Когда ненависть сможет заменить любовь, только тогда их отношения можно будет обесценить.

***

Билл ненавязчиво заставляет брата допить вторую бутылку вина. Под предлогом «покурить» младший уходит на балкон, оставляя Тома засыпать одного. Руки трясутся, голова раскалывается. Младший курит, весенний, но холодный воздух заполняет легкие.

Война проиграна, белый флаг давно вывешен. Жить не получается, не жить – тоже. Рука дергается так, что сигарета вылетает из пальцев. Билл кусает губы в кровь, воет от отчаяния. Оборачивается, всматриваясь в спящего брата.

Младший Каулитц должен успеть уйти до того, как брат проснется. В нем две бутылки вина и дикая усталость. Билл уповает только на то, что это сможет заставить Тома не проснуться, когда он будет закрывать за собой дверь.

Кидает сигарету в пепельницу, осторожно заходит в комнату. Проходит мимо брата, на секунду останавливается – послушать, как он дышит. После хватает из шкафа первую попавшуюся сумку и пару кофт. Джинсы, белье и футболки. Одним движением застегивает ее, на мгновение пугается, что разбудит этим брата. Тишина, Билл выходит из комнаты, переодевается. Надевает джинсы, берет с дивана кофту Тома. Улыбается, уже застегнувшись, тянет ее воротник на себя и вдыхает запах брата. Накидывает пальто в прихожей, зашнуровывает черно-белые кеды быстро, как попало. Осторожно и тихо достает из рабочего стола истекший контракт, поворачивает лист. Долго ищет ручку или хотя бы карандаш. Найдя, быстрым росчерком оставляет на листе два слова: «Lauf nicht». Почти выходит за дверь, но оставляет сумку в прихожей и возвращается в их спальню. Том спит, Билл едва слышно целует его в висок, вдыхает запах его волос. Выходит из комнаты, после из квартиры. Закрывает Тома на ключ, изо всех сил пытается дышать. Так будет лучше. Так будет спокойнее. Неопределенность убивает сильнее и быстрее, чем Гентингтон. А сейчас Билл прекрасно знает, что и где он будет делать. А Том все поймет, он должен.

Не беги.

========== Chapter twenty five ==========

Starset – Point of No Return

Том кричит, прося о помощи, но безуспешно. Том захлебывается собственной кровью, и когда дышать становится невыносимо, он просыпается и со сжатым криком поднимается на кровати. Пара секунд на то, чтобы вдохнуть полные легкие, пара секунд, чтобы осознать, что кровать пустая. Каулитц оглядывается, кладет руку на сторону Билла, понимает, что он не спал здесь – одеяло холодное. Начинает подташнивать, а голову словно сжимают тисками.

-Билл?

Тихо, но если Билл дома, он услышит. Том сидит на кровати, слушая тишину в ответ. Сердце бьется где-то в висках, перед глазами словно туман. Хватает с пола джинсы, надевает, ищет глазами хотя бы футболку, но безуспешно.

-Билл?

Уже громче, настойчивее.

-Билл.

Как-то истерично и испуганно. Том рывком открывает дверь спальни и выходит в гостиную. В квартире абсолютная тишина, на кухне никого. Том теряется в четырех стенах, смотрит по сторонам, будто заблудился. Взгляд падает на яркий белый лист бумаги, Том как-то вяло и медленно подходит к столу. Даже не берет его в руки, тихо читает просьбу Билла.

-Не беги…

Собственный голос в пустой квартире кажется каким-то неестественным и чужим. Том проходит на кухню, прострация кажется физически видимой и ощущаемой: обстановка вокруг побледнела, а идти тяжело, как будто приходится пробираться через что-то тяжелое и вязкое. Том запинается, успевает протянуть руку вперед и упасть на нее. Секунды, пока он соображает, что лежит на полу, кажется, проходят тягуче медленно. Поднимается, доходит до кухни, наливает стакан воды. Голова будто состоит из пенопласта, Каулитц не может понять, что он делает и зачем. Том ставит стакан с водой на стол и уходит в комнату. Очередной беглый взгляд на листок бумаги, он снова читает его, но не вдумывается. Находит футболку, шарит по карманам джинсов в поисках сигарет. Не найдя, выходит на балкон. Пачка красных «Мальборо» и черная зажигалка валяются на полу. Поднимает, закуривает, щелкает зажигалкой до тех пор, пока пальцы не сводит судорогой, и зажигалка не падает обратно на пол. Только сейчас замечает 06:20 на руке и его словно бьет током.

