Когда Крук запустил руку под коврик и нащупал там ключ, он понял, что мнимое таинственное происшествие есть сущий вздор. Но все же обследовал замок, светя себе фонарем, и обнаружил, как и ожидалось, что тот не взломан.

– И снова в неизвестность, – бравым тоном произнес Крук, выпрямляясь в полный рост и гадая: накроется в этот раз или нет? У него хватало воображения предполагать, что все это может оказаться замысловатой ловушкой. Он не был психологом, не мог раскрыть потаенные секреты человека, взглянув на его почерк. Крук знал, что поэт оказался прав, сказав, что мир не таков, каким он кажется. И хотя Чайный Колпак и выглядел безвредным дурнем, он вполне мог оказаться убийцей, диверсантом из пятой колонны или главарем банды отчаянных головорезов. Трудно поверить, но успех Крука в раскрытии преступлений отчасти обуславливался тем фактом, что он не верил в невозможное.

Вставив ключ в замок, Крук открыл дверь и вежливо подождал, пока в проеме покажется лицо или же туда влетит пуля. До него с опозданием дошло, что он мог бы выставить впереди себя Чайного Колпака. Крук знал, что все достается тому, кто умеет ждать, даже хороший удар по голове. Но казалось, что его час еще не настал.

– Вы опустили светомаскировку? – спросил он у своего невидимого спутника.

Старик просунул голову за плечо Крука.

– Э-э-э… кажется, нет, но, возможно, мой гость…

– Ладно, – подбодрил его Крук. – Будем надеяться на лучшее.

На мгновение Крук замер. Он утверждал, что обладает шестым чувством, предупреждающим его об опасности. Тот факт, что Крука несколько раз пытались убить и он дважды чудом избежал смерти, не поколебал его веры в собственное чутье. Крук говорил, что человек его профессии должен закаляться, идя на риск. Вот за это его клиенты ему и платили и, как он любил добавлять, «платили чертовски хорошо».

– Похоже, птичка упорхнула, – весело заметил он. – Пойдемте взглянем, что улетело вместе с ней.

В квартире было очень тихо, разве что вдалеке шумела вода. Никакого дыхания, кроме их собственного, ни предательского скрипа половиц или шуршания занавесок. Крук, прикрыв рукой фонарь, двинулся по коридору, как огромная черная кошка. За ним последовал Чайный Колпак, хрипя и свистя, как встревоженная лошадь.

Во всех дверях квартиры имелись застекленные проемы, так что самую мимолетную вспышку фонаря тотчас заметили бы. Но если в квартире кто-то и был, он вел себя чрезвычайно осторожно.

– Все, с меня хватит, – заявил Крук. – Все это напоминает мне дурацкую игру, кажется, «Убийство», да?

Чайный Колпак учтиво отозвался, что не знает – он никогда в нее не играл. Крук методично обследовал квартиру, попутно задергивая шторы, поскольку в те времена даже свет фонарика был чреват приводом в суд и штрафом в два фунта. Тем временем Чайный Колпак, изо всех сил пытаясь помочь, прошлепал на кухню и закрыл кран, из которого хлестала вода. Крук немного опоздал, чтобы помешать ему. На стене висел плакатик о патриотизме и расходе воды, из которого явствовало, что злодей, кто бы он ни был, лишен всяких добрых чувств.

– И вот что, – терпеливо произнес Крук. – Если на кране и были какие-то отпечатки пальцев, вы их смазали.

Чайный Колпак изумленно уставился на него.

– Значит, не надо было его трогать?

– Это уже неважно, – ответил Крук. – Сейчас я иду по его следу, и ему не помешает помощь, чтобы улизнуть.

Он направился в гостиную, выходившую окнами на улицу. Там шторы оказались наполовину задернутыми.

– Вы их утром так и оставили? – спросил Крук.

Мистер Керси с легкой нервозностью в голосе ответил, что не может точно припомнить. Крук снова заверил его, что это неважно. Похоже, для старика сегодняшнее утро так же далеко, как битва при Фермопилах, снисходительно подумал Крук, щелкая выключателем.

Никакого эффекта.

– Лампочка перегорела? – предположил Крук. Однако при тщательном осмотре выяснилось, что ее вывернули.

Вечер выдался темным, никакого лучика не проникало сквозь полузадернутые шторы, а неяркого освещения в коридоре не хватало, чтобы высветить темную комнату. Крук двигался быстро, но осторожно, хотя бояться не следовало. В гостиной не было никого, кто мог бы нанести ему хоть какой-то вред.

– Ну-с, – заметил он, поводя прикрытым ладонью фонарем от стены к стене. – Похоже, что… Вот черт! – Он сделал шаг назад и наступил Чайному Колпаку на обе ноги. Тот моментально извинился.

– Не за что, – ответил Крук. – Вы не сказали мне, что у вас тут дама. Или все же забыли о ней.

– Уверяю вас… – горячо начал мистер Керси, но мысли Крука были уже далеко.

– Возможно, она включила свет и… вымыла руки под краном – подумать только, я не заметил на кухне ни одного полотенца, – а потом устала вас ждать и заснула. В любом случае вот она.

Его фонарь высветил незабываемого вида шляпу, лежавшую на спинке кресла. Куполообразное сооружение из черного бархата, напоминающее Альберт-Холл, было украшено черным янтарем, маркизетом, цветами, тюлем и множеством маленьких черных бантиков, словно беззаботные бабочки, разбросанных по тулье и полям.

– Женщина? – повторил Чайный Колпак. В этот момент он мог сойти за дарвиниста, рассматривающего возможность существования еще одного исчезнувшего звена в эволюционной цепи.

– Итак, – вполне логично отреагировал Крук, – вы когда-нибудь знали мужчину, которого бы нашли мертвым в такой экстравагантной шляпе?

И тут же подумал, что его всем известное глубочайшее чувство такта на сей раз ему изменило.

Чайный Колпак уставился на него.

– Не хотите же вы сказать, что она…

– А разве я так сказал? – спросил Крук, понимая, что вполне мог это произнести секунд через пять.

Он тяжело затопал между стопками книг, рукописями и графиками, громоздившимися на столе, на стульях и на полу. За ним следовал Чайный Колпак, спотыкаясь на каждом шагу.

Один из девизов Крука гласил: «Надо встать пораньше, чтобы застать Крука». Но кто-то явно поднялся раньше его.

Они оба замерли как вкопанные перед пустым креслом.

– Мама моя родная! – каким-то странным голосом воскликнул Крук.

– Нет, – тихо отозвался Чайный Колпак, – это моя родная тетушка. Эту шляпу я ни с чем не спутаю.

Через несколько секунд к Круку вновь вернулась его обычная словоохотливость.

– Так вы говорите, что узнаете эту шляпу? – спросил он.

– Тетушка Клэр всегда утверждала, что она в каком-то роде неповторимая. По-моему, второй такой не существует.

– Ну похоже, у вас белая горячка, – заметил Крук, зачарованно разглядывая это чудовищное сооружение. – Расскажите-ка мне о вашей тетушке.

– Она очень независимый человек, – неуверенно начал мистер Керси. – Вообще-то мы с ней не очень часто видимся, однако тетушка оказалась столь добра, что проявила интерес к моей работе. Вы сами поймете, – чуть оживленнее добавил он, – что я занимаюсь исследованиями, которые не очень привлекают широкую публику. На самом деле я предлагал тетушке использовать часть ее средств для учреждения стипендии для изысканий именно в этой области науки.

– А средства у нее имеются, не так ли? – предположил Крук.

Чайный Колпак посмотрел на него несколько ошеломленно.

– Мне мало что известно. У тетушки Клэр есть дом за городом, однако, по правде сказать, мы никогда не обсуждали ее дела.

– А вы ее ожидали? – поинтересовался Крук.

– Я… видите ли, никогда ее не жду. Она приходит… и уходит.

– И забывает про свою шляпу, как барашки про свои хвостики. Или у вас есть какой-то особый язык? Означает ли эта шляпа «Позвони мне завтра в восемь часов»?

– Я просто не понимаю, как она могла ее забыть, – признался Чайный Колпак. – Могу лишь предположить, что тетушка Клэр дожидалась меня и… просто у нее вылетело из головы, что она сняла шляпу.