Теодор часто задавался вопросом, а почему остальные не помнят то, что было раньше? Почему, когда он подходил к отцу в обнимку с откопанными в стеллажах книгами об Охоте или Короле, тот просто недоверчиво хмурился и не замечал подсунутых ему под нос книг? Уже гораздо позже, ближе к своему первому курсу, Тео вдруг понял, что его папа просто не видит написанного в тех книгах, к которым его самого чуть ли не силком тянуло. Как не видели и остальные домашние.

Хотя многие его старшие родственники давно уже не интересовались историей магического мира, довольствуясь преподаваемыми в школе ошметками и установленными Министерством рамками, но, если быть честными до конца, многие предки элементарно не успели развить родовой дар.

Вспомнить хотя бы его двоюродную бабушку, Амалию, которая вышла замуж за покойного Абраксаса Малфоя, а потом умерла, дав жизнь действующему лорду Малфой. Своего деда Тео тоже не помнил: тот также ушел из жизни рано. Многочисленная дальняя родня жила обособлено за границей, а в британском поместье остались только они с отцом. Впрочем, родственных чувств мальчик по отношению с ним не испытывал.

А вот интерес к Принцам и Малфою, своему кузену, он почувствовал сразу. Обычно безразличный к окружающему миру ребенок ожил - старался понемногу приблизиться к кому-нибудь из этой пятерки, хотя наиболее вероятным он считал сближение именно с Драко - их поселили в одной комнате. И именно Драко смог увидеть то, что в упор не видели взрослые, это и убедило Теодора в том, что он выбрал правильно.

Нотты, согласно главе из одной из книг, найденных в библиотеке поместья, с самого основания рода служили Принцам. Теодор еще разок попытался поговорить с отцом по поводу древних легенд, внезапно становившихся правдой, но в очередной раз наткнулся на полное непонимание. Расценив отказ отца как полную свободу действий в отношении налаживания связей с будущими сюзеренами, Теодор развернулся во всю ширь собственной фантазии.

Комментарий к Подлец и палач

Честно, я без понятия, как именно звали жену Абраши, но пусть будет Амалия.

========== Не при чем ==========

К моему великому сожалению, все больше людей моего поколения - молодых людей лет двадцати и старше - с пугающей легкостью забывают о правилах поведения в общественных местах и о понятии этики. Приходя в незнакомое место, будь то спортзал или обычный магазин, они с порога начинают качать права и в открытую хамить тем, кто в силу обстоятельств попросту не может ответить им тем же - сотрудникам, которых начальство элементарно штрафует, вырастая за спиной во мгновение ока, стоит только дежурному или продавщице открыть рот в свою защиту.

Нам, студентам вуза-организатора олимпиад, в ответ хамить запрещено. А малолетние хамы открывают рты в основном с одной целью: в очередной раз доказать самому себе, что они - крутые, что они могут себе позволить абсолютно все. Им не понравился тон, с которым перечисляешь правила проведения олимпиады? Они будут стоять и издеваться, громко гогоча, как стая вечно голодных бакланов. Им пришлось не по вкусу место в аудитории, куда их посадил проверяющий препод? Они начинают орать на все помещение о притеснении своих прав и требовать старшего.

И ты стоишь и понимаешь, что максимум, что позволено нам в ответ - это пытаться тихо разрулить конфликт. А как его разрулить, если даже голоса не имеешь права повысить, не то, что рассказать о правилах, прописанных МинОбром.

Молодые люди, которые волей судьбы читают эти строки! Пожалуйста, соблюдайте хоть минимальные правила приличия, помните, что продавцы в магазинах, консультанты, водители в транспорте, операторы компаний, которые вечно названивают с каким-то бредом, студенты, подрабатывающие в своих вузах на организации мероприятий - тоже люди! Они, в большинстве случаев, ведут себя в соответствии с базовым уровнем этикета. Вы же просто не усложняйте жизнь ни им, ни себе.

Сказать “здравствуйте”, “доброго дня”, “до свидания” может каждый. И когда-нибудь вы обязательно услышите эти же слова в ответ.

Спасибо!

***

- Можно мне позаниматься с вами? - Принцы и давно примкнувший к ним Малфой с неким удивлением подняли глаза на тихо подошедшего к ним Теодора Нотта.

Тот смиренно стоял и ждал ответа, понимая, что вот так сразу его в устоявшийся тесный мирок не пустят. Сидящие в библиотеке дети - пусть хоть сто праздников будет подряд, а учить материал все же надо - сперва просто молча переглядывались, словно поддерживая ментальный разговор, решая, можно ли доверять молчаливому слизеринцу, а потом Рейнард решительно отодвинул свой стул так, чтобы подошедший мальчик смог втиснуть туда еще один, для себя.

- Мы сейчас чары готовим, на завтра, - Драко демонстративно приподнял учебник, показывая обложку, - А ты сейчас что делать собираешься?

- Да тоже, наверное, ими займусь, - Тео спокойно притащил себе стул и раскрыл сумку, - Вот только мне бы еще историю почитать хотелось бы, дополнительно найти что-нибудь.

- Любишь ее, да? - Энола старательно выводила буквы на пергаменте, переписывая приглянувшийся в огромном фолианте абзац, завершающий ее домашнее эссе.

- Люблю, но не школьную, - не стал отпираться Нотт, - Вся моя семья так или иначе хранит и систематизирует знания о магическом мире, а я стараюсь не выбиваться. Тем более, что мне это действительно нравится.

- А школьную невозможно воспринимать нормально - такую чушь нам тогда в сентябре пытались рассказывать, что аж нехорошо становилось. Поэтому мама и приходила в школу, с директором беседовала, и нам разрешили не ходить на уроки профессора Поттер, - Даниэль поставил точку на своем листе и теперь махал им в воздухе, суша чернила.

- А мой отец никогда не разрешит мне так сделать, хотя он и сам понимает, что с таким уровнем знаний мы далеко не уедем, - вздохнул Теодор.

Ему в этой компании, как и предполагалось, было очень хорошо и комфортно. Здесь не надо было кому-то что-то доказывать, под кого-то подстраиваться, полностью разрушая себя как самостоятельного человека. Что бы ни говорили знатоки всего и вся, а факультеты в Хогвартсе были совершенно не такими, как их описывают обыватели.

На “дружном” Гриффиндоре на каждом курсе хватало одиночек, не принимаемых алознаменным обществом, если кого-то и начинали вдруг травить, то делали это с потрясающим размахом. С тем же самым размахом выпускники стройными когортами шли в силовые структуры, за несколько лет прореживаясь наполовину, если не больше, обрастая разномастными заболеваниями, большей частью психическими, умирая в пустых стычках с жителями вечного Лютного переулка, и деградируя, как умственно, так и физически, клепанием шаблонных отчетов.

На “простоватом” Хаффлпаффе учились отнюдь не неспособные к чему-то студенты, а наоборот - одаренные в своем профиле наследники относительно молодых родов, особо не афиширующие свои дары. Поэтому-то бывшие выпускники этого факультета, преуспевающие предприниматели средней руки, не особо удивились поступлению туда Принцев. Ну и, разумеется, сильные маглорожденные с ярко выраженной магической предрасположенностью тоже находили свое место в стенах общей гостиной самого спокойного факультета школы. Просто они сидели мирно, тихой сапой постигая волшебные науки.

Рейвенкло, как бы не трезвонили кабинетные ученые о важности книг и знаний в целом, собирал под своим крылом не только умников и умниц. Сюда приходили те, кто хотел сбежать от окружающего мира с его жестокими привычками и амбициями, кто сильно отличался от остальных. Эти дети, будучи в некоторой степени затюканными родителями или рамками общества, хотели тишины. И ее они находили за пыльной завесой забытых книг. Из маленьких интровертов постепенно, год за годом, вырастали взрослые интроверты, и уже они, немного приспособившись к реалиям ненавистного и непонятного им мира, век за веком формировали определенную репутацию родного факультета.

Слизерин - не место предателям и крысам. Этот факультет - маленькая модель государства, где из века в век царит строгая иерархия. Идеальная система хорошо работает только тогда, когда все ее составляющие взаимодействуют между собой на максимуме. Если выпадет одна деталь - все рухнет. Так же и тут: взаимоподдержка при полной независимости, с учетом того, что за общественной стороной жизни наблюдают более, чем пристально, а в личную не лезут. На этот факультет идут те, кто после выпуска перенесут налаженную за годы совместной учебы систему на более высокий уровень.