе, требуя моего внимания.

- Я бы хотела продолжать ходить в центр. Но я… я уезжаю из Дублина в следующем месяце. Я уже сказала Джону, что не создана для этой работы. Он попросил меня остаться, пока мы с Риком не закончим проект, над которым работаем, - она вздохнула. - Я не знаю, как сказать детям об этом.

Мне потребовалась минута, чтобы осмыслить то, что она сказала. На мгновение это казалось невозможным. Нет, я не мог ее отпустить.

Но ведь именно этого я и хотел, не так ли? Так будет лучше.

- Иногда, если разговор не вяжется, это потому, что он неправильный, - я снова направился к панели управления, мне нужно было уйти от нее, проклиная себя за то, что остановил лифт.

- Я сказала родителям о Джексе.

Я наклонил голову, на мгновение закрыв глаза, когда мои пальцы зависли перед панелью управления.

- Мой отец собирался идти со своим ружьем в больницу и прикончить там Джекса, но мне удалось остановить его, - она усмехнулась, как будто все это было смешно. Звук ее смеха все еще был одним из самых сладких звуков, которые я когда-либо слышал.

- Похоже, он хороший человек, - я выпрямил спину и выдохнул.

- Да, ну, он понял, почему именно ты… ты знаешь, сделал то, что сделал, - она откашлялась, и я обернулся и посмотрел на нее. Ее зеленые глаза заблестели, губы задрожали. - Прости, что попросила тебя уйти. Я была смущена и немного напугана, - ее грудь вздымалась и опускалась легкими вздохами под кремовой шелковой блузкой.

Я не знал, что сказать. Она пыталась помириться со мной? Она переехала из отеля и собиралась вернуться домой. Чего она от меня хотела? Я крепко сжал губы.

- Ты дрался в эти выходные?

Я посмотрел на потолок и вновь услышал звук сирены.

- Этот проклятый шум…, - раздраженный и нуждающийся в побеге, я ткнул в кнопку, и мы снова начали спускаться.

- Да, я дрался, - наконец ответил я, когда двери распахнулись. Я снова открыл их, на этот раз, чтобы позволить ей уйти.

Но она не сдвинулась ни на дюйм, и я вышел.

- Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел.

Я посмотрел на нее через плечо, когда она прикусила губу, а ее глаза притягивали меня к ней.

- Я никогда не смогу ненавидеть тебя, Анна, - медленно сказал я и ушел.

Глава Двадцать восьмая

Адам

Я сжал пальцы, расслабляя их и натягивая тонкие черные кожаные перчатки.

Я размял шею и одел свою защиту, когда посмотрел на своего спарринг-партнера.

Удар.

Хук.

Локоть.

Удар голени.

Повторить.

Удар.

Хук.

Локоть.

Удар голени.

Повторить.

После часа тренировок мое тело было на автопилоте. Я чувствовал, что комбинации ударов повторяются, как голос на пластинке, где застряла игла, - пропуская и возвращаясь к одной и той же фразе, снова и снова.

Я переминался на носках, подпрыгивая из стороны в сторону. Затем одним быстрым движением я ударил по животу спарринг-партнера.

- Еще раз, - подбодрил мой напарник, стуча кулаками, кожа его перчаток издавала четкий хлопающий звук.

Я подчинился и застал его врасплох левым хуком, сильно ударив кулаком по шлему сбоку. Наверное, мне тоже стоило его надеть.

Я тренировался без остановки две недели. Я не был в офисе, не принимал какие-либо звонки… и я не видел Анну.

После лифта - нет.

Но я никак не мог выкинуть ее из головы. И чем больше я старался не думать о ней, тем больше не мог остановить себя от мыслей о ней.

Я не мог ее получить, и я был в ярости.

Мои кулаки крепко сжались, и я завел назад руку и снова ударил своего партнера в голову.

- Черт, мужик. Это больно, - он поднял ладони вверх и снял шлем. - Мне нужна минутка, - он покачал головой, моргая глазами.

- Прости, приятель, - этот парень был наименее противным из команды Донована, и одним из немногих парней, с которыми я спарринговался, которого я действительно не хотел прибить.

- Дай мне пять, хорошо?

- Да, конечно.

- Адам МакГрегор, - при звуке голоса Донована я опустил голову. Мне приходилось разговаривать с ним почти каждый день с тех пор, как я решил вернуться в его спортзал, и мой гнев и отвращение ничуть не ослабли. Сегодня его окружали две молодые девушки - им едва исполнилось двадцать, как я мог судить - все в кожаных сапогах, коротких юбках и узких рубашках, которые выставляли их декольте напоказ.