-Билл!

Его слышно, наверное, даже в соседней квартире. Том забегает в квартиру, судорожно ищет телефон и набирает брата. Голос девушки «Die Nummer antwortet nicht», Каулитц в голос воет, телефон падает на пол. Том роется в шкафу, пытаясь понять, вышел ли Билл за сигаретами или ушел. Не найдя в вещах серой сумки, с которой брат был в Амстердаме, Том оседает на пол. Минуты занимает осознать, что это значит, и только спустя время Том поднимается с пола и вновь хватается за телефон. Агентство, они были там вчера. Том понимает, что Билл не продлевал там контракт. Каулитц звонит конкретно Марку, считает секунды, пока тот возьмет трубку.

-Это Том Каулитц, мой брат вчера был у вас, скажите…

Марк все еще зол на Билла, но не имеет представления, что происходит сейчас, поэтому грубо отвечает:

-Если он одумался и хочет возобновить контракт, я жду его.

Кидает трубку, а у Тома останавливается сердце. Билл ушел из агентства, Билл не подписал контракт. В голове все укладывается как простой паззл, Том осознает, что вчерашние слова Билла и сегодняшняя записка – начало конца. Он предупреждал еще вчера, а Том не смог этого понять. Он сидит на полу, будто парализован, мышцы скованы, мысли тоже. Билл ушел.

Билл ушел?

Том монотонно стучит пальцами по полу, пытается думать, пытается осознать хоть что-то.

Воздух тяжелый, легкие не справляются. Том дышит поверхностно, быстро.

Что делать.

В голову приходит только один человек, который может помочь ему. Гордон сказал ему еще полгода назад, что все получится именно так. Если он знал, что это произойдет, значит, он знает, что с этим делать.

Тому повезло. Сам ли он осознает, что, останься он сейчас в квартире один или пойди он искать брата, ничем хорошим это не закончилось бы, но решение поехать к отцу кажется единственно правильным.

Том ищет кофту по всей квартире, не знает, зачем ему нужна именно она, именно та кофта, в которой он был вчера. Когда понимает, что ее надел Билл, уходя, хватается за косяк, прислоняется лбом к стене. Зубы, кажется, сейчас раскрошатся от того, как сильно он их сжимает. Дежавю к тому дню, когда он подтвердил диагноз. Хочется кричать так, чтобы после выхаркать легкие, но если Каулитц начнет – остановиться он не сможет. Судорожно шарит по карманам, ища телефон, чтобы позвонить Гордону. Руки трясутся, перед глазами словно туман. Отец на быстром наборе, Том нажимает «7» и дожидается ответа.

Гордон, увидев имя сына на экране телефона, почему-то чувствует, что что-то не так. Том редко звонит ему первым, и никогда – утром.

-Что-то случилось?

Как только Том слышит эту фразу, дыхание спирает, слова теряются.

-Пап, ты… - Голос Тома дрожит, а Гордон оседает на рабочий стол и расстегивает верхние пуговицы рубашки. – Я приеду к тебе, хорошо? Я буду дома через двадцать минут, пожалуйста, встреть меня там.

-Хорошо.

Том кладет трубку, Гордон тут же набирает Марго.

-Ты нужна дома. – Маргарет, до этого рассматривающая рентген сломанного позвоночника, прислоняется к стене кабинета.

-Что случилось?

Гордон судорожно ищет ключи по карманам пальто, быстро, но внятно говорит:

-Я не знаю, но я никогда не слышал Тома таким. Он сказал, что приедет к нам через двадцать минут. Я выезжаю, если можешь, приезжай тоже. С ним что-то серьезно не так, и я слышу и чувствую, что нужен врач. – Пока Гордон говорит, Марго переодевается. – И Марго, если можешь, и если это возможно, узнай адрес клиники и имя врача, у которого они наблюдаются.

-Тогда мне нужны паспортные данные хотя бы одного из них.

Марго не задает лишних вопросов, не старается выяснить, что происходит. Если муж говорит, что это серьезно, значит, это серьезно. Гордон вспоминает, что копия паспорта Тома лежит в папке с бумагами, которые он оставил у него, когда собирал их для завещания